– А мама говорила, что тетя Мэрион предпочитала ей Рут. Мол, та ей нравилась, а мама – нет. – Это же Мэрион – ей никто не нравился! – ответил Лаймен, и все засмеялись. Стив ненадолго задумался. – Я знаю, что отец был во Вьетнаме, – начал он, решив обратиться с тем же вопросом ко всему собранию. – Скажите, после этого он… изменился? Все повернулись к Хейзел. – Я не заметила. Да и Рут мне ничего такого не говорила. А она непременно сказала бы, если вдруг что. А почему вы спрашиваете? – Просто любопытно, – быстро ответил Стив. – Пытаюсь понять, что за человек был мой отец в молодости. – Не война его изменила, а смерть Рут, – произнесла Хейзел, и Джессика рядом с ней кивнула. – Будь Рут жива, сейчас все было бы по-другому, – грустно подтвердила она. Родные и друзья Рут были хорошие люди, и сама Рут, по-видимому, тоже. А его отец – нет. Он убийца. И, как бы ни хотел Стив верить, что у отца были серьезные причины избавиться от жены, он не находил ни одного довода в его защиту. Солнце уже скрылось за горизонтом, когда Стив наконец уехал, увозя с собой ломоть пирога, завернутый Джессикой в фольгу, и добрые пожелания. На главной улице Коппер-Сити возле банка горели фонари. Путь до Альбукерке был долог. Стив выехал из города и помчался по пустыне в сгущающейся тьме, наедине со своими невеселыми мыслями. * * * На следующий день он позвонил Шерри. И матери. Обе сообщили, что в его отсутствие все шло гладко, никаких проблем, однако мать попросила навестить отца. Никто не был у него с четверга, и мать беспокоилась. Стиву не хотелось ехать в Лонг-Бич – да, откровенно говоря, и старика видеть не хотелось. Он еще не освоился с полученной новой информацией, так что принял компромиссное решение: позвонил в Ветеранский госпиталь и спросил о состоянии отца. Дежурная медсестра ответила: всё так же, никаких изменений. Большую часть времени отец спит и, даже когда просыпается, в ясное сознание приходит редко и очень ненадолго. «Что он говорил, когда приходил в сознание?» – хотел спросить Стив, но не осмелился. Он разобрал кучу счетов и рекламных буклетов, лежащих на полу, проверил автоответчик и электронную почту. Обнаружил сразу несколько сообщений от Джейсона, перезвонил ему – и услышал, что к Джейсону приехали мать и отчим, так что ему надо срочно куда-нибудь смыться. – Я с ними свихнусь скоро! – жаловался тот. – Живут тут уже неделю, и я должен двадцать четыре часа в сутки их развлекать. В прошлый раз, когда они приезжали, в апреле, я еще жил с Марией, и теперь мама выносит мне мозг: какая, мол, чу́дная была девушка, как же это я ее не уберег!.. Скоро допросится – отвечу, что чудная девушка трахалась с каким-то обсоском у меня за спиной, поэтому я ее и выставил! – А что, правда? – недоверчиво спросил Стив. – Да нет, конечно. Я же тебе рассказывал. Она вообще не особо любит секс. В том-то и проблема… то есть не только… а, ладно! В общем, звякни мне через полчаса и пригласи поиграть в бадминтон или еще куда-нибудь. Мне просто нужен предлог, чтобы отсюда смыться! – Договорились. Так Стив и сделал: перезвонил через полчаса и пригласил Джейсона в спортзал. Оба они были туда записаны, примерно в одно время купили членские карты, но Стив почти не ходил – времени не было. И играть в бадминтон он толком не умел, так что они с Джейсоном просто встали бок о бок на «беговые дорожки» и пошли. Джейсон спросил, как отец, и Стив ответил коротко: терпимо. О своей поездке, естественно, не рассказывал. – А скажи-ка, – спросил приятель, прибавляя скорость, – до того, как с твоим стариком случилась такая беда, вы с ним ладили? В смысле, сейчас-то тебе приходится к нему ездить, а раньше? До инсульта вы с ним часто виделись? – Не особо, – признал Стив. – В основном по праздникам. – А я и не помню, когда в последний раз видел своего. В смысле, родного отца. Даже не знаю, где его искать, если что, – он часто переезжает. Только звонит порой. И каждый раз у него какая-то катастрофа: то денег нет, то болен, умирает… На самом деле и денег ему хватает, и со здоровьем ничего серьезного. Он просто не знает, о чем со мной говорить. Ни разу мы не разговаривали просто так, как нормальные люди. Чтобы позвонить, ему нужна важная причина: и вот он изобретает какую-то неразрешимую проблему, вываливает на меня, а потом снова исчезает на полгода. – М-да… – В отличие от мамы с отчимом. Вот их в моей жизни явно слишком много… Думаю, папа, вообще-то, человек неплохой. Просто так сложилось, что мы с ним не ладим. – Джейсон вздохнул. – И вот что забавно: при всем при этом мы хотим, чтобы отцы нас одобряли. Верно? Какой бы сукин сын ни был твой папаша, как бы ни испортил тебе жизнь – все равно в глубине души хочешь, чтобы он тобой гордился. – Это правда, – медленно ответил Стив. Да, так и есть. Его отец – убийца; и все равно в глубине души Стив жаждет его одобрения, хоть и понимает, что в нынешнем своем состоянии отец никогда уже не сможет им гордиться. – Уилл говорит, единственный способ стать взрослым – порвать с родителями, как только тебе исполнилось восемнадцать. – Уилл идиот. – Это точно! – со смехом согласился Джейсон. У Стива начали уставать ноги; он остановил «беговую дорожку» и сошел. Присел на скамью, достал полотенце, чтобы вытереть пот. Что-то он совсем потерял форму – надо бы ходить в спортзал почаще… – Может, поплаваем? – предложил Джейсон. Стив покачал головой, ответил, что устал; пожалуй, примет душ – и домой. Джейсон похлопал его по спине и сказал: – Ну да, ты сегодня и так неплохо выложился… А я, пожалуй, схожу в бассейн. Потом заверну куда-нибудь поужинать. И надеюсь – очень надеюсь – приду домой, когда эти двое уже лягут спать. Спасибо, что выручил, дружище. Отдыхай, завтра очередь Уилла. Стив взял себе в «Макдоналдсе» пару бургеров и поужинал дома перед телевизором. Новости Си-эн-эн прервал рекламный блок, и Стив поморщился, увидев рекламу пансионата для престарелых – чистеньких сияющих старичков и старушек с болезнью Альцгеймера. Всего сутки назад он возвращался из Коппер-Сити в Альбукерке, не в силах избавиться от мыслей о первой жене отца и о ее гибели. Джессика и Хейзел показали ему свадебные фотографии: отец и Рут – юные, влюбленные, счастливые… Он все думал о том, во что превратилась эта милая юная девушка, когда отец сбросил ее с крыши. Как ударилась об асфальт – макушкой? Затылком? Лицом? Одно другого не легче. Мысли вернулись к отцу. Что же теперь делать? Вопрос этический, из тех, что так любят создатели настольных игр и продюсеры реалити-шоу. Пойти в полицию? Но у него нет доказательств. Вообще ничего нет, только теория, основанная на бессвязном бормотании больного с инсультом и деменцией. Да и какой смысл? Не может же отец сейчас предстать перед судом. И даже не поймет, если его накажут. А Стив хочет, чтобы отца наказали? Нет. Даже не будь у старика ни удара, ни деменции, не окажись он, беспомощный, в больнице, Стив его не выдал бы. Почему? Этого он не знал и сам. Ночью ему приснился отец. Не такой, как сейчас, и не такой, как на свадебных фотографиях, а какая-то безумная смесь того и другого: полумолодой, полустарый, с безумной ухмылкой на лице стоял он на крыше банка в Коппер-Сити и сбрасывал оттуда женщин, выстроившихся перед ним в ряд: Рут, Джессику, Хейзел, мать, Шерри… * * * На следующий день мать позвонила на работу – это у нее вошло в привычку – и спросила, не отвезет ли он ее в больницу после обеда. Хотела вдвоем с ним навестить отца. Стив согласился; но уже по дороге в больницу, сворачивая на Гарден-Гроув, передумал. Точнее, не то чтобы передумал, – просто понял, что встречаться с отцом пока не готов. Пятнадцать минут спустя они въехали на территорию Ветеранского госпиталя. Стив молча остановился у входа, не заглушая мотор. Мать взглянула на него с удивлением. – А ты не зайдешь? Стив покачал головой. – Мне нехорошо, – солгал он. – Должно быть, подхватил что-то в самолете. Там, с этой рециркуляцией воздуха, немудрено заразиться чем угодно. Ты иди, а я тебя на парковке подожду. Иммунитет у папы сейчас, наверное… – Я не хочу идти одна. – Да и у меня иммунитет не в лучшей форме. А в больнице представляешь, сколько микробов? Там подхватить заразу как нечего делать… Мать плотно сжала губы. – Я одна не пойду, – отрезала она. Стив подумал о Коппер-Сити. Об отце, беспомощном, пристегнутом ремнями к кровати… …«Я ее убил»… …и понял, что не сможет. Только не сегодня. Не сейчас. Он покачал головой. – Нет, мам. – Он пытался меня убить. Я не останусь с ним наедине. – Мне нехорошо, – повторил Стив. – И я не могу себе позволить сейчас заболеть. – Тогда отвези меня домой. – Мама… – Отвези меня домой. – Ладно, если так. Едем домой, – ответил он и завел мотор. Глава 6 Родителям Стива его работа не нравилась. Особенно отцу. Он вообще не понимал, как можно зарабатывать на жизнь «писаниной», а художественная литература отстояла от его представлений о достойных профессиях еще дальше, чем нон-фикшн. Однако родители не считали, что Стив зря тратит время на такую ерунду; они полагали, что ни на что большее их сын и не способен. Поэтому, когда рассказ Стива наконец напечатали, он не стал сообщать матери. Все равно тиснули его в малотиражном, никому не известном литературном журнальчике. Мать о нем точно никогда не слышала, и ее этот успех не впечатлит. Отец же, в нынешнем своем состоянии, просто не поймет, о чем речь. А вот Шерри Стив похвастался – и выслушал порцию восторгов и похвал. Позвонил ей сразу, едва получил письмо с известием, что рассказ принят. Событие отпраздновали в дорогом ресторане в Ньюпорт-Бич, потом отправились к ней домой и занялись сексом, бурно и с выдумкой. Стив от души надеялся, что, когда рассказ выйдет, праздник удастся повторить. Сам рассказ он написал почти два года назад, хотя мог бы сделать это и вчера. Перечитывая его, он спрашивал себя, с чего вздумал писать о Нью-Мексико. В свете последних событий это выглядело странно. Да, там встретились и поженились его родители, – но уехали оттуда еще до его рождения, и бывал он там в детстве только дважды, в гостях у тети Мэрион, помнил эти поездки очень смутно, и то, что помнил, ностальгии не навевало. Земля Очарования[4][Неофициальное прозвище штата Нью-Мексико.] была ему не ближе, чем Штат Садов[5][Неофициальное прозвище штата Нью-Джерси.]; в большей части его рассказов дело происходило в Южной Калифорнии, и он сам не знал, с чего вдруг здесь перенес действие в пустыню. А еще в рассказе говорилось о мексиканской проститутке. Совпадение? Разумеется, что же еще.