— Может всё-таки в больницу стоит заехать? Вас этот мужик нехило приложил. Может быть перелом. — Нет у меня там никакого перелома. — Откуда вы знаете? — От верблюда. — Ну хотя бы компресс приложить стоит, он у вас вон распухать уже начал. — У меня, Свободина, мозг уже распухать начал. От тебя. А это, поверь, куда болезненнее. Всё, не мешай мне, пожалуйста, уговаривать себя тебя не придушить. Замолчав, прикусываю губу. Ничего, пусть психует. Имеет на это полное право. В конце концов, в нос он действительно из-за меня получил. Впервые в жизни чувствую угрызения совести из-за мужчины. Хотя, за меня и заступаются тоже впервые в жизни… До сих пор поверить не могу, что Воронцов за мной приехал. А ведь, по сути, он оказался единственным человеком, которому я могла позвонить в такой ситуаци… И это поражает больше всего. — Я вам хотела сказать… спасибо, что за мной приехали… ну и что заступились тоже… — выдавливаю, чувствуя, как лицо тут же начинает гореть, а по рёбрам лупит тахикардия. Даже не думала, что сказать всё это вслух будет так сложно. — Не за что, Свободина, — произносит уже чуть менее агрессивно. — А что твой Джастин Бибер, кстати? У вас же вроде романтические выходные намечались? — Ничего у нас не намечалось. Это просто мой знакомый из университета. У него сегодня день рождения. Я к нему поехала, чтобы вы от меня отстали… — Зашибись. А ты не могла бы меня в следующий раз как-нибудь так отшивать, чтобы потом не пришлось ходить с расквашенной рожей?! — Я не знала, что так получится. Извините. — Так — это как? Какого чёрта ты вообще оказалась на улице, если ехала на день рождения? — Так вышло… Просто девушка, с которой мы должны были вместе уехать домой… в общем за ней приехал отец и со скандалами её забрал. А такси оттуда до города стоит слишком дорого. У меня таких денег нет. — А у Бибера ты не могла денег попросить? Или остаться там переночевать на худой конец? Что, прям вот вообще других вариантов не было, кроме как ночью на улицу тащиться? Напрягаюсь, кидая быстрый взгляд на Воронцова. Рассказывать ему всё, что там было, не хочется. Да и с какой стати? Я ему никто, да и он мне тоже. Нас ничего не связывает. — А куда это мы приехали? — спохватываюсь, когда Воронцов вдруг останавливает машину рядом с каким-то многоэтажным домом. Явно на моё общежитие не похожим. — Ко мне домой. — В смысле, к вам домой? У вас же дом в Зеленогорске. — В Зеленогорске дом. А здесь квартира. Иногда я остаюсь в ней ночевать, если поздно с работы возвращаюсь или если утром надо рано быть в городе. В Зеленогорск я сегодня не попрусь, так что будем ночевать здесь. — В смысле “будем”? — В смысле, ты и я, Диана Станиславовна. А ты как хотела? Спасение придётся отработать. В ступоре смотрю на босса, ловя на себе его металлический взгляд. — Станислав Викторович… я… вам, может, нос доломать? — нервно сглатываю. — Даже не сомневаюсь, что ты можешь, — закатывает глаза. — Не тупи, Свободина. Ты как в общагу собралась попадать, время первый час ночи. Уже час?! Честно говоря, я даже не ожидала, что настолько поздно. Без телефона совсем перестаёшь ориентироваться во времени. — Вылезай давай. Поверь, мне сейчас вообще не до того, чтоб тебя домогаться. Выхожу из машины и вслед за Воронцовым иду к многоэтажке. Благо он припарковался прямо возле входа. На улице дико холодно, особенно в мокрой одежде. Хорошо, что хотя бы дождь закончился. На лифте мы поднимаемся молча. На удивление, босс даже не пытается меня как-то подколоть или в очередной раз съязвить. Он на меня вообще не смотрит. А вот я всю дорогу наверх, таращусь на его нос. Поверить не могу, что он тому мужику из-за меня вмазал. Ведь мог этого и не делать… — Прекращай, у меня от твоего взгляда уже переносица болит. — Это не от моего взгляда, а от того, что вам в нос двинули. — Спасибо, что напомнила. Даже в календарь вносить не придётся, — бубнит раздражённо. Мда. Кое-кто явно не в духе… Выходит из лифта и, достав из кармана ключи, отпирает одну из нескольких дверей. — Проходи. Обувь скидывай мокрую. Тапочки слева в обувнице, — бьёт рукой по выключателю. Скидываю с себя ботинки и оглядываюсь по сторонам. Квартира без лишних слов красивая. И большая. Я уже из коридора вижу как минимум три двери. И зачем только одному человеку столько комнат? Явно Воронцов не из тех, у кого в планах стоит обзаводиться многочисленным потомством. Я рядом с ним вообще не могу детей представить. — Проходи пока в гостиную. Я сейчас подойду. Иду в том направлении, в котором мне кивнули. Ремонт тут, конечно, крутой, хотя и лаконичный. Чисто мужской, я бы сказала. Есть всё, что нужно и при этом ничего лишнего. Большой кожаный диван, домашний кинотеатр и бар. Красиво. Хотя, на мой взгляд уюта немного не хватает. Но большие панорамные окна во всю стену вдоволь компенсируют этот недостаток. Вид из окна шикарен. Даже лучше, чем у Воронцова в офисе. Возможно потому что офис находится на пятом этаже, а квартира Воронцова на двадцатом. Обалдеть. Я никогда в жизни не была так высоко! — Освоилась? — оборачиваюсь на голос босса. Зайдя в гостиную, он подходит ко мне вплотную, а потом… снимает с себя рубашку. — А теперь раздевайся. *** — В см..мысле? — В смысле снимай с себя мокрую одежду. Нужно переодеться в сухое. А ты о чём подумала? Кидает мокрую рубашку на спинку стула и открывает дверцу стеллажа. Достаёт оттуда сухую футболку и натягивает на себя, а ещё одну кидает мне. На удивление, я её даже ловлю, хотя промёрзшие пальцы слушаются плохо. — Халата нет, так что придётся так походить. Штаны не предлагаю, потому что ты в них утонешь. Ну, — нетерпеливо выгибает бровь. — Чего стоим, Диана Станиславовна? Или хочешь, чтобы я тебе пуговки помог расстегнуть? — тянет руку к моей блузке, которую я тут же отбиваю ладонью. — Ну слава богу, с реакциями всё в порядке. А то я уж думал ты там на остановке себе что-нибудь отморозила. — И решили залезть мне под блузку проверить? — Вообще, я имел в виду мозги. Но ход твоих мыслей мне тоже нравится. — Кажется, вы говорили, что вам сейчас не до того, чтоб меня домогаться. — Кто сказал домогаться? Я вообще чисто в медицинских целях. Обморожение — это серьёзно. Нужно проверить сохранилась ли чувствительность мягких тканей. — Мне сейчас тоже очень хочется в медицинских целях проверить чувствительность вашего носа . А то вдруг всё-таки перелом. — Проверишь, Диана Станиславовна, обязательно проверишь. Только после того, как переоденешься. Давай, не тормози, а то с тебя уже лужица накапала. — Мне что, прямо здесь, при вас это делать? — Смею тебе напомнить, что я там всё уже видел и даже щупал, — произносит без тени насмешки, асболютно серьёзным голосом. — Перестаньте уже об этом постоянно напоминать. И я уже устала вам говорить о том, что этого не помню! Вообще ничего из той ночи. Так что для меня её всё равно, что не было. И переодеваться я при вас не буду. — Жаль. Никакой компенсации за разбитый нос. Ладно, не раздувай так ноздри. В конце коридора ванная комната. Можешь переодеться там. Если хочешь, то и душ прими, поможет согреться. Вот от душа я бы сейчас точно не отказалась! Мне так холодно, что даже кожа немного болит, как будто насквозь промёрзла до самых костей. Поэтому предложение Воронцова охотно принимаю и, прихватив с собой футболку, иду в указанном направлении. Захожу в ванную и, заперев дверь, первым делом быстро скидываю с себя мокрую одежду. Рубашка ещё ничего, а вот юбка просто насквозь вся сырая и неприятно липнет к ногам вместе с капроновыми колготками. Как будто я не на улице была, а в водоём ныряла. — В стиральную машинку всё кинь, — вздрагиваю от неожиданности, когда прямо у меня за спиной раздаётся стук в дверь. — Сама разберёшься как включать?