Между прочим, это место похоже на его офис в компании. По интерьеру всё чётко и ничего лишнего. Но на столе много папок с бумагами. Много стикеров с какими-то номерами и адресами. Включаю комп, чтобы посмотреть задание на почте. Как только винда загружается, я тянусь к мышке и ищу значок с браузером. Но взгляд невольно цепляется за папку с названием "РИТА". Она прямо над значком гугл-хрома. Внутри что-то неприятно ёкает. Что в ней, интересно? Что-то личное или по работе? Нет, я приличный человек. Я не стану смотреть то, что для меня не предназначено. Прикусив губу, несколько минут гипнотизирую взглядом чёртову папку, и всё-таки щёлкаю по ней. Ну, и пусть я попаду в ад, зато хоть учиться нормально смогу, а если не посмотрю, то наверняка вместо лекций буду думать о содержимом этой папки. 32.1 32.1 Лучше бы я этого не делала. Это первая мысль, которая меня посещает, когда взгляд упирается в десятки фотографий Риты и Воронцова. Учитывая тот факт, что большинство фото сделано у бассейна, в ресторане или у моря, я прихожу к выводу, что это архив с совместного отпуска или типа того. Пытаясь проглотить горечь, скопившуюся во рту, я пролистываю фотографии вниз. Не хочется нажимать на каждую отдельно, но рука будто начинает жить своей жизнью. Пальцы сами кликают по кнопке мышки и вот на весь экран передо мной раскрывается фотография улыбающейся Ритули. Она прижимается грудью к плечу Стаса, а вторая её рука лежит прямо на татуировке Фемиды. В одном купальнике девушка выглядит подтянутой и довольно спортивной. Как впрочем и Воронцов. В который раз ловлю себя на неприятной мысли, что они очень друг другу подходят. Как внешне, так и амбициозностью. В груди всё сжимается, будто внутренности сдавило тисками, и как их разжать, я не представляю. Мысли вновь возвращаются к вчерашнему дню. Обо мне Воронцов маме не рассказал, а знает ли она Риту? Ведь возможно, что он их познакомил, но представил Риту, например, как коллегу? Боже, о чём я думаю, так и с ума сойти недолго. Быстро жму на крестик и закрываю папку с фотографиями. Откидываюсь на спинку кресла и делаю глубокий вдох, чтобы привести мысли и чувства в порядок. Почему у меня такая неконтролируемая ревность к этой женщине? Ну, серьёзно, нет смысла отрицать, что это именно ревность. Я не в восторге, что вообще испытываю нечто подобное из-за Стаса, но и делать вид, что это что-то другое, больше не вижу смысла. Причём, ревность я испытываю только в отношении Риты. Хотя Алина говорила, что Воронцов тот ещё бабник, но меня штормит только от этой журналистки. Я не помню, что так сильно дёргалась из-за кого-либо ещё. Возможно, это как раз потому, что я ни разу не видела ни одну другую женщину в обществе Воронцова так часто, как Риту. И папка с фотографиями на рабочем столе только одна. По крайней мере, мой взгляд больше не цепляется за женские имена. Очевидно, их отношения гораздо ближе, чем с кем-либо ещё. И они давно общаются. Это только сильнее убеждает меня в мысли, что ко мне Воронцов вряд ли когда-то почувствует нечто серьёзное. И как я со всем этим справлюсь? В восемнадцать лет оказаться беременной от человека, который никогда не сможет меня полюбить. Снова думаю о бабушке и о том, что из-за всего происходящего в моей жизни стала реже ей звонить, потому что мне очень трудно ей врать. Я вообще не люблю врать. Но сказать правду... Не представляю, как я это сделаю. Так не хотелось её подводить, как подвела моя мать. Но, получается, я уже это сделала... Сжимаю пальцами переносицу и резко выдыхаю. Ну и попала я, конечно. Из нерадужных мыслей меня выдёргивает звук открывшейся входной двери и какой-то шум в коридоре. Я подрываюсь со стула и осторожно выхожу из кабинета. Какого ещё чёрта? Стас вернулся? Спускаюсь вниз, но в коридоре обнаруживаю вовсе не Стаса, а какую-то незнакомую женщину. Это, наверное, домработница. Блин, совсем забыла, что она должна была прийти. — Э-м-м, здравствуйте, — здороваюсь, чтобы женщина обратила на меня внимание. Хотя, может, лучше вообще было бы не давать о себе знать? Может, она пропустила бы кабинет Воронцова и так и не узнала, что тут ещё кто-то был? И да, кстати, как она вошла? Стас, что, дверь не запер? Женщина вздрагивает, хватается за грудь и резко поворачивается ко мне. — Ой, простите! Вы меня напугали! Станислав Викторович не предупредил, что в доме кто-то будет. Да, не предупреждать ни о чём и вообще максимально скрывать любую информацию, это наверное у Воронцовых семейное... — А вы... Женщина взмахивает рукой и улыбается. — Я Анна Сергеевна. Очень приятно. Э-м-м, у меня есть ключи, поэтому я не стала звонить. Простите, если бы я знала, что вы в доме... Ну, конечно же у неё есть ключи. Воронцова дома-то не бывает. Странно, если бы он домработнице ключи не выделил, чтобы она как-то внутрь могла попасть. — Ничего страшного. Меня предупредили о вашем приходе. Я Диана. Мне тоже приятно познакомиться, Анна Сергеевна. И снова этот неловкий момент, что чужой человек будет убираться в доме, где я живу, а я в это время ничего не буду делать. Ну, точнее, я буду учиться, но это не одно и то же. Переминаюсь с ноги на ногу, сунув руки в задние карманы джинсов. Ладно, Ди, максимальную концентрацию неловкости и смущения ты уже вчера пережила, так что сегодня должно быть полегче. — Стас сказал, вы знаете, что делать... — Да, конечно-конечно. Не переживайте. — Я, если что, в кабинете... — зачем-то уточняю, как будто домработница, которая этот дом видела раз в десять чаще меня, может тут заблудиться или тряпку потерять. — Хорошо. Буду иметь в виду. В общем, кое-как поборов желание предложить свою помощь, поднимаюсь обратно в кабинет и закрываю дверь. Теперь до ухода Анны Сергеевны отсюда лучше не выходить, а то я вполне способна начать убираться вместе с ней. Не знаю, кстати, кто при этом будет чувствовать себя более неловко. Короче, следующие несколько часов я посвящаю учёбе. На почту мне выслали задание, так что я усиленно изучаю заданные темы и конспектирую важные моменты. Анна Сергеевна лишь раз заглядывает ко мне и спрашивает, нужно ли убираться в кабинете. Я, естественно, отвечаю, что нет, после чего она уходит. Где-то к обеду она полностью заканчивает работу. Оказавшись в одиночестве, я решаю сделать перерыв, спускаюсь на кухню и ставлю чайник. Пока он греется, думаю, чем заняться. Спина за компом затекла. Осталось всего два конспекта, но они подождут. Может, Еве позвонить? Давно не болтали, а мне, честно говоря, очень хочется с кем-нибудь поговорить. Столько всего случилось, и я ощущаю буквально физическую необходимость вытащить из себя хотя бы часть эмоций... Беру телефон и нахожу в вызовах номер подруги. Нажимаю и буквально через пару мгновений слышу монотонный голос "абонент временно недоступен..." Хмм... Странно. Следом захожу в соцсети, но и там Ева не появлялась уже несколько дней. Опять какие-то проблемы с отцом? Быстро набираю смс "Ев, позвони, как телефон включишь" и нажимаю отправить. Спустя несколько секунд мобильник пиликает, я даже положить его не успеваю. Смотрю в экран, ожидая увидеть "абонент появился в сети", но на удивление сверху высвечивается сообщение от Стаса. "На ужин ничего не готовь". 32.2 32.2 Весь оставшийся день я не могла перестать думать о том, почему Стас попросил ничего не готовить на ужин. И на моё сообщение "Почему?", он ответил лишь "Узнаешь". Блин, что за мания загадочности? Я из-за этого до вечера себе места найти не могла!. Даже конспекты делала через не могу, потому что с трудом получалось сосредоточиться. И потом, когда Воронцов позвонил и сказал "одевайся, буду через полчаса", и даже сейчас, когда мы уже больше часа едем в машине, он по-прежнему никак не поясняет, куда меня везёт. Я даже злиться немного начинаю.