– Обязательно. Я и сам здесь на подработке, по ночам. Семья, сам понимаешь, деньги нужны. Вообще-то я военврач. – Ого! Так вроде военным на стороне совмещать нельзя. – Я здесь неофициально. Отработал смену, денежки получил и адью! Никита переоделся. Удобно, ни стирать, ни гладить не надо, отработал смену и выкинул. – Михаил, на что внимание обратить надо? – На пациентов. Тут или богатые, либо их жёны, тёщи, любовницы. Все с капризами. Так что улыбайся, кивай и терпи. Хм, слово «терпи» он слышит в этой клинике уже не первый раз. – А тяжёлые здесь есть? – Бывают, килограмм по сто. Шучу, но в каждой шутке есть доля правды. Бывают, причём экстренные, при клинике есть своя бригада «скорой помощи», да с реанимобилем. И не какая-нибудь «Газель», а «мерседес». – Неужели окупается? – Не окупалась бы, не держали, – резонно рассудил Михаил. Большинство больных то липосакция, то мелочь. Но клиника в них заинтересована, живые деньги. Нам на обход пора. – Сколько пациентов? – Два десятка, каждый в отдельной палате, телевизор, холодильник, сплит-система, душ. Само собой – кроватка на водяном матраце, чтобы пролежней не было. – Оперируют часто? – Разогнался! Тебя никто к операционному столу не подпустит, только профессора и доктора наук к телу подпускаются. А тебе только крючки доверят держать, будешь на вторых или третьих ролях. Крючками на медицинском сленге называли ранорасширители. Хирурги пошли на вечерний обход, с ними медсестра. Не спеша обошли палаты, осмотрели каждого пациента, с улыбкой и вежливо до приторности. Никита к концу обхода устал, как после напряжённого дежурства. Вернулись в ординаторскую, Никита плюхнулся в кресло. – По-моему, я не смогу, – он стянул с себя шапочку. – Э, брат! Я тоже когда-то так думал. А вот втянулся. И ты сможешь. Я за четыре, нет – уже пять месяцев работы только две перевязки сделал и раз поставил катетер. И всё! Это же санаторий! Единственно, что плохо – вздремнуть нельзя. С этим строго. Засекут, что заснул на дежурстве, – рассчитают сразу. – Хреновато. В больнице на дежурстве есть работа, пашешь до упора, а нет, так можно вздремнуть часок. – Сегодня ещё хорошо, мы вдвоём, можно анекдоты потравить. Михаил взялся за истории болезней, надо записать обход. – Помогай. Ненавижу писанину. Вдвоём управились быстро. Ночное дежурство прошло в томительном бездействии. Утром пришли штатные работники. В ординаторскую зашла главная медсестра. – Доктор, распишитесь. Михаил получил деньги, поставил автограф. – Не тяни, получай. – Так я же стажёр. – Половину от моего получишь. Никита расписался, получил тысячу. Хм, в своей больнице за эти деньги он в поте лица пахать должен как раб на галерах. С подработки сразу на занятия, едва успел. Потом в кафе, потому как есть хотелось, как волку зимой. А ещё спать, полтора суток на ногах. Разделся и в койку, уснул мгновенно. Утром на занятия бодрый пошёл. Немного напрягало, что впереди ночное дежурство. И не работа не нравилась, а безделье. Первое самостоятельное дежурство на новом месте. Вроде бы ничего особенного, дежурил уже сотни раз, а почему-то волновался. Наверное – новое место работы тому виной. Он переоделся, пролистал истории болезней. За минувшие двое суток одна серьёзная пациентка, да и та после операции. Никита сразу пошёл на вечерний обход в сопровождении медсестры. Одну за одной обходил палаты. Осталась одна, угловая четырнадцатая. Он вздохнул облегчённо и как сглазил. Пациентка после аппендэктомии, двое суток уже. Операция, судя по записям, прошла без осложнений. Но на обходе пациентка пожаловалась на боли в области операционной раны, озноб. Боли быть вполне могут, всё же разрез есть разрез. Но при осмотре Никита обнаружил покраснение краёв раны, отёчность, скудные сукровичные выделения. – Температура? – спросил он у медсестры. – Тридцать семь и восемь. Похоже, началось нагноение, надо делать ревизию раны. Однако, памятуя об особом статусе пациентов, решил позвонить главному врачу клиники. На столе дежуранта список рабочих и домашних телефонов сотрудников. Никита набрал номер. – Добрый вечер, Артём Витальевич! Это дежурант Зотов беспокоит. – Какой же он добрый, если Вы звоните? Что случилось? – Пациентка Кудрявцева из четырнадцатой палаты после аппендэктомии. Подозреваю нагноение, надо делать ревизию, – казённо и чётко доложил Никита. – Без меня ничего не предпринимать, сейчас буду. В трубке короткие гудки. Никита в ожидании главврача заполнил истории болезней, за исключением Кудрявцевой. Артём Витальевич прибыл через полчаса. Зашёл в ординаторскую, присел на диванчик. – Докладывай. Никита подробно доложил о состоянии пациентки. – В истории болезни записал? – Пока нет. – Правильно. Пошли, посмотрим. Артём Витальевич переоделся в разовый костюм, вымыл руки. Пациентку осмотрели ужё вдвоём. За минувшие полчаса температура подросла ещё на градус. В ординаторской присели. – Твоё мнение? – спросил главврач. – Вскрыть, чистить, ставить дренаж и антибиотики. Состояние ухудшается, до утра не терпит. – Блин! Её оперировал… Артём Витальевич назвал фамилию врача, довольно известную. А он сейчас в Санкт-Петербурге, на симпозиум уехал. – И на солнце бывают пятна, – философски заметил Никита. Главврач вспылил: – Ты понимаешь, что может произойти? Пациентка – тёща известного бизнесмена. Связи в мэрии и всё такое! Артём Витальевич достал из кармана сотовый телефон, набрал номер. Абонент не отвечал. Главврач набрал другой номер. – Алло, здравствуйте! Анатолий Сергеевич, это Артём Витальевич. Узнали? Очень хорошо. У нас нагноение после операции, не могли бы Вы подъехать в клинику? Да, прямо сейчас. Главврач выслушал ответ, покачал головой. – Очень жаль, я на Вас рассчитывал. Напряжение нарастало. – Давайте я, время теряем, – предложил Никита. – А вдруг неудача? С меня голову снимут! – Неудача уже случилась, будем тянуть время, будет ещё хуже. – За исход отвечаешь? – Сами знаете. В медицине гарантий не бывает. Главврач размышлял несколько минут. – Ещё позвоню. Он набрал номер, ответил женский голос, это Никита расслышал. Опять неудача, доктор сам лежал с простудой. – Всё! – Главврач раздражённо хлопнул по столу ладонью. От неожиданности Никита подскочил на стуле. – Идём оперировать! – Идём – это кто? – решил уточнить Никита. – Конкретно – Вы, я ассистентом.