Летящий вдаль на карусели. Попробуй разглядеть меня, И, может, обо мне скорбя, Найдешь себя! Короткое стихотворение, немного корявое но, сколько в нём чувства, искренности. Сильно, пронзительно. Некоторое время Никита сидел отрешённый. Он помнил этого пациента. Как жаль, что он ушёл из жизни. Не разглядел в нём Никита мятущуюся душу, не присел на кровать, не поговорил. Всё бежим куда-то, торопимся, а проходим мимо чего-то важного. Молодые ныне все в сетях сидят, с гаджетами не расстаются, а жизнь стороной проходит. Соцсети – жизнь иллюзорная, общение с живым человеком не заменит. Нет, Никита не консерватор замшелый. И смартфоном пользуется, и ноутбук мощный есть. Но включает его только для дела, какие-то новинки из мира медицины узнать. Что скрывать, расстроил его дед, вернее – его тетрадь. Утром на работу, всё планово шло, потом в медучилище, оттуда домой. Пообедал, отдохнул пару часов и на ночное дежурство. В хирургическом стационаре три ординатора и заведующий, дежурить приходится часто, нагрузки большие. Часов до трёх ночи дежурство спокойно протекало, но было чувство – все пакости ещё впереди. И точно, интуиция не подвела. Из ночного клуба сразу трое поступили после пьяной драки. У одного рука сломана, этого в травматологию отправили, этажом ниже. А рваные раны пришлось зашивать ему. Пьяному море по колено, куражатся, матом кроют, всё отделение разбудили. После ПХО – первичной хирургической обработки – пришлось госпитализировать. Надо пару дней понаблюдать – не начнут ли раны гноиться? Хуже всего, оба пострадавших между собой сначала скандал, потом драку затеяли. Приехал наряд полиции, да не по вызову, а по факту драки и нанесения телесных повреждений. Драчуны сразу присмирели. Утром Никита готовился сдать смену, как затрезвонил телефон. Неужели опять приёмный покой? Оказалось – Лёшка Троян, приятель и коллега. – Никита, привет! Как дежурство? – Ты уже через полчаса должен быть на работе, узнаёшь. Двух драчунов к тебе в палату определил. – Да господь с ними. Мне до двенадцати отлучиться надо. Звонил завотделением, он не против, если ты подменишь. – Лады, договорились, но в двенадцать будь, выспаться хочу. – Буду, как штык! Не зря говорят, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Голова после ночи тяжёлая. Но умылся, побрился, а тут и заведующий отделением заявился. Никита о смене доложил. – Тебе Троян звонил? – Мы договорились. – Тогда иди на обход, свои палаты и его. Никита обход сделал, истории болезней оформил записями. За обыденной работой время летело быстро. Уже одиннадцать. Завотделением на плановой операции. И снова зазвонил телефон. – Приёмный покой беспокоит. Хирурга надо. – Буду. Никита по лестнице бегом, вместо физзарядки. Вот от чего бы он не отказался, так это от кофе, но это уже дома. В приёмном отделении пациентка на кушетке, стонет. Осмотрел её Никита, предварительно жалобы выслушав. Надо оперировать, причём срочно. У пациентки парапроктит. Для несведущих – гнойное воспаление вокруг прямой кишки. Промедлишь – гной расплавит кишки, с последующим перитонитом. Выкарабкаться сложно будет. – Госпитализируем, оформляйте документы, я пока скажу готовить операционную. – Доктор, не могу я лечь. Мне бы таблетки какие или уколы. Никита присмотрелся. Вроде лицо знакомое, а где видел – вспомнить не может. Ему по работе приходится контактировать со множеством людей, всех не упомнишь. – Милочка! Если не прооперировать, причём срочно, кончится плохо, ситуация серьёзная. – Не могу я! У меня ребёнок – второклассник. – Позвоните близкой подруге. В конце концов, отцу. – Разведёнка я и подруг нет. Вот же ситуация! – Если операции не избежать, сколько я в больнице пробуду? – Если повезёт – неделю, дней десять. – О! По щекам женщины слёзы покатились. И вдруг Никита вспомнил. Это же эта женщина его после дежурства подвозила на «девятке» к медучилищу. Операцию отложить нельзя, и ребёнок один неделю без присмотра – невозможно. Никита решился. – Он у вас в школу ходит? – Во второй класс, самостоятельный. – Хорошо, давайте адрес и как звать сорванца? – Андрей. А что это меняет? – Я за ним присмотрю. – Вы? А впрочем, выбора у меня нет. – Тогда оперируем. По cito были сделаны анализы, больше для того, чтобы подтвердить диагноз. Пациентку подняли на лифте. Пока сёстры её готовили, пришёл анестезиолог, хохмач и балагур Винницкий Володя. – Привет, что у тебя? – Парапроктит острый. – Анекдот по специальности. – Приходит старый одессит в больницу навестить родственника, даёт наставления: Дашь десять баксов медсестре, пятьдесят – хирургу и сто – анестезиологу. – Сто за то, чтобы заснуть? – удивился молодой. – Чтобы заснуть – десять, а девяносто за то, чтобы проснуться. Посмеялись. Володя ушёл опрашивать пациентку – не было ли аллергии на лекарства, да не стоят ли съёмные зубные протезы, какое артериальное давление и массу других вопросов. Никита направился в предоперационную, мыть руки. Процедура не быстрая, но всё же лучше, чем обработка рук ещё десять-пятнадцать лет назад. И операционное бельё одноразовое. Прежнее, из х/б, попробуй отстирай от крови, а после стерилизации в боксах оно вообще жёлтое. Хорошая операционная бригада – половина успеха. Даже от толковой операционной медсестры или санитарки зависит многое. Перед операцией считается всё – инструменты, тупферы, марлевые тампоны. После операции, пока хирург брюшную или иную полость не зашил, считают использованные и неиспользованные инструменты. Число до и после должно сойтись. Сколько случаев бывало, когда забывали инструмент или марлевый тампон в животе? Это человеку непосвящённому кажется странным и глупым, как можно не увидеть в брюхе, скажем, тампон. Да запросто. Он кровью пропитался, среди перистальтирующих кишок не заметен, замаскировался. И только подсчёт заставит искать потерю. Операция получилась удачной, но не быстрой. Никита руки поднял, согнутые в локтях. – Считай. Санитарка и операционная медсестра начали счёт инструментов, тампонов. – Сошлось. – Ушиваем и выходим. Выходим – это не из операционной, а из полости. Поставил дренаж. – Всем спасибо. Володя, как? – Вывожу, давление, пульс, дыхание – в норме. Вывожу – это из наркоза, когда снижают, а потом вовсе прекращают подачу анестетика. Никита вышел в предоперационную, сбросил испачканную одежду, перчатки, вымыл руки. Теперь в ординаторскую, заполнять историю болезни. При определённом опыте это быстро. Зашёл анестезиолог. – Вышла, на вопросы адекватно отвечает, но тормозит. Так бывает у всех. Хорошо, если не тошнит. У многих состояние, как с глубокого похмелья – болит и кружится голова, тошнота. – Всё, устал. В ординаторскую вошёл Лёша Троян. – А вот и я! – Шеф ещё оперирует и у меня пациентка только с операционного стола. Присмотри. – Иди уже, видок у тебя ещё тот. – Вымотался. И не домой к себе надо идти, а к мальчугану Андрею. Судя по адресу – не так далеко. Немного волновался, опыта общения с детьми у Никиты не было. А тут ещё и совсем незнакомый мальчишка. Судя по времени, Андрей должен вернуться из школы. Нашёл дом – хрущёвскую пятиэтажку, поднялся на этаж, позвонил. Из-за двери раздался детский голос. – Кто там? – Меня Никитой звать, мама тебе звонила?