– Абсолютно. Пациент явно был в курсе нюансов болезни, хроники всегда почти читали книги, смотрели в Интернете. – Тогда я буду лечиться в поликлинике. – Ваше право. Никита вышел в приёмную, следом за ним пациент, натягивая на ходу пиджак. Никита сел за стол заполнять документацию. Всё же пациента доставили на «Скорой». К Никите подступили два сопровождающих: – Что с ним? – Застарелая язва обострилась, от госпитализации ваш приятель отказался. – Обследуй его! – В плановом порядке, по ночам нужный специалист не работает. – Так вызови! И всё на ты, нагло, беспардонно. – Не вижу необходимости. Никиту после этих слов схватили за грудки, порвав халат. Второй тут же ударил. Никита крикнул медсестре: – Вызывай наряд! Из охраны в больнице только охранник на въезде у ворот. Пока он давал указания медсестре, пропустил ещё удар. Вот же пьянь, подонки! Никита быть овцой на заклание не хотел. И библейскому завету подставить вторую щеку не желал. Пнул бьющего ногой по голени, такие удары болезненны. Ухитрился ударить кулаком в грудь того, что держал его за грудки. В общем, пошла потасовка в тесном помещении. Ещё и пациент, забыв о болезни, вмешался, попытался через голову приятеля ударить Никиту в голову. Одному против троих устоять трудно. Да и бить противников всерьёз Никита опасался. Ударь он пациента в живот, и на самом деле может произойти перфорация язвы. В общем, завалили его на пол. Случись бы такое в тёмном переулке, Никита действовал жёстче. Вся троица стала наносить удары, мешая друг другу. Неожиданно быстро приехал наряд полиции. Как оказалось, проезжал недалеко, вызов передали по рации. Сержант сразу крикнул: – Стоять, полиция! Разгоряченная алкоголем троица продолжала бить хирурга. Тогда сержант и вошедший за ним полицейский пустили в ход резиновые дубинки. Троица сразу отпрянула от Никиты. Один из нападавших угрожающе сказал сержанту: – Ты на кого руку поднял? – На хулигана, к тому же пьяного. Ваши документы! – Нет у меня! – Савельев, обыщи. А будут сопротивляться, одень браслеты. Документы нашлись. Все трое оказались местными бизнесменами. Тьфу, а вели себя, как шпана в девяностых. Медсестра вытерла тампоном разбитую губу Никите. Пока сержант заполнял протокол, Никита вызвал дежурного терапевта, «продуть» нападавших. По приказам Минздрава терапевт имел право провести освидетельствование на признаки опьянения. От анализов троица категорически отказалась. – Я их в отдел заберу, в обезьянник, – сказал сержант. Подпишитесь – вот здесь. И ткнул пальцем в двух местах. Странно было видеть свою фамилию в графе «потерпевший». Когда полицейские увели буйную троицу, терапевт спросила: – За что это они Вас? – Да было бы за что! Пьянь, себя контролировать неспособны. – Ужас какой! Глаз заплывать начал, разбитая губа саднила. Поднялся в своё отделение. Постовая медсестра, увидев его, ахнула. Уходил нормальный, а вернулся побитый. – Никита Алексеевич, что это с Вами? – Сказку слышала? Битый небитого везёт. Это про меня. В приёмном отделении на пьянь нарвался. К утру глаз заплыл, только узкая щёлка открывалась. Вокруг глаза мягкие ткани тёмно-синими сделались, почти чёрными. Губу разнесло, как после передозировки ботокса. Посмотрел на себя в зеркало. Натуральный бомж после попойки. Первым в отделение Лёшка заявился, увидел приятеля. – Ну, и рожа у тебя, Шарапов! – словами из известного фильма «Место встречи изменить нельзя» поприветствовал. – На моём месте и ты бы мог оказаться, причём запросто. – Пациент с «белочкой» попался? С «белочкой» – это с белой горячкой, после запоя. – Пьянь. Следующим пришёл завотделением. Несколько секунд молча смотрел, потом показал на стол. – Садись, пиши объяснительную. Кто, когда, почему. – Фамилии, адреса, явки, – пошутил Лёшка. Сергей Владимирович глянул грозно. Никита уселся писать. Свидетель – медсестра приёмного отделения, должна подтвердить необоснованность нападения. Завотделением прочитал. – Я этого так не оставлю. Сотрудника на дежурстве бить, варварство какое. Сергей Владимирович написал бумагу. – С тебя работник сейчас никакой. Иди к судмедэксперту, пусть все травмы опишет. Думаю, для дела пригодится. Потом в травмпункт, официально амбулаторную карту пусть заведут и больничный выдадут. – Да я отлежусь пару-тройку дней. – Думаешь, за два-три дня пройдёт? А фингалом пациентов пугать будешь? Всё, разговор окончен, иди. После ночи, да ещё с помятой физиономией тащиться к судмедэксперту, потом в травмпункт не хотелось, но надо. Никита заведующего понимал. В больнице ЧП, главный врач спросит, документы нужны, а не слова. Пока к эксперту, потом в травмпункт, уже обеденное время. Отзвонился в медучилище, сказавшись больным. Приплёлся домой и сразу звонок. Дознаватель из полиции просил прибыть для допроса. Никита сначала обед подогрел, поел, а уж потом пошёл. Не понравился ему дознаватель. Вопросы так ставит, как будто подловить хочет. Впечатление, как вроде его обвиняют, а не он потерпевший. – Гражданин полицейский, – прямо в лоб спросил Никита. – Вы усматриваете мою вину? Я на пациента напал или его пьяные приятели на меня? – Я никого ни в чем не обвиняю, собираю показания. Да и дела, скорее всего, не будет. Повздорили, отвесили друг другу пару тумаков. – Да? – удивился Никита. Втроём на одного, в нетрезвом состоянии, тем более на рабочем месте, это Вы считаете повздорили? – Вы и сейчас горячитесь. А в глаза не смотрит. Неладное что-то. Либо бизнесмены пытаются замять деньгами, либо сверху кто-то надавил на дознавателя. Никита после допроса домой направился. Полиция ему не понравилась. Здание за забором, перед входом домофон, сначала вопросы дежурного – к кому, зачем? За дверью автоматчик стоит. Полное ощущение, что полиция себя от граждан защищает, отгородилась. Уже к дому подходил, две соседки встретились. Вот уж чего Никите не хотелось. Тётки языкатые. Уже через час весь дом знать будет, что у Никиты лицо разбитое. Ай-яй-яй! Доктор, приличный с виду, а выходит – пьёт втихую и дерётся. Пьёт, это точно! Кто же на трезвую голову драться станет? И без них тошно. Дома холодильник открыл. Если экономно, то на пять дней продуктов хватит. Не хотелось в магазине красоваться. Уже не один год туда ходит, кассиры его знают. А ещё бывшие пациенты на улице встретиться могут, неудобно, всем объяснять не будешь. Никита в этом году ещё в отпуске не был. Сначала Лёшка ходил, за ним заведующий. По графику – пора, а на больничный ушёл. А и пусть, отлежится, отдохнёт. За год вымотался, устал. Ночные дежурства – не сахар. Обычные люди после ночной смены домой идут, а он в отделении остаётся. Вечером звонок телефона. Никита на номер посмотрел – заведующий. – Никита, ты как? – Всё сделал, как Вы приказали. Больничный на руках, на семь дней. – Да я про здоровье. – На мне заживёт, как на собаке. – Хорошо бы через десять дней вышел. Разнарядка пришла, через две недели в Москву на учёбу. Ты же хотел по лапароскопической методике подучиться? – Ещё бы! Буду! – Выздоравливай! – Спасибо, постараюсь. Спал Никита беспокойно. Сказывались ушибы по всему телу. Его в приемном покое и руками били и ногами. При каждом повороте тела ушибленные мышцы ныли. Проспал почти до обеда. А в два часа звонок в дверь. Посмотрел в глазок – Андрей. Не хотелось, чтобы мальчик его в таком виде видел, но дверь открыл. – Привет, заходи. – Дядя Никита, Вы что, подрались? – Получилось так. С мужчинами бывает. – Мама говорит, что драться нехорошо.