Надеваю одноразовый халат, бахилы и шапочку и иду следом за Быстрицким. Двигаюсь по инерции, а сам плаваю в каких-то невнятных мыслях и переживаниях. Даже не могу четко уловить, что больше всего меня тревожит. — Сюда, пожалуйста. — Главврач распахивает передо мной дверь в отделение. Послушно прохожу и едва не врезаюсь в пожилую медсестру. — Галина Федоровна, пропустите нас, — натянуто просит Павел Ильич. — А это вы куда? — подозрительно прищуривается та. — А это отец с дочерью познакомится хочет, — указывает он на меня. — Ясно. Галина провожает нас до нужной двери и, шаркая шлепками, удаляется. — Проходите. — Быстрицкий вновь пропускает меня вперед и сам заходит следом. Мельком заглядывает в несколько кювезов и останавливается напротив одного. — Вот здесь ваша малышка. Подхожу ближе и первым делом замечаю, что на бирке только фамилия. Моя. Неприятный озноб проходит по телу. — А имя? — зачем-то уточняю я. Вроде и все понимаю, но в голове не укладывается. Какая-то дикость. — Обычно данные матери пишут. — Быстрицкий равнодушно пожимает плечами. — Ясно, — пожимаю плечами. — Я могу побыть наедине с ребенком? — Конечно, — кивает он и выходит. Смотрю на малышку. Первый раз. Такая малюсенькая, сморщенная и смешная. Я никогда не видел таких маленьких. На картинках и в рекламе младенцы выглядят иначе. Не чувствую ничего. Хотя чего я ожидал? Увижу ребенка и проснется отцовский инстинкт? Увы, не случилось. Я вообще пока никак не идентифицирую себя с этой малышкой. Не ощущаю родственных связей. Может, я дефектный и совсем не создан для детей. Хотя я это и так знал и не собирался их заводить. О чем вообще думаю в такой момент? Тяжело это и очень сложно. Выхожу из палаты, но главврача нигде не видно. Ушел, что ли? Куда мне идти, не имею понятия и двигаюсь к той двери, в которую входил. Оказываюсь на лестнице, спускаюсь ниже на этаж и застываю, увидев крупными буквами «реанимация». Сердце сбивается с ритма, а ноги прирастают к полу. Какого хера, Назар? Уходи отсюда. Не надо никого жалеть. Но здравый смысл выносит волной отчаянного желания увидеть Аллу. Решительно иду в отделение. На посту стоят медсестра и врач. Видят меня и переглядываются. Плана у меня нет, придется импровизировать. — Добрый день, вы кто? — Молодой доктор сканирует меня внимательным взглядом. Читаю его бейдж «Зав. отделением Грехов Егор Дмитриевич». Отлично! Так кстати вспоминаю, что Алексей говорил про ИВЛ для реанимации. Самое время. — Я от Павла Ильича, — криво усмехаюсь и протягиваю руку. — Он сказал, вам нужно какое-то оборудование для отделения. Грехов зависает на мгновение, а потом все же соображает. Расплывается в улыбке и пожимает мою ладонь. — Да, точно! Вы можете подождать? Я быстро. — Конечно, — с готовностью соглашаюсь. — Я у вас тут немного осмотрюсь? — Не положено… — хмурится заведующий. Какой правильный. — Я без фанатизма, никто меня не заметит. — Хорошо. — Он недовольно поджимает губы. — Только не мешайте работе персонала. — Естественно. Грехов уходит к себе в кабинет, а я иду дальше по коридору. Благодаря прозрачным стенам могу видеть все, что происходит в палатах, но ищу Аллу. Ищу и не нахожу. Неприятные мурашки курсируют по телу и нагнетают тревожных мыслей, но я отгоняю их всеми силами. Если бы что-то случилось, мне бы уже сообщили. Телефон вибрирует в кармане. Смотрю на экран — Николай. Время поджимает. Пора выезжать, а то не успею в колонию. Но я не могу вот так уйти. Мне надо ее увидеть. Сбрасываю звонок и продолжаю поиск. Наконец замечаю и на мгновение перестаю дышать. Алла лежит на кровати у стены. На ее лице по-прежнему маска, а руки исколоты иглами от капельниц. Какие-то трубки расходятся в разные стороны, но на мониторе видно, что сердце бьется. Нервно сглатываю и едва сдерживаюсь, чтобы не войти в палату. Смотрю на нее, и все внутри сжимается. Мне физически больно видеть ее такой. Словно в грудь воткнули что-то острое и проворачивают там. Мазохизм какой-то. — Вот вы где. — От голоса заведующего дрожь проходит по телу, но внешне я остаюсь спокойным. — Да, — забираю из его рук лист со списком и киваю на Аллу. — Что с ней? — Авария, — вздыхает Егор. — Какой-то лихач сбил на пешеходном переходе. — Его поймали? — Да, уже в полиции. Надо бы узнать подробности. Но не сейчас. — Она беременная была. — Тихий голос врача, наполненный горечью, проходит по нервам. — Ребенка не спасли… Лишь бы сама выжила. Сжимаю кулаки до хруста в пальцах. Внутри все переворачивается от осознания, что сам все это устроил. Но не имею права на слабость. Не должен жалеть ее, но по-другому не получается. — Какой прогноз? — все же спрашиваю и ненавижу себя за это. — Молодая. Это плюс. Ослабленный организм от тяжелой беременности. Это минус. Делаем все возможное. Какая еще тяжелая беременность? Чего я, мать вашу, не знаю? Какого хера случился проеб с информацией? Телефон снова вибрирует, но ответить я до сих пор не могу. — Возьмите мой номер, — протягиваю врачу визитку. — Это личный. — Зачем? — хмурится Грехов. — Сообщите, если что-то изменится или понадобится, — киваю на девушку у стены. Если врач не идиот, то сделает все правильно. — Не понимаю… — А вам и не нужно, — ободряюще хлопаю его по плечу. — Просто сделайте, как я прошу. — Хорошо. Стремительно ухожу из отделения, а затем из больницы. Пронизывающий ветер пробирает до костей, но я не чувствую холода. В груди горит. Полыхает огнем. Рвется наружу, но я не могу выпустить своих демонов. Какой же пиздец я натворил. Еще не поздно все исправить. Или поздно? Глубоко и часто дышу. Телефон в очередной раз дает о себе знать. Принимаю звонок не глядя. — Да, — рявкаю в трубку. — Назар, ты где? — Динамик дрожит от недовольства Ника. — Еду. — Я жду тебя уже час! — Да блядь, знаю я! — вызвериваюсь на него. — Еду, сказал же! Сбрасываю звонок, завожу двигатель и резко стартую с места. Глава 25. Назар — Без опозданий нельзя было обойтись? — недовольно ворчит Николай, пока мы проходим досмотр. — Не получилось, — сухо бросаю и ставлю подпись на бланке. — Где был? — В больнице. Пресекаю дальнейшие расспросы и ухожу дальше по коридору. Я пока не готов обсуждать эту тему. Ни с кем. Слишком много в ней неизвестных, как казалось. Мне надо подумать и еще раз все проанализировать. Но не здесь и не сейчас. Возле неприметного здания курит пожилой мужчина в спецодежде. Киваю ему в знак приветствия и тоже достаю сигарету. Молчим и думаем каждый о своем. Пытаюсь настроиться. Меня ждет неприятная процедура, но я обязан ее пройти. Чтобы убедиться лично. Чтобы не осталось сомнений. Мужчина выкидывает окурок в ведро и кивком приглашает меня войти. Оглядываюсь в поисках Николая, но его нет нигде. Ладно. Придется одному. Выкидываю бычок и вхожу в помещение. Здесь холодно, мрачно и тихо. Как в морге — хотелось бы пошутить, но что-то совсем не до смеха. Патологоанатом раздвигает для меня занавески из пленки и пропускает в помещение, где на столе лежит накрытое тело. Пульс невольно разгоняется, а ладони мгновенно становятся влажными. Жутковато. Нервно сглатываю и подхожу ближе. По спине струится холодный пот, а на коже вздыбливаются волоски.