— Поговорить, — небрежно пожимаю плечами. Мне кажется, это очевидно. Я пришел с пустыми руками и чистыми помыслами. Грязи было и так слишком много. Теперь придется разгребать. — Если это по поводу вашего брата, — Светлана набирает в легкие побольше воздуха, для гневной тирады, — то… — Моего брата больше нет, — спокойно перебиваю ее, вытягиваю руки перед собой и сжимаю в замок. Я еще не отпустил и не привык к этой мысли. Но уже не дергает, как раньше. Боль утраты все же притупилась. — Как нет? — пораженно шепчет Света. — Почему? — Это уже неважно, — не могу обсуждать смерть брата, тем более с этой женщиной. Все же, хоть и косвенно, но она имеет к этому отношение. Надо перемолоть эмоции, пока же они слишком уязвимы. — Я хотел поговорить о своей жене, — смотрю на свои руки и всеми силами стараюсь поймать внутреннее равновесие. — Что с ней? — хмурится Светлана, но взгляд ее мгновенно меняется. — Да вы присаживайтесь, — усмехаюсь я и указываю на место напротив. — Я не кусаюсь. Она нервно кусает губы, но все же садится на стул, подальше от меня. По ее реакции можно понять многое. Даже слишком. Что мне с этим делать, я пока не знаю. Единственное, что ясно, как белый день — Сергей был знатным мудаком. Но сейчас совсем не о нем. — Моя жена попала в аварию и не может ходить, — коротко сообщаю я. — Вас мне посоветовал Алексей Косолапов как лучшего реабилитолога. — Что за бред? — Светлана недоверчиво хмурится. — Здесь какой-то подвох? Как далеко я готов зайти? Упасть на колени и просить за Аллу? Если потребуется, я пойду на все. — Нет никакого подвоха, — качаю головой. — Мне просто нужна помощь. И я прошу ее у вас. — После того как из-за меня посадили вашего брата? — уточняет она, а я лишь сильнее ухмыляюсь. Этой женщине надо работать в органах. С дедукцией у нее все в порядке. — Насколько я понял, его посадили из-за противоправных действий в отношении вас, а не лжесвидетельствования? — уточняю, с большим трудом вспоминая, что там было в заумных бумагах Ника. — Да, но… — Света растерянно хлопает ресницами. Не верит. Я бы и сам не поверил. Но, увы, у меня нет другого выхода. Я здесь не для того, чтобы получить отказ. — Буду честен, — выбираю более близкую мне тактику, — мне стоило больших трудов обратиться за помощью именно к вам, — делаю паузу и ловлю ее внимательный взгляд. — И я пойму, если вы откажетесь. — Странно это все… — Светлана кусает губы, но все же не уходит. — Мне надо изучить историю болезни вашей жены. Киваю и достаю толстую папку, что выдал мне Грехов. Там есть все и даже больше. — Когда я смогу осмотреть ее лично? — Света отрывается от бумаг и смотрит на меня. — В любое время. Вот моя визитка, — протягиваю карточку. — Предупредите за пару часов хотя бы. Светлана захлопывает папку, прижимает к груди и продолжает смотреть на меня. Словно оценивает. — А все-таки. Я не понимаю. Почему? Откровений хочет. Готов ли я делиться личным? Если такова цена, то пусть будет так. — Мой брат очень много рассказывал про вас. И одних этих рассказов достаточно, чтобы я вас ненавидел и яростно мстил. Света сильнее сжимает папку. Так, что белеют костяшки пальцев, но молчит и ждет, пока я продолжу. — И, возможно, так бы и было. Но я предпочитаю доверять личному мнению. Да и наломал уже достаточно дров. Больше не хочу ошибаться. — Хорошо, — удовлетворенно кивает она. — Я помогу вашей жене. — Спасибо, — облегченно выдыхаю и подаю руку. Светлана на мгновение стопорится, но все же пожимает. Слава богу, самое сложное позади. Глава 34. Алла Муж выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь. А я внезапно ощущаю себя брошенной и никому не нужной. Остаться одной в день собственной свадьбы — то еще удовольствие. Головой я понимаю никчемность своих эмоций. Я попросту не имею на них права. А в груди болезненно давит, и новая волна слез рвется наружу. Хватит. Нельзя раскисать. Берусь за колеса на коляске и неуклюже толкаюсь в сторону ванной. Удивительно, но без труда въезжаю в небольшое помещение. И внутри все оборудовано для меня. Есть поручни и держалки, чтобы было удобнее пользоваться уборной. И раковина на комфортной для меня высоте. Мысленно благодарю Назара и умываюсь холодной водой. Пора приходить в себя и учиться жить по новым правилам. — Как ты? — Яна осторожно заглядывает в комнату. — Уже нормально, — выдавливаю из себя улыбку и жестом приглашаю войти. — Назар ушел? — Да. — Хорошо, — вздыхаю, но облегчения не чувствую. Не могу определить свои ощущения, они какие-то резко противоположные. — Давай осваиваться? — с энтузиазмом предлагает медсестра. — Переодеться бы для начала, — виновато пожимаю плечами. Я не способна даже на это. Яна одобряюще улыбается и идет к шкафу. — Сейчас посмотрим, — распахивает дверцу и замирает. — Ой… — Что там? — Вещи твоего мужа. Назара? В моей комнате? — То есть как? Неприятный озноб скользит по коже, а в душе зарождается нехорошее предчувствие. Я надеюсь, это какая-то ошибка? — Это же ваша супружеская спальня. — Яна как ни в чем не бывало пожимает плечами. Да, но не все так просто. — Наш брак фиктивный, — поясняю я и стискиваю кулаки. Как же так? Неужели Назар меня обманул? Но зачем? Что ему от меня надо? Вопросов накопилось слишком много, а задать их некому. — Оу, тогда не знаю, — озадаченно говорит она. — Ну вернется и спросишь. Я нашла твои вещи. Давай выберем что-нибудь. — Они не мои, — недовольно огрызаюсь. Еще не переварила новый сюрприз от мужа. — Просто женские. — Да, ты права, совсем новые. — Яна перебирает плечики. — Но давай все же воспользуемся? Не в платье же тебе с ребенком заниматься. Вынужденно соглашаюсь, но к Назару у меня все равно много вопросов. Яна помогает переодеться в домашнее платье и смыть косметику. Так себе свадебное торжество получилось. Но зато без иллюзий, сразу суровая правда жизни. Слышу плач дочери, и кожа мгновенно покрывается мурашками. Хочу рвануть, даже пытаюсь сдвинуться, но не могу. Не получается. — Яна, нам надо в детскую, — умоляюще зову. — Там няня. — Я сама хочу. Пожалуйста… — Ну тогда поехали, — улыбается она и берется за ручки на коляске. Вывозит меня в коридор и толкает дверь детской. Та открывается. Наталья видит нас и нехотя поднимается с кресла. А ребенок в это время истошно плачет. У меня сердце сжимается, а она просто сидит. — Вас ничего не смущает? — зло бросаю ей. Яна достает малышку из люльки и отдает мне. Осторожно кладу на руку и покачиваю, пытаясь успокоить. Иришка смешно хмурится, но плакать перестает. Серьезная такая, строгая, но в то же время милая. Смотрим с ней друг на друга и знакомимся. — Я как раз хотела… — Наталья пытается оправдаться, но я не обращаю на нее внимания. — Не стоит, — качаю головой и улыбаюсь своей девочке. — Мы справимся. Правда?