Я изо всех сил старался не показывать на своем лице слишком многого, особенно когда она смотрела на меня, словно пытаясь понять, о чем я думаю или что чувствую. -Ты близка со своей семьей? - спросил я. Я почти видел, как она закрыла глаза, как будто не хотела, чтобы я видел, что она чувствует, и потерпела неудачу. Она выглядела чертовски напуганной тем, что я спрошу ее о семье. Возможно, именно из-за них она позвонила Блу и попросила о помощи. И я ничуть не удивился, учитывая, каким придурком был Уильям Галлахер. Она сделала большой глоток кофе. -Почему ты спрашиваешь? -Мне просто любопытно, - мягко ответил я. -Я не хочу о них говорить. -Почему? Она бросила на меня тяжелый взгляд. -А ты хочешь поговорить о своей семье? О “Королевской рати”? -Это не одно и тоже. -Как это? -Если ты слышала о “Королевской рати”, то ты также слышала обо всех слухах, ходящих по городу. Так позволь мне развеять твое любопытство. Половина из тех слухов, которые ты слышала, - правда. Она резко вдохнула, и, черт возьми, я не хотел говорить так грубо. Но, черт возьми, она должна была знать, что эта тема закрыта, учитывая, что она была близка с Блу, и я был уверен, что он не рассказывал ей ни черта. Таково было негласное правило клуба. Нельзя было говорить о делах с посторонними. -Я уже знаю об этом, - сказала она через мгновение, и я посмотрел на нее. -Я ведь работала на дядю Уильяма, когда он был мэром. Он чертовски ненавидел вас, ребята. Я рассмеялся. Это ни хрена не удивило. -Чувство было охренительно взаимным. Она нахмурилась. -Не нужно со мной так грубо разговаривать. Я тебе просто сказала, что это было и все. И если ты жалеешь, что переспал со мной из-за моей семьи... что ж, ну тогда тебе следовало подумать об этом, прежде чем брать меня с собой домой. Она раздраженно хмыкнула и встала, уже собираясь уйти, когда я обхватил ее за талию и притянул к себе на колени. Она немного сопротивлялась, и я усилил захват, проводя губами по нежной коже ее щеки. Она затихла, ее грудь заходила ходуном от гнева. -Прости меня, красотка. Я не хотел. Я сволочь. -Ну, да, ты такой, - сказала она, заставив меня рассмеяться. Она смотрела на меня своими очаровательными карими глазами, в которых отчетливо отражалась боль, заставляющая мое сердце сжиматься. Я быстро поцеловал ее в губы, чувствуя, как она прижимается ко мне. Я мог бы провести весь день, целуя эту девушку в своих объятиях. -Я не жалею о прошлой ночи, - сказал я ей в губы. У нее перехватило дыхание, и это было похоже на удар в живот. -Конечно, не жалею. Простишь меня? - секунду она молчала. Потом: -Посмотрим. Я улыбнулся и снова поцеловал ее. -Я правда не люблю говорить о своей семье, - сказала она, когда я отстранился. Она теребила пальцами воротник моей рубашки. -Почему нет? -Потому что они нехорошие люди. Я напрягся. -Они что-то сделали с тобой? Я собирался их убить. Тем более, что она не ответила мне сразу. Я прикоснулся одним пальцем к ее губам. -Прежде чем ты ответишь мне, запомни одну деталь, Джемма. Между нами не будет лжи. В ее глазах вспыхнул огонь. -Так ты тоже будешь со мной откровенен? -Настолько честно, насколько это возможно. Ее плечи опустились. -Но я не хочу об этом тебе говорить. Я воспринял это как "да", ее семья что-то сделала с ней. Блять. -Что насчет твоего дяди-отшельника3? -Дядя Фрэнк? А что с ним? - настороженно спросила она. -Разве он не живет в Сакраменто? Я уже знал ответ на этот вопрос. Я вообще знал все, что нужно было знать о семье Уильяма Галлахера. Два долгих года этот ублюдок был моей ебанной целью. Он был моим билетом в клуб. Мне не просто так вручили нашивку, лишь из-за того, что мой старик был президентом. Я, блядь, заработал свой путь в клуб, и Галлахер был тем, как я это сделал. Я также знал, что мать Джеммы была на мели, и она была в нескольких неделях от выселения из дома за три миллиона долларов, в котором она жила со своим мужем. -Да, - ответила она, вздохнув. -Почему ты думаешь, что он лучше, чем остальные члены моей семьи?? Блять. Я прижал ее к себе чуть ближе. Мой папа мог быть преступником, и у меня было свое дерьмо, с которым мне приходилось справляться, но, возможно, у меня оно было лучше, чем у нее. В моей семье не было кучки самовлюбленных психопатов. Она колебалась. -Он не очень хороший человек. У него есть связь с очень плохими людьми, Кай. И это плохо, потому что, кажется, он хочет баллотироваться в мэры на следующий срок. Тогда нам нужно было бы сделать так, чтобы этот гребаный ублюдок не победил. Я могу это устроить. Нахмурившись, я спросил: -Какие плохие люди? Она облизнула губы, притягивая мой взгляд к ним. Я хотел поцеловать ее снова. -Ну, такие, как к примеру Григорий Савкин. Я на это никак не отреагировал, но блять, я был удивлен. Как интересно. Какого черта Фрэнк Галлахер общался с главой "Савкиной Братвы", когда члены "Братвы" убили Уильяма Галлахера в первую неделю его двадцатилетнего заключения в тюрьме? Как мы могли это пропустить? Я предчувствовал, что “Савкина Братва” очень скоро станет проблемой для “Королевской рати”. К большому сожалению этих ублюдков. -Кай, ты в порядке? - спросила Джемма, возвращая мое внимание к ней. Я моргнул и посмотрел на симпатичную девушку в своих объятиях. Если мои защитные инстинкты и взбунтовались при одном только виде ее утром, то это было ничто по сравнению с тем, что я чувствовал сейчас. Я притянул ее ближе к себе и зарылся лицом в ее шею. -Кай? Я крепко обнял ее.