97 сутки. Река у селения — Люди! Впереди люди! — новость быстро охватила весь караван, и теперь мы, взволнованные предстоящей встречей, пытались разглядеть селение ниже по течению. Пока ничего такого не наблюдалось, скорее всего, потому что за эти дни наш караван растянулся на несколько километров, а наш плот плыл ближе к его концу. Встречу в том или ином виде ожидали уже достаточно давно, предполагая, что вместе с теми, кто превратился в троллей, поселили и нормальных людей. Вокруг места, времени и прочих атрибутов «первого контакта» ходили жаркие споры, и даже заключались пари. — А я говорил, что они выжили! — радостно воскликнул Сева, продолжая старый разговор. — Вопрос не в том, выжили или нет, а в том, насколько при этом остались разумными существами, — воодушевленно возразил химик. — Думаешь, морально опустились? Спорим, что они потеряли человеческое лицо сильнее, чем мы? — тут же предложил пари Маркус. — Я не о «человеческом лице» говорю, а о разуме, — снисходительно пояснил Илья, и я чуть не рассмеялась, как и каждый раз, когда низкорослый химик одарял остальных взглядом умудренного опытом учителя. — Ну тогда спорим, что они достигли меньшего, чем мы? — азартно попытался подстроиться под мысль собеседника физик. — Разум — это не просто достижения, а часто даже и вовсе не они. — А я спорю, — хлопнул по руке Маркуса зеленокожий. — Не думаю, что у нас достижений меньше, — возмущенно отрезал Сева. — Ну, чтобы что-то сделать, надо сначала где-то осесть, а не бегать отовсюду, чем занимаемся мы, — ехидно потянул Росс. — Скоро сами все увидите, — примирительно сказал Илья. — Лучше давайте до приезда все срочные дела завершим, чтобы потом не пришлось торопиться. Я посмотрела на Надю, она кивнула, тоже посчитав предложение химика здравым, и мы вернулись к обработке постепенно заживающей раны Таля. Из-за долгого беспамятства его тело сильно похудело и ослабло, но желание жить не пропало. Как только у больного появились силы говорить, он не упускал возможности пообщаться, заражая даже нас своим неиссякаемым оптимизмом. А ведь наверняка он до сих пор чувствует боль, и не слабую. — Ну, и как там мои червячки? Растут? — как всегда проявил любопытство Таль. — Растут, куда им деваться, — проворчала я, самодельным пинцетом извлекая вредоносную часть фауны пациента. — Еще и не только те, что надо, растут. — Девчонки, как думаете, когда пристанем, мне уже можно будет к своим вернуться? Чуть не выронив личинку, я пораженно уставилась на махаона. Еще не то чтобы встать, сесть сам не может, на бок повернуться не способен, даже кусок еды в руке удержать, а туда же — возвращаться он надумал! — Сдурел? — выразила я свои мысли вслух. — Конечно, нет! — Ну, а хотя бы увидеться? — Тоже нет, — покачала головой Надя, покосившись в сторону зеленокожего. — Наберись терпения. — Жаль, — потянул Таль и поспешил перевести разговор на селение. Закончив медицинские процедуры, я пошла к столу, перекусить. Несмотря на то, что я уже несколько дней питаюсь вместе с остальными, мне приходится устраивать несколько дополнительных «обедов». Окружающие люди, видимо, уже привыкли к моему аппетиту и не удивляются и даже не возмущаются тому, что я съедаю почти в четыре раза больше, чем любой из них. Только Росс никогда не упустит случая съехидничать, что я кормлю глистов, а не свое тело. И хотя такое его поведение мне не нравится, я никак не отвечаю и стараюсь не показывать виду, что обиделась и даже просто заметила шутку. Когда зеленокожий поймет, что так меня не пронять, он потеряет интерес (по крайней мере, на Земле такой способ часто срабатывал). Вот и сейчас никак не отреагировала на ехидные слова. Селение еще не показалось из-за прибрежных зарослей бамбука, когда я почувствовала его «аромат». Пахло дымом, но не обычным, а гораздо более едким, с горьким привкусом. Что у них творится? Пожар? Грандиозная выплавка металла? Я поежилась: предстоящая встреча перестала прятаться за розовыми стеклами, показавшись во всей своей сомнительной красе, и теперь я даже не знала, радоваться ей или огорчаться. — Эй, Пантера! — ехидно прервал мои мысли Росс. — Оторвись от подчищения наших запасов, к тебе ухажер плывет. Я удивленно оглянулась: действительно, к нашему плавсредству достаточно быстро приближался совсем маленький плотик, на котором сидел незнакомый мужчина, умело работающий веслом. — А с чего ты взял, что это ко мне? — Он сам сказал, — пояснил Сева и подозрительно поглядел на меня. — Рассказывай, какие дела у тебя с Сергеем и его группой? — Да вроде никаких. — Все равно узнаем, так что лучше расскажи сама, — попытался настоять инженер. Я пожала плечами и с нетерпением воззрилась на причалившего мужчину. — Здравствуй. — И тебе привет! У меня сообщение для Пантеры, — приветливо поздоровался он. — Да? — хором спросили мы с Севой. — Город уже совсем близко, поэтому тебе не рекомендуется входить в него и даже находиться на виду. Спрячься куда-нибудь, — я открыла рот, но вовремя успела остановить поток возмущенных возражений, вместо этого спросив: — Почему? — Местные воюют с такими, как ты. Поэтому тебе не безопасно показываться им на глаза — убить могут. Неожиданный и весьма весомый аргумент. — Ну удачи, — так же жизнерадостно попрощался посланец, как будто и вовсе не он принес плохую весть, и бодро поплыл вниз по течению. Сева молчал, больше не обвиняя меня в связях с Сергеем, и даже виновато отвел глаза, когда я на него посмотрела. Но почему-то от этого легче не стало. Сергей ведь не обязан был предупреждать меня. Живое воображение нарисовало неприятную картину того, что могло бы случиться, если бы я сошла на берег вместе с остальными, и я поежилась. — Ну что, нет худа без добра, — оптимистично заявил Маркус. — Зато не придется решать, кто останется дежурить на плоте! Я кинула на физика обиженный взгляд. Остается только надеяться, что наш караван задержится у этого селения ненадолго. А вот и оно. Укрывшись за стеной помещения, я прильнула к щели пошире. Селение, судя по всему, располагалось на полуострове или даже острове и представляло собой нечто, окруженное высоким, четырех-пяти метровым частоколом из заостренных к верху стеблей бамбука. Где-то за стеной в небо поднимались большие клубы густого темно-серого едкого дыма, который расползался вокруг жидким вонючим туманом. Небольшая пристань почти полностью скрывалась за уже приставшими плотами, из которых образовалась своеобразная площадка неправильной формы, поскольку новые плоты за неимением места прицеплялись к уже стоящим. — Ну мы на берег, — «обрадовали» меня ученые. После их ухода я заскучала, и в голову снова полезли нехорошие мысли по поводу живущих здесь людей и не лучше насчет моих сородичей. Чтобы отвлечься, я решила поделиться ими с тоже взгрустнувшим Талем. — К сожалению, это уже не в первый раз, — непонятно выразился он, а когда я попросила уточнить, добавил: — Мы ведь тоже сталкивались с похожими на тебя существами. Только гораздо более крупными. И тоже воевали. Мне сразу вспомнился труп сородича, найденный в лесу почти месяц назад. — Мужчины, — выразила я свои соображения вслух. — А из-за чего вы воевали? — Да, мужчины. А из-за чего… Я сам, к счастью, с ними не встречался, но судя по рассказам: с некоторыми подобные тебе общались совершенно нормально, а других — грабили. А иногда, при сопротивлении, и убивали. Я задумалась. Мертвый родич… при нем я не нашла никаких вещей, впрочем, это могло означать, что его убили такие же люди. Мужчина, который намного крупнее меня… Ограбления… Вещи… Болото… Отпечаток зубов… — А они забирали все подряд или что-то конкретное? — Сейчас подумаю, — Таль надолго замолчал. — Не помню, чтобы кто-то жаловался, что они воруют ножи, ведра или одежду. В основном что-то типа переносных электростанций, мобильников и даже машин. Наверное, будут свою сверх-цивилизацию строить, — обиженно добавил махаон. — Не будут, — уверенно возразила я, от возбуждения вскочив и пройдясь по комнате. — Не знаю, по какой причине они это делали, но точно не для своего обогащения, — перед глазами встало кладбище высоких технологий. Через некоторое время я поняла, что все равно не смогу сейчас найти ответ на вопрос, зачем могло потребоваться уничтожать технику, и попыталась успокоиться. — А почему тогда вы меня не выгнали и не убили? — спросила через некоторое время. — Когда ты только в лагерь пришла, насчет тебя целый совет собирался, — поведал Таль, и я удивленно захлопала глазами. — Сергей сказал, что если найдется хотя бы десять человек, готовых дать тебе шанс, ты не будешь изгнана. — Посвященные? — я не стала спрашивать, нашлось ли у меня достаточное количество защитников. Раз я здесь, значит нашлось. — Ну да, Илья, Юля, Надя и Игорь. Всего четверо. — Подожди, всего четверо? — я снова вскочила. — Но как же так, меня же больше никто не знал! А кто еще? — Еще Ясон, Захар, пара амазонок, одна семья, с которой я не знаком, и сам Сергей. Странно, с какой стати за меня вдруг проголосовал Ясон и другие, совершенно незнакомые мне люди? Ладно, положим, девушки могли просто из женской солидарности, но остальные? Не понимаю. Предположения одно фантастичней другого бродили в голове, и, чтобы хоть как-то отвлечься, я приступила к очистке и растиранию одного из фруктов в мягкую массу. Потом занялась кормлением пациента, решив, что не стоит сразу пытаться понять некоторые мотивы человеческих поступков, особенно если знаешь недостаточно. В конце концов, десять и даже одиннадцать из тысячи — это совсем не много, даже, я бы сказала, мало. И меня гораздо больше задело небольшое количество проголосовавших «за» ученых, чем что-либо еще. Ведь, как они сами говорили, до принятого решения, они знали меня уже целую неделю… Ученые вернулись уже в сумерках. — Есть будете? — спросила я и, не дожидаясь ответа, принялась выкатывать из очага свежеприготовленные клубни. Если не захотят, сама съем. Не сейчас, так позже. Илья кивнул и, удобно устроившись на подушке из мха, потянулся к уже давно остывшей печеной рыбе. Остальные с аппетитом набросились на горячие клубни, перебрасывая их с руки на руку и дуя, чтобы хоть немного остудить. — Ну и? — не выдержал Таль. Я благодарно кивнула ему, уже и сама готовая потребовать подробного рассказа. Химик не спеша обсосал рыбью кость и тяжело вздохнул. — Местные занимаются идиотизмом. Нет, на первый взгляд все более менее цивильно, но стоит копнуть поглубже — открывается гнилая сердцевина. Это селение нежизнеспособно. Они вымрут.