* * * Предисловие Крым, I век н. э. Давно это было, так давно, что многие считают эти события почти легендарными. Однажды к Крымскому полуострову причалили три деревянных корабля. Высокие крепкие люди с жесткими белыми волосами и голубыми глазами, в льняных одеждах, со стальными мечами и доспехами, сошли на берег, всем своим видом показывая, что они собираются обосноваться здесь надолго. И действительно, готы — их так называли — основали свое царство в высоких неприступных горах Мангупа, защищавших его, как крепостные стены, и стали расширять поселение, совершая грабительские походы на соседей. Не только мужчины, но и женщины — высокие голубоглазые амазонки — прекрасно владели оружием. Да, драться на тяжелых мечах многим из них было не под силу (хотя им ничего не стоило изрубить противника секирами), но в стрельбе из лука или метании дротиков многие превзошли своих мужей. И свершилось чудо! Чужеземцы, не щадившие в своих нападениях ни стариков, ни детей, заставили себя бояться. Они уничтожили Скифское царство, отогнали римлян, прочно укрепившись на благословенном полуострове. Набеги принесли им столько золота, сколько они никогда не видели. Знать хранила его в своих сундуках, нисколько не дорожа сокровищами. Кладовые готских царей ломились от золота и драгоценных камней. Насытившись кровавыми походами, готы немного расслабились, начали укреплять дома, распахивать земли, разводить скот, в мгновение ока превратившись в мирных жителей. Однако соседи, изгнанные с насиженных мест, не собирались просто так сдавать свои позиции. Они выждали удобный момент, когда царь готов, умный и храбрый воин, внезапно умер, сраженный тяжелой болезнью, и напали на германцев, угрожая изгнанием с насиженных земель. Знатный гот Филомер созвал всех на военный совет. — Мы должны выбрать нового предводителя, — сказал он и осмотрел хмурых мужчин и суровых женщин. — Помните: новый царь должен быть таким же доблестным, как покойник. Есть ли среди нашего народа достойные трона? Все молчали. Готы не были честолюбивыми. Они прекрасно понимали, что от качеств их избранника зависит судьба всего царства. — Что же вы молчите? — спросил Филомер. — Разве среди нас нет достойного? — О великий царь, позволь сказать слово, — вперед вышла стройная, тонкая, как тростинка, Миломена. — Мы всегда выбирали мужчин, но среди нас, женщин, тоже были великие воительницы. Одна из них сейчас стоит рядом со мной. Клянусь, нам не найти лучшей королевы. Филомер близоруко сощурил серо-голубые глаза. Возле Миломены стояла прекрасная девушка, гибкая, как лоза, высокая, изящная, с роскошными белыми волосами, тяжелыми волнами спадавшими на плечи. Ее красивая рука с длинными пальцами и миндалевидными розовыми ногтями сжимала рукоятку кинжала, привязанного к поясу. Одежда из белого льна плотно облегала стройную фигуру. Благородное лицо с тонкими чертами выражало готовность отдать жизнь за свой народ. — Федея? — удивился он. — Почему именно Федея? — Во-первых, она мудра, царь, как змея, во-вторых, ловка, как серна, в-третьих, храбра и мужественна, как орлица, — отозвалась Миломена. — Поверь мне, она достойна трона. — Что вы думаете, воины? — спросил знатный гот. Все загалдели, закивали золотистыми головами. — Быть Федее царицей! — крикнул самый старый седовласый воин, и ему все вторили: — Федею царицей! — Будь по-вашему, — решил Филомер и посмотрел на гордую девушку. Красавица Федея вышла вперед и низко поклонилась людям. В этом поклоне было все: и благодарность, и обещание защитить народ, и готовность сложить за него гордую голову. — Завтра мы выходим в поход. — Белесые дугообразные брови сомкнулись возле переносицы, аквамариновые глаза заметали молнии. В одно мгновение изящная девушка преобразилась в строгую амазонку. — Нужно изгнать врага с наших земель. Воины ответили ей боевым кличем. Предложение новой царицы пришлось по нраву. На следующий день войско царицы выступило в поход. Федея скакала на гнедой лошади с белым пятном на лбу, в царской сбруе. Увидев вражеское войско, царица закричала: — Вперед! — и понеслась, как вихрь, на испуганных римлян. Словно богиня смерти, разила она их стрелами, и римляне отошли, оставили захваченные земли. — Слава царице! — раздалось со всех сторон. Она снова низко поклонилась народу: — И вам слава, доблестные воины! Вечером уставшая Федея вернулась во дворец, прилепившийся, как гнездо ласточки, к вершине горы. Там, в тишине просторной комнаты, она примерила дары, принесенные ей благодарными готами. В сундуке были золотые длинные массивные серьги, браслеты, кольца, цепочки и прекрасная диадема, украшенная сердоликами и зернышками граната. Пламя огня заиграло на гранях камней, и они, переливаясь, напомнили ей слезы, смешанные с кровью. Федея примерила диадему. О, как шла ей эта корона! «Жаль, не могу надевать ее в бою», — подумала девушка и уложила ее в сундук. Завтра ее народ ждал еще один бой. И послезавтра… И много-много дней подряд. Готы поражались новой царице. Казалось, она не знала ни страха, ни усталости, несясь на боевой лошади с дротиком или луком в руках. И отступали враги, трепетали при ее имени. Вечером, возвращаясь в свои покои, Федея снова надевала диадему, любуясь ею. Надела она ее и тогда, когда пришли послы с просьбой заключить мир. — Не верь им, — шептал Филомер. — Они хитры и коварны. — Но мой народ достаточно навоевался, — возразила царица. — Мы забросили поля, скотину, дома. Скоро нам нечего будет есть. Золото — это, конечно, хорошо. Но разве можно питаться одним лишь золотом? Заключим перемирие, а потом посмотрим, что делать дальше. Наш город достаточно укреплен, нас не возьмешь врасплох. Проверьте на прочность крепостные ворота. Филомер низко склонил голову, внутренне не соглашаясь с правительницей и в то же время осознавая ее правоту. После кровопролитных боев готы всегда возвращались к мирной жизни. — Ты права, царица, — шепнул ей молодой красивый воин Ламех, — нет тебя мудрее и краше. Как впервые увидел тебя, потерял покой. Любовь поселилась в моем сердце. Хочешь — вырви его и возьми себе. — Первый раз царице говорили такие слова. Она внимательно посмотрела на юношу и почувствовала, как бледные щеки залились краской. Ответная стрела любви пронзила ее сердечко. С той поры проводили они вдвоем долгие ночи. После жарких объятий, поцелуев и любовных клятв осторожно просил Ламех, чтобы она назвала его царем, но Федея не соглашалась. — Царя выбирает народ, — возражала она ему. — Но ты царица, прикажи своему народу. — Его лицо становилось мрачным, и Федея ласково погладила его румяные щеки. — Разве тебе недостаточно любви царицы? И потом, кто знает, может быть, ты станешь царствовать после меня. — Не говори так, любовь моя! — отвечал он печально, и влюбленная женщина не слышала фальши в его словах. Шло время. Вот уже три месяца готы не знали сражений. Зазеленели распаханные поля, на них паслись тучные коровы. Колосилась пшеница, отливая на солнце золотом. Царица радовалась тишине и не знала, что против нее зреет заговор. Ламех, оскорбленный ее отказом, тайком перешел в стан врага. Ему пообещали богатство и высокую должность. За это он согласился предать Федею, открыв ночью крепостные ворота. И вот однажды, когда готы мирно спали, послышались крики, лязг мечей, свист стрел. Растерянный Филомер вбежал в покои царицы. — Беда, Федея! — закричал он. — На нас напали! Кто-то открыл ворота! — Ламех! — Не увидев рядом возлюбленного, мудрая царица все поняла. Честолюбивый юноша решил добиться своего неправедным путем. — Готовьтесь к бою, — приказала она, быстро накинула одежду, надела шлем на белокурую голову, взяла в руки лук и вышла из дворца. И снова мужественная женщина разила врагов, и дрогнули они, но вдруг перед ней возник Ламех на белоснежном коне, и она опустила оружие. — Предатель! — Царица натянула тетиву лука, но римский воин, воспользовавшись ее замешательством, нанес женщине смертельный удар в грудь. Федея упала, как подрезанный серпом колос, обагряя землю кровью, и лишь посиневшие губы прошептали: — Вперед! Храбро сражались ее воины. Римлянам не удалось захватить их врасплох. Когда закончился бой, все увидели царицу, лежавшую на земле в белой одежде, пропитанной кровью. Филомер пал перед ней на колени и произнес дрожащим голосом: — Ты была настоящая царица. Ее решили похоронить на следующий день, вечером. Когда на город спустились летние сумерки, свет множества факелов прорезал темноту. Жители города медленно шли к главной дворцовой площади, к погребальному костру. По традиции готы хоронили знатных людей вместе с украшениями, и драгоценности царицы уже лежали вокруг костра в больших каменных чашах. Воины подходили к костру и складывали горками надломленное оружие, женщины ставили рядом красивые глиняные сосуды, украшенные искусным орнаментом. Возле деревянного столба стояла урна для праха царицы. Траурная процессия тихо и печально запела. Носилки с царицей Федеей, убранной полевыми цветами, словно парили над землей. Хмурые воины поставили их на верх погребального костра и принялись раздувать пламя. Оно вспыхнуло неожиданно, словно пытаясь достать до неба, и носилки с царицей исчезли в стихии огня.