Я стояла за плотным занавесом, отделявшим служебные помещения от манежа, и наблюдала за происходящим через специально вырезанное для этого отверстие. Следующим был мой выход. И многие зрители ждали именно его. Я знала это, и это знание мне льстило. Несмотря на годы тренировок, я никогда не собиралась выходить на манеж. Зачем? Меня ведь растили совсем для другого. Но мама со всей возможной скрупулезной тщательностью передала свое умение мне. Семейное ремесло. Одно из двух. Резко выдохнув, я на мгновение расслабила тело, чуть прогнулась назад, разминая теперь постоянно затекающие мышцы спины, и, полностью собравшись, устремилась в просвет между тяжелыми половинками темно-алого занавеса. На короткий миг под куполом шатра воцарилась тишина, взорвавшаяся аплодисментами, как только грянула музыка у меня за спиной. Ну что, лисенок? Потанцуем? Глава 2 Встреча с судьбой Гил понял, что слишком увлекся зрелищем, лишь в тот момент, когда у него непроизвольно замерло сердце. Одновременно с этим раздалось слаженное «ах!», а пара излишне трепетных барышень даже лишилась чувств. Девушка, балансирующая на канате, подвешенном под самым куполом, опасно качнулась. Снизу казалось, что еще миг-другой – и она упадет, сорвется с умопомрачительной высоты и разобьется. Рэдж, сидевший рядом, с силой вцепился в предплечье друга. Он просто не мог заставить себя смотреть на то, как рискует жизнью эта яркая темноволосая девочка. И ладно бы она рисковала только собой… Шаг над пропастью, другой… и вновь неловкий пируэт… Нога соскальзывает с толстого каната, тело девушки заваливается вбок неуклюже, неумолимо… лишь для того, чтобы циркачка, встав на мостик, развернулась назад. – Трюкачка, – с облегчением выдохнул маг, осознав, что ни матери, ни ребенку ничто не угрожает. Но сердце все равно продолжало биться где-то в горле часто-часто, отдаваясь легкой дрожью в одеревеневших пальцах. И даже себе невозможно было объяснить, с чего вдруг такой важной показалась судьба хрупкой циркачки. – Она этим на жизнь зарабатывает, – прохладно отозвался Гил. Его, как и приятеля, смутили столь сильные и внезапные чувства. Да, когда-то он был привязан к ее матери, даже предложил ей статус официальной любовницы… Вот только Рьяса оказалась слишком гордой, чтобы согласиться. Обида от того отказа все еще жила где-то глубоко внутри, но она не была чем-то существенным и важным. Другими словами, Гил был уверен, что совсем не переносит свои чувства к матери на дочь. – Итак, твое мнение? – Рэдж посмотрел на друга. Номер под куполом шатра подходил к концу, и тоненькая фигурка в изумрудно-зеленом костюме уже спускалась с высоты на широких голубых лентах, словно на качелях. – Убежден, что это какой-то трюк, – не отводя взора от очаровательной циркачки, ответил Гил. Магия, являющаяся самой его сутью, помогала без труда заглянуть под любые покровы. Так что мужчина без каких-либо усилий видел то, о чем говорил друг: жемчужно-белый свет действительно обволакивал фигурку девчонки плотной кисеей – покров невинности, или «фата», как порой называли это явление обыватели. Символ чистоты и непорочности. И прав был Рэдж: такая плотность вероятна лишь для младенцев и праведников, не грешивших даже в мыслях. Вот только и аура младенца просматривалась отчетливо… На редкость сильная и ничем не замутненная, сияющая ярким золотом искренней любви. Любви, сокрывшей свой плод от чужих жадных взглядов. Младенец, укутанный в эту защищающую его от всего на свете пелену, явно желаем обоими родителями. Поэтому даже драконы, рожденные с магией в крови, были не в силах заглянуть под это яркое сияние. Ни пол ребенка, ни его раса не читались. И это настораживало в той же мере, что и удивляло. До сего момента Гил не встречал никого, кто столь самозабвенно любил свое дитя. – Может, и трюк, – не стал спорить Рэдж. Маг сам до конца не верил в реальность того, что видели его глаза. – В таком случае мне хотелось бы знать, что за трюк. И как его удалось провернуть девчонке-человечке, лишенной какого бы то ни было наследия. – Отец ребенка? – предположил Гил, хотя сам не верил в это. Слишком невероятным казалось то, что кто-то из высших мог увлечься обыкновенной циркачкой. Да и берегли драконы свое потомство пуще богатств и сокровищ, не допустили бы творящегося на манеже безобразия. – Кстати, кто этот счастливчик? – Неизвестно. – Рэдж покаянно опустил взгляд. Расписываться в своих неудачах всегда трудно, особенно перед близкими. Гил был одним из немногих при дворе его императорского величества Сергила Соулийского, кого маг мог назвать своим другом. – Едва заметив особенность девчонки, я тут же приставил к ней пару наблюдателей, но она, кроме дядей, ни с кем не общается. Даже подружек-приятельниц у нее в труппе нет. – Занятно… – протянул Гил и вновь посмотрел на манеж. Номер под куполом плавно перетек в танец на шаре. Зрители наблюдали за циркачкой, затаив дыхание. Девчонка удивительно умела держать внимание людей. Было в ней нечто такое, что заставляло взгляд раз за разом возвращаться к гибкой тоненькой фигурке. И что удивительно, вульгарная откровенность костюма не мешала им смотреть на нее с восхищением, без тени похоти или вожделения. Представление подходило к концу. Номер эквилибристки завершал заявленную программу. Девчонка была звездой этой труппы. Впрочем, в мире, где магическим зрением обладал каждый второй, она не могла не засиять. Девушка-чудо. Девушка-загадка. Половина зала явилась сюда только для того, чтобы самолично подтвердить или опровергнуть слухи. Всего за каких-то три дня циркачка стала легендой. И как бы она это все ни провернула, в умении обратить ситуацию себе на пользу ей явно не откажешь. Наконец музыка смолкла. Девчонка, изящно поклонившись, убежала за занавес, а на манеже показались три довольных кошака. Гил привычно смерил оценивающим взглядом приятелей. Оборотни этой ветви отличались отменной пластикой и грацией. А еще обаянием. Уймой доставшегося задарма обаяния. И братья Корвир, осведомленные о том, какое впечатление производят, научились мастерски это использовать. Сориан, старший из котов, отличался серебристо-серым окрасом. Возможно, поэтому волосы в человеческой ипостаси у него казались словно солью присыпанными. Волевое лицо, фамильные синие глаза – совсем нетипичный для кошек цвет, да и безукоризненное наследование признака выдавало наличие в предках кого-то из высших. Сори всегда казался самым спокойным и уравновешенным из братьев. Но Гил считал, что этот серый кот просто хитрее и осмотрительнее родичей. Дориал, Дори. Отличается мерзким характером – слишком любит шуточки, причем далеко не самые безобидные. Окрас черный, недобрый. Поэтому, кстати, его и опасаются простые обыватели. Котов такого цвета никогда не любили, особенно в деревнях и селах. Впрочем, Дори всегда находил способ изменить мнение окружающих о себе. И наконец, младший из кошаков – Ари. Аринэл. Трехцветный кот, чье существование до сих пор сводит с ума отдельных ученых. Заводила, гуляка и бабник. Лучший спутник в экскурсиях по барам, пабам и борделям. В заключительную речь Гил особенно не вслушивался. Зрители взрывались смехом в ответ на остроумные замечания котов, то и дело раздавались аплодисменты… Братья Корвир были в своей стихии. Но вот и они закончили. Раскланявшись – на взгляд Гила, в этом было слишком много шутовского позерства, – кошаки посоветовали гостям почаще заглядывать к ним на огонек и удалились вслед за племянницей. Зрители начали неспешно покидать свои места, негромко обсуждая представление. Тут и там поминали беременную эквилибристку. Те, кто обладал даром видеть, в один голос твердили о ее уникальности. Лишенные дара слушали их открыв рты. – Хочешь взглянуть на девчонку поближе? – Поднимаясь со своего места, Гил оглянулся на друга. Рэдж задумчиво посмотрел в сторону занавеса, за которым несколько минут назад скрылась циркачка. Впрочем, Гил явно рвался за кулисы не только ради странной человечки. – Собираешься проведать наше кошачье трио? – осознав истинную подоплеку грядущей встречи, улыбнулся Рэдж. – Разумеется, тем более они нас уже видели, а потому уклоняться от общения будет неудобно и подозрительно. – Ага, и по кабакам вечером тебе будет с кем пройтись, – поддакнул маг, прекрасно знавший привычки друга. Да и коты вряд ли изменились за прошедшие два десятка лет. Не такой уж это долгий срок при их продолжительности жизни. Чай, не люди, сгорающие за какой-то век-полтора. Наверное, поэтому и жить они так торопятся. Вот как эта девица. Совсем ребенок еще по меркам остальных рас, она уже с полным правом носила в чреве собственное дитя. И ведь гордилась же! Рэдж этого не понимал. Для него, прожившего почти три века, такая торопливость была странной и чуждой. Но люди, лишенные благословения их богов, проживали свои жизни так скоро!.. Потому-то все прочие расы старались не связываться с ними. Смешанные пары образовывались крайне редко. И дело было не столько в том, что одному из супругов предстояло веками оплакивать потерю – с этим еще можно было смириться. Главной проблемой были дети. Гибриды существовать не могут – это доказано уйму лет назад. Любое дитя, рожденное в таком союзе, чистокровное, просто наследует расу одного из родителей: мальчик – отца, а девочка – матери. И пусть продолжительность жизни таких детей была больше, чем у их родителей, это все равно не отменяло главного: рискнувших связаться со смертными в будущем ждала лишь череда потерь… – Ладно, – вздохнул Рэдж, вспоминая о трех братьях-котах и их племяннице-человечке. Семья Корвир была одной из немногих смешанных, и тем интереснее должно быть предстоящее общение. – Пойдем посмотрим на наших общих знакомых. Может, удастся под шумок разгадать тайну девчонки, как считаешь? Когда друзья спустились и подошли к занавесу, отделявшему манеж от служебных помещений, в цирке уже почти не осталось зрителей. – Прошу прощения, господа, но дальше мне не велено никого пускать, – пробасил крупный мужчина, до этого выступавший в номере с пудовыми гирями. Выглядел он действительно внушительно и кого-нибудь другого вполне бы отпугнул одним своим видом. – Лорды, – мягко поправил совершившего ошибку вышибалу Гил, но холодный взгляд светло-карих, почти золотистых глаз выдал его недовольство. – Разве братья Корвир не оставили на наш счет особых распоряжений? Силач смешался. Никаких указаний коты не оставляли, но это было вполне в их духе: стравить две стороны и наблюдать. – Прошу прощения, лорды. Не могли бы вы чуть подождать? Как вас представить? – Скажите, что здесь Рэдж и Гил. Они поймут, – произнес маг прежде, чем друг успел представиться полным титулом. Все-таки высшие иногда действовали крайне неосмотрительно, и виной всему была их гипертрофированная самоуверенная наглость. Оставленный за вышибалу неловко поклонился и скрылся за занавесом. Гил чуть недовольно поджал губы. – Почему ты не позволил мне поставить его на место? Он не имел права нас останавливать. И уж тем более не дело держать нас на пороге, как каких-то холопов! – Хочу напомнить, лорд Баргил, что мы здесь с частным визитом. Не думаю, что во дворце оценят, если один из трех принцев-драконов появится в таком месте под своим именем. – Да плевать. – Гил отмахнулся от беспокойства друга, как от назойливой мухи. – Вам – может быть. А вот мне не хотелось бы терять своего положения при дворе. Гил безразлично пожал плечами. Слова Рэджа были сильным преувеличением. Ничто ему не угрожало. Совет лордов хоть и любил пороптать и посплетничать за спинами хозяев, но серьезно не вредил. Давно прошли те времена, когда их решения как-то влияли на политику императорского рода. К счастью, серьезно повздорить друзья не успели – вернулся давешний силач и жестом пригласил гостей пройти за кулисы. – Я провожу вас до фургона господина Сори. Гил лишь неопределенно дернул плечом. Рэдж, пытаясь сгладить впечатление от поведения друга, поблагодарил циркача с достаточной искренностью, чтобы им поверили. Братья их ждали. В тесном пространстве фургона они расположились со всем возможным удобством. Сори встретил гостей благодушной улыбкой. Дори отвесил шутливо-издевательский поклон. И только Ари остался мрачен. И вот это было странно. Странствующие кошаки приятельствовали с Гилом вот уже лет пятьдесят. И как минимум вдвое дольше служили короне. – Что скажешь о представлении? Понравилось? – Что удивительно, разговор начал именно младший. – Как всегда на балаганном уровне, – совершенно искренне ответил Гил. Дори хохотнул. – Я же говорил, что эта ледышка не оценит! Хуже, чем перед ним, только перед императором выступать. – Вообще-то я могу это расценить как клевету на высшее государственное лицо и трактовать как измену, – спокойно напомнил Гил. Разумеется, ничего подобного он делать не собирался, но промолчать – значит сразу капитулировать. Улыбка Дори стала еще шире. – А я могу взять тебя сейчас за шкирку и спустить с лестницы. Но я этого почему-то не делаю. – А это вполне можно трактовать как угрозу лицу, имеющему прямое отношение к короне, – все тем же скучным тоном сообщил Гил. – А чего тогда лицо, имеющее прямое отношение к короне, пришло без синей ленты? На морде у тебя, извини, ничего такого не написано. Гил тяжело вздохнул. Он явился сюда не ради препирательств со средним котом. К счастью, сводить все к банальной разборке не пришлось: о раму фургона тактично стукнули и внутрь просочилась девушка-эквилибристка. Костюм сменить она еще не успела, только повязала на талии огромный полупрозрачный платок. В общем, вид был почти приличный. Для борделя. Ну или для цирка. – Льяса, не стой на пороге, проходи, – сказал Сори. – Уверен, что эти господа пришли сюда в том числе и с целью познакомиться с тобой. Девушка обвела гостей взглядом, после чего настороженно кивнула.