— Хотя зачем тебе приворотное, — вздохнул Дамир. — Ты права. Тебе достаточно пару раз накормить мужика, и он весь твой. — Вы иногда так странно шутите, Дамир Азатович, — вроде, я не совсем дура, но ничего не понимаю. Саша встала и начала собирать посуду. Дамир пил чай. — Может, просто не хочешь понять, или боишься, — загадочно проговорил он. — Нет, просто не понимаю. Дамир решил сменить тему. — Почему вы здесь так странно говорите, будто вам гласные совсем не нужны? Сколько сюда приезжаю, столько удивляюсь. — Я не знаю, — пожала плечами Саша, — Нам-то кажется, что мы говорим нормально. А вот вы, например, наоборот, слишком тянете гласные. — Неправда, у нас более правильная речь. А вот вы «съедаете» гласные. У вас одни согласные. — Неужели я «съедаю» гласные? — удивилась Саша. — Бывает. — А вы тянете гласные, прямо оооочень любите гласные. А ещё вы, Дамир Азатович, смягчаете согласные. — В смысле? — нахмурился он. — Вы говорите не «Саша», а то ли «Сашя», то ли «Саща». Среднее между «а» и "я'. — Враньё! — он встал, опершись руками о стол. — Правда-правда! — Сашу словно бес толкал. Она не хотела спускать ему насмешки над тем, как она говорит. — Я говорю «Саша»! — Вот-вот! — Ты нарочно издеваешься? Давай, буду звать тебя «Шура»! — Нет-нет, пожалуйста, не надо, Дамир Азатович! Лучше я буду Саща, чем Щура или Шюра. Дамир захохотал, Саша следом. Он смотрел, смотрел, как она хохочет, обнажив ряд крепких белых зубов…Подошёл, обхватил Сашу здоровой рукой за затылок и поцеловал её в ставший слишком дерзким рот. Поцеловал так, что укусил за губу. — Это тебе за то, что ржёшь надо мной! — тяжело дыша, но все же внушительно сказал он. Повернулся и ушёл, прихрамывая. Шел и думал, кого он, собственно, наказал? Её или себя? Саша потрогала пальцами вспухшую губу и улыбнулась. Голова странно кружилась. Глава шестая Дамир Азатович, массаж, — Саша зашла к нему как ни в чем не бывало, хотя сердце колотилось так, что шумело в ушах. Он отложил ноутбук и поднял глаза на Сашу: вспухшая губа придавала ей порочный и очень сексуальный вид. Придётся на сегодня запланировать «прогулку» на скамейку и кино, как спасение от двусмысленной ситуации и возврат в нормальное русло. На скамейке они посидели, пообщались с «женихами» Саши. А потом взяли Бимку и тихонько прошлись до леса и обратно. Вечер прошёл спокойно. — Саша, у тебя есть такие тонкие, маленькие штуки, которыми вы, женщины, закалываете волосы? — Невидимки? Нет, — удивленно сказала Саша. — Можешь завтра купить? — Хорошо, куплю, — ей было любопытно, но она не стала спрашивать, зачем ему невидимки. …Было начало августа, уже продавали свежий мёд. Саша долго присматривалась, и решила взять баночку на пробу. — А вот это я знаю! Ну хоть что-то я знаю! Это панкейки! — сказал Дамир, появляясь в кухне. Панкейки так панкейки. Хотя Саша бы назвала это блинами, просто на маленькой сковороде. Они ели блины с мёдом и как-то на редкость мило болтали. Даже Дамир не шутил свои странные шутки. В один из моментов Саша случайно капнула мёд на запястье, хотела быстренько слизнуть, но Дамир перехватил её руку. Саша удивленно уставилась на него. — Ах ты растяпа, — прошептал Дамир и стал сам слизывать мёд с Сашиной руки. Это было настолько волнующе, что Саша на несколько мгновений забыла, как дышать. Зачем он это делает? Неужели пытается её соблазнить? Тогда ему это прекрасно удаётся. Дамир выпрямился, и взял кружку с чаем. Ему очень тяжело давалась показная невозмутимость. К счастью, теперь у них появилось много занятий, помимо массажа, — прогулки, кино, музыка. Саша, к тому же, занималась домашними делами. Так что пока вспышки удавалось сглаживать, но Дамиру это давалось всё тяжелее день ото дня. В один из вечеров, когда все дела были переделаны, и Саша с Дамиром смотрели кино, он вдруг вспомнил о невидимках. Саша купила от их, но поскольку он не спросил, сама не стала напоминать. — Иди сюда, опустись на корточки, — он сидел на кровати, — Стоя мне будет неудобно пока. Саша ничего не поняла, но приказ выполнила. Дамир убрал и закрепил всю её чёлку, прядь за прядью. — Всё. Чтобы я больше этой челки не видел. У тебя красивый, ясный лоб, не надо его завешивать. Саша кивнула и хотела подняться, но Дамир положил руку ей на плечо, заставив остаться на месте. Потом он снял заколку, держащую волосы Саши, и волосы упали на плечи и спину. Дамир легко перебирал пряди, постепенно поднимаясь ладонями вверх, к голове. Саша смотрела на него так, словно находилась под гипнозом. — Поцелуй меня, — приказал он. Зрачки его расширились. Едва Саша коснулась его губ своими, словно плотину прорвало. Дамир схватил её, прижал к себе, поцелуй становился всё глубже. Затем его руки проникли под футболку Саши, быстро справились с застёжкой бюстгальтера. Ладони Дамира переместились, и он застонал, как только коснулся Сашиной груди. Он торопливо стянул с Саши футболку и застыл, пораженный. Никогда он не видел подобного совершенства и совсем не мог больше сдерживать себя. Склонив голову, самозабвенно целовал то один сосок, то другой. Саша закрыла глаза и прерывисто дышала; ощущения захлёстывали её с головой, парализовали волю. Неожиданно глаза Дамира широко распахнулись, и через несколько секунд он словно обмяк. — Фальстарт и полное фиаско, — смущенно пробормотал он. Саша изумленно смотрела на него. — Не смотри на меня так, пожалуйста. Мне и так хуже некуда, — усмехнулся он. Саша поднялась, нашла свою футболку. Бюстгальтер Дамир тут же забрал: — Не надо эту сбрую дома носить! Такая жара. Не бойся, я больше не стану приставать, — он сжал её ладонь, — Прости меня, Саша! Я вёл себя, как подросток, впервые увидевший обнаженную женщину. Саша пошла в свою комнату, а Дамир встал и отправился в душевую. Стоя под струями горячей воды, он с печальной иронией думал о том, что же на него так повлияло? Авария? Длительное воздержание? Или Саша — обладательница самой фантастической груди в мире? «Почему он сказал, что больше не будет приставать? Наверно, ему не понравилось». Она же неопытная. Почему он не спросил её? Ей хотелось продолжения. Чтобы он снова прикасался к ней, целовал её. Саша полночи ворочалась в кровати, не могла уснуть. В конце концов, разозлилась на себя и на него. Она приняла решение, что будет вести себя как ни в чем не бывало, а он пусть сам разбирается, чего ему хочется. Дамир тоже долго не мог уснуть. Он принял решение, что не будет истерить по поводу случившегося. Но и пытаться снова, наверно, не надо, — вряд ли Саша захочет повторения. Потому он тоже принял решение вести себя как ни в чем не бывало, как раньше, пока его не начало заносить. Целых два дня они демонстрировали друг другу чудеса выдержки: массаж, прогулки, кино, даже шутки про еду. И каждый думал, что мучается именно он, а второму всё равно, легко и весело. В молодости всегда кажется, что времени впереди очень много, и можно вот так бездарно его тратить. …Ночью после второго дня Дамиру приснился кошмар. С ним такое случалось в детстве, и ему необходимо было, чтобы кто-то с ним побыл, пока он снова сможет уснуть. Однако ему неизменно говорили, что он уже взрослый, и вообще, он мужчина. Он напряженно сидел в темноте и ждал рассвета, чтоб уснуть, измучившись. Кошмаров не было давно; видимо, события прошедших месяцев спровоцировали то, что случилось. Дамир закричал во сне; Саша испуганно вскочила, подумав, что ему плохо. Она еще не успела уснуть: недавно пришла из душа и легла. Быстро метнувшись в комнату Дамира, она схватила его за руку: — Дамир! — с перепугу она даже забыла назвать его по отчеству. Он тяжело очнулся, увидел её, испуганную и бледную: — Я что, орал? — Ну было немного. Я испугалась, что вам плохо. — Это сон, Саша. Подожди, не уходи. Он сходил до туалета, потом попил воды и снова лёг. — Саша, ты могла бы побыть со мной, пока я не усну? Возьми подушку и ляг, тут кровать огромная. Я обещаю, что не трону тебя. Мне просто нужно, чтобы рядом кто-то был. — Хорошо, — кивнула Саша, скрылась в своей комнате, и тут же вернувшись с подушкой, устроилась рядом с Дамиром.