Осин получил долгожданного младшего лейтенанта, и я застал его в отличном расположении духа, они с коллегами обсуждали присвоение звания и строили планы на вечер. Я так понял, что они собирались обмывать звездочки. — А проходи, проходи супермен-спасатель! — он заулыбался и гостеприимно помахал рукой, когда увидел меня в дверном проеме, — покидаешь нас, перебежчик? А мы вот тебя всем отделом в Горкоме комсомола отстояли. Так как в первичной ячейке невозможно еще раз вынести вопрос на голосование, городской комитет комсомола принял решение аннулировать результаты последнего собрания. — Что это значит? — Это значит, что ты такой же комсомолец, как и другие. Ничем не хуже, ничем не лучше. И просто так на этот раз не отделаешься. Я пообещал принести торт, и кое-что еще, рассказал, про желание Тёмы стать активным членом ДНД. Осин пообещал посмотреть, что за «фрукт» мой Тёма, ещё предложил любую поддержку, если понадобится и пожелал мне успехов на новом месте. Затем я отправился на станцию ОСВОД на улице Дзержинского искать своих новых инструкторов. Раечка сказала, что мне нужны два Сереги. Так звали тех дружелюбных парней, приходивших ко мне и пригласивших на награждение. У них были разные фамилии: Рыбников и Бойков, но так как они обычно дежурили вместе, все их так и называли — два Сереги. Добравшись до станции, представляющую из себя двухэтажное строение, я заглянул в приоткрытую дверь на первом этаже. За дверью находился в длинный коридор, ведущий в закрытый эллинг. На стенах были развешаны плакаты и доски с инструкциями и картинками по спасению на воде. Еще в коридоре располагались двери в служебные помещения, склад, учебный класс и раздевалку. Пол был застелен линолеумом, имитирующим метлахскую плитку, симметрично напечатанную на поверхности в шахматном порядке. Я прошел мимо помещений до конца и попал в эллинг. — Здорово, — заметив мое появление, обратился ко мне один из Сергеев, повернув голову. Они оба ковырялись масляными руками в разобранном лодочном моторе. Второй встал с корточек и вытер руки о лежащую рядом тряпку. — Привет, Макс. В канцелярии уже был? Он подошел и протянул для рукопожатия предплечье, чтобы я не испачкался о его ладонь. — Здорово, мужики. Только оттуда. Мне вот членский билет вручили. — Ну что, стажер, добро пожаловать! Я поблагодарил и деликатно уточнил, как к кому обращаться. Они были непохожими друг на друга. Один, тот, что повыше ростом, и покрепче телосложением, сказал, что его фамилия Рыбников. Другой, среднего роста, щуплый и жилистый — Бойков. — Можешь, нас между собой, когда мы втроем, называть Рыбой и Бойком. Но только, когда нет посторонних. А так мы всегда поймем, к кому ты обращаешься. Мы давно привыкли. Прости, руки не подаю. Марать тебя не хочу. — Сейчас соберем его обратно, запустим и начнем твой инструктаж, — сообщил второй, затягивая гайку. Я присел на корточки рядом и стал наблюдать за работой. Два Сереги четко и слаженно собрали двигатель минут за пятнадцать. На корпусе красовалось название «Ветерок 8». Я помог им донести мотор и установить на лодку «Южанку», стоявшую тут же. Они вымыли руки, и Рыба кинул мне спасательный жилет. — Одевай, судя по медали — плавать ты умеешь. Будем в море выходить, движок испытывать. Я надел жилет на завязках. И стал ожидать дальнейших подсказок. Предварительно залив топливную смесь, два Сереги спустили моторную лодку на воду по рельсам. На белом корпусе красовалась красная надпись: «Спасательный». — Залезай через нос, и садись на банку. Ту, которая поближе. Я ловко запрыгнул на носовую часть, даже не замочив ноги, пока два Сереги держали покачивающуюся на волнах моторку. Мои инструкторы не оставили это факт без внимания и пошутили. — Ты смотри, еще без году неделя стажер, а кажется, что выйдет сухим из воды. Боёк сел на корму к двигателю за руль и заговорщицки мне подмигнул, а Рыба взял в руки мегафон, прозванный в народе «матюгальником». Эллинг был отгорожен от пляжа металлическим причалом и огромными бетонными ограждениями. Место было выбрано таким образом, чтобы отдыхающие не мешали скоростному спуску на воду малых плав средств в случае тревоги или иной необходимости. Рыба развернул лодку носом в море, положил мегафон на дно, взобрался с левого борта в лодку на мелководье и сел посередине. Боёк трижды дернул за вытяжной шнур и движок плавно заурчал. Он придал небольшого газа поворачивая ручку на руле движка. Южанка послушно стала набирать ход. По обоим бортам у нее располагались бочкообразные були, такие полые емкости, придававшие лодке большую отстойчивость. Я с интересом наблюдал за действиями рулевого и предугадывал поведение лодки. Выйдя довольно далеко в море, Боёк повел лодку зигзагами. Он испытывал мотор в разных режимах. Судя по поведению «Ветерка» ремонт прошел отлично. Минут через пятнадцать он сбавил обороты. А потом и совсем заглушил двигатель. — Говоришь, хочешь быть спасателем? — обратился ко мне Рыба. Боёк молча наблюдал за нами. Я кивнул. — Хочу. — Тогда запомни первое правило стажера: стажер должен беспрекословно выполнять приказы своего инструктора и вышестоящего руководства. Запомнил? — Запомнил. — Тогда снимай кеды и верхнюю одежду. — В каком смысле? — спросил я удивленно — В прямом. Это приказ. Раздевайся до плавок. Ну что же, приказ — так приказ. В СССР часто новичков тестировали, предлагая им справиться с заведомо невыполнимыми заданиями. Так новобранцев проверяли на сообразителностб. Я решил, что готов сыграть с ними в эту игру и невозмутимо скинул одежду, оставшись в плавках. — Прыгай в воду. Только аккуратно, не переверни лодку. Я молча стартанул в воду головой вперед, набрав полные легкие воздуха. Я уже понял к чему идет дело. Скорее всего они оставили бы меня в воде, предложили бы научиться спасать себя в первую очередь, а сами, потешаясь над новичком, то уходили бы, то возвращались на моторке. Я слышал о таком боевом крещении у спасателей. Я спокойно относился к такому типу испытаний, плыть до берега — метров четыреста. В хорошую погоду на море без волнения — одно удовольствие. Но сначала, я заставлю их понервничать. Нырнув я ушел на глубину, а затем подплыл снизу к носу лодки, так чтобы не терять винт из виду. Я зацепился за нос пальцами и осторожно вынырнул. Из лодки меня заметить было практически невозможно. С момента моего прыжка прошло секунд сорок-пятьдесят, когда я услышал голос Рыбы. — Ты его видишь? — он явно начинал нервничать. Лодка закачалась. Видимо, второй Серега переместился к противоположному борту, чтобы попробовать разглядеть меня в воде. — Блин, да нет, не вижу. Нет его! — Черт, достажировались! — я не видел, что происходило в лодке, но у меня складывалось впечатление, что Рыба судорожно скидывал с себя одежду. Затем лодка качнулась, и я услышал всплеск ныряющего человеческого тела. Я переместился к корме. Конечно, через пару мгновений Рыба увидит меня, держащегося за борт. Но я успевал подшутить над Бойком. Я приподнялся над кормой, за спиной у Сереги Бойкова, напряженно вглядывающегося в место, где я исчез минутой ранее. — Буу, — я негромко, но внятно обозначил свое присутствие за спиной у инструктора. Тот вздрогнул и резко обернулся, чуть не вывалившись за борт. — Я тебе сча веслом звездану! Разве можно так, бляха-муха! Я понимал, что это пустая угроза, вызванная волнением за мою судьбу. — Серег, я не хотел. Не серчай на меня. — Как не серчай? Я чуть не поседел. Вынырнувший тут же у другого борта Рыба прокомментировал: — Да ладно тебе, чего уж там, махать веслами после драки. Видишь, мы хотели его поучить, а выходит это он нас с тобой проучил. — он облокотился на противоположный борт и спросил у меня, — признавайся, ты догадался или знал заранее, про «посвящение в спасатели»? — Я где-то слышал про такое, но уже не помню где. Ты, когда про первое правило заговорил, само в памяти всплыло. Мы по очереди забрались в лодку. Даже с учетом того, что Серега Бойков скинул нам обоим веревочную лестницу. Мне понадобилось приложить довольно много усилий, чтобы перевалить через борт.