— Что ты с ними делаешь? — Расстреливаю из рогатки. Шучу. Отшиваю и отвечаю, что они мешают работать. Мы дошли до поста. Собственно, постом это назвать было сложно. Потому что никакого мостика или спасательного бунгало с биноклями я не увидел. На видавшем виде стуле, на набережной у ограждения, разделяющего пляжную и пешеходную зоны сидел парень в солнечных очках в панаме из сложенной газеты. На белой спинке стула синей краской было от руки написано: «Спасатель». Рядом с ним томился от жары и скуки такой же стажер, как и я. Я рассматривал участок, расположенный между двумя волнорезами, на котором нам предстояло дежурить. Боёк протянул руку инструктору, а потом стажеру. — Виталь, привет. Чё? Как? — Серега Бойков поинтересовался обстановкой. Тот встал потянулся, кивнул в сторону пляжа и ответил. Я поздоровался с обоими. — Вон там мамаша полоумная — спит. Дети в воде возятся, ей хоть бы хны. Видишь? Боёк, в отличии от меня, мгновенно нашел ее и детей на пляже и кивнул. — А в остальном? — В остальном спокойно всё. Никто не бухает, не дерется и на том спасибо. Правда… — Что? — Бабка с утра кричала, что у нее кошелек вытащили. Но никто ничего не видел. Может дома забыла. — Да вот, Иваныч вчера был на совещании. Говорит, что обсуждали гастролеров — щипачей, которые к нам пожаловали. Целая шайка шесть или семь человек. Может быть и правда, что обокрали. Еще картежные каталы двое, совсем молодой и старый объявились. Молодой строит из себя дурачка, предлагает сыграть, начинает проигрывать, потом старый подсаживается. И кранты котенку. Догола раздевают курортников. Так, что Иваныч сказал, если что увидим — сразу ему звонить докладывать и в ментуру тут же. Ты бы звякнул ему, рассказал бы про бабку. — Наше дело маленькое, позвоню. Чего уж там. Мы пойдем? — Валяйте, мы же уже пришли. — Пост сдал, — пошутил Виталик, уступая стул с надписью, — за мной не заржавеет. Если надо подменить, то я всегда тебе помогу. — Пост принял, — ответил Боёк Первая смена попрощалась с нами и ушла. Серега продолжал посвящать меня в премудрости жизни спасателей. Я слушал его и рассматривал красивых девушек в купальниках, загорающих на пляже. В море покачивались два матраса с купающимися. Один с мужиком лет пятидесяти, второй с бабкой в большой белой широкополой шляпе. На море был почти штиль. Волны с легким шелестом и звуком пузырящейся пены переносили мелкую гальку с места на место у кромки воды. До моего слуха доносились веселый детский смех и писк, обрывки разговоров, музыка на набережной. — Сейчас меньше всего народу. Жара. Отдыхающие пошли обедать и спать. Но нам всегда надо быть на чеку. Тонут в любое время суток. Без графика. Непредсказуемо. Сколько видишь детей на берегу? Кстати, они всегда тонут молча. — Считать всех или только тех, кто в воде? — Считай всех. Они как муравьи, ты вылазят, то залезают в воду обратно. Никогда не запомнишь. Я мысленно пересчитал всех детей на нашем участке. И тех, кто был в воде, и тех, кто сидел на берегу. — Двадцать один. — Двадцать два. Вон смотри еще одна семья пришла, пока ты купающихся считал. Боёк был прав, последних я упустил из виду. — Дежуришь так: вот смотришь за всем, что происходит и считаешь детей по головам. — А может вообще всех считать? И детей, и взрослых? — Не. Не сможешь. Без обид. Тут утром и вечером человек по двести — двести пятьдесят помещается. За всеми не уследишь. Наше дело — только дети и бухающая публика. Он взял матюгальник, включил его и обратился к бабке на матрасе. — Девушка в белой шляпе и в красном купальнике, на синем матрасе с маками, вы заплыли за буйки. Вернитесь к берегу. Бабка мгновенно среагировала на «девушку». Она приподняла полы шляпы и вопросительно ткнула пальцами себя в грудь. — Да-да. Вы. Здесь больше нет девушек с белыми шляпами на матрасах. Над пляжем пролетел легкий смешок, публика оценила юмор вновь пришедшего спасателя. Бабка заулыбалась и начала грести руками, направляя свой матрас обратно к берегу. — Я всё понял. Вот это ты называешь, вежливо, но жестко? — Ну, да, — Боёк недоуменно посмотрел на меня, — что тебя удивило? — Ничего, мне просто показалось, что ты с ней флиртуешь, — рассмеялся я. Серега сдвинул брови и собирался ответить мне что-то колкое, но тут раздался пронзительный женский визг. — Вот он, вот он! Держите вора! Я видела, как он кошелек вытащил из сумки вытащил. Грузная тетка лет сорока пяти с тонким голосом показывала пальцем в спину парня в сомбреро, джинсовых шортах и клетчатой рубахе, убегающего в сторону набережной. Он успел обчистить пляжную сумку, той самой пары с ребенком, которая пришла последней. Они втроем ушли плескаться в воду, оставив вещи без присмотра. Я увидел у него в руках кожаное коричневое портмоне. Воришка рвался к лестнице, и вскоре выскочил на тротуар метрах в шести от нас. Он бросился наутек в противоположную сторону. — Стой здесь, следи за водой и детьми! Никуда не уходи. Серега Бойков передал мне мегафон и припустил за карманником. Все внимание людей, с вверенной нам пляжной зоны, было обращено на погоню. Я хотел помочь товарищу, ведь вор мог быть не один, вооружен ножом, но знал, что не могу покинуть спасательный пост. Я повернулся лицом к морю. Что-то не так. Какое-то чувство тревоги мгновенно охватило меня. Я начал пересчитывать детей. Блин! Двадцать один. Я быстро пересчитал детей вслух по головам еще раз. Сердце упало куда-то в глубину души. На берегу и в воде я видел только двадцать одного ребенка! Глава 19 Все внимание людей с вверенной нам пляжной зоны следило за погоней. Я хотел помочь товарищу, ведь вор мог быть не один, но знал, что не могу покинуть спасательный пост. Я повернулся лицом к морю. Какое-то чувство тревоги мгновенно охватило меня. Я начал пересчитывать детей. Блин! Двадцать один. Я быстро пересчитал детей вслух по головам еще раз. Сердце упало. На берегу и в воде я видел двадцать одного ребенка! * * * Люди на пляже встали и смотрели за тем, как Бойков Серега догонял щипача. Некоторые поднялись на тротуар набережной. Я же, наоборот, молча бежал к берегу. Подскочив к тому месту, где возились малыши спящей мамаши, я увидел трехлетнего мальчика, который загребал мелкие камешки ведерком. Рядом нигде не было его старшей сестры. Я еще раз лихорадочно попытался найти ее глазами, а потом пересчитал детей. Двадцать один ребенок. Мысль о том, что я теряю время дрожью прошлась по телу. Я посмотрел на трясущиеся руки. И тут я вспомнил, то, что мне говорили мои инструкторы. Я тихо произнес вслух: — Первое правило — не паниковать и включить голову. Стоявший рядом дед, услышав эти слова, оторвался от газеты и перевел взгляд на меня. — Присмотрите за ним, — я кивнул в сторону мальчика. Мне нужен был хороший обзор. Море было прозрачным, и я надеялся, что смогу увидеть девочку под водой. Я вскочил на волнорез и начал вглядываться в глубину. Ее нигде не было видно. Неужели унесло течением? Я перемещался по волнорезу исследуя пространство между берегом и буйками метр за метром. И вдруг мне показалось, что под тем самым матрасом с маками и бабкой в белой шляпе, под толщей воды мелькнуло белое тельце среди зеленых валунов, покрытых короткими водорослями. Одним стремительным движением я скинул рубашку и прыгнул с волнореза в воду ласточкой. Прохладная морская вода приняла мое тело почти без всплеска и брызг. Я сделал два затяжных, мощных гребка руками брассом. Ногами я работал так интенсивно, что с левой слетел кед. Но я не обратил на это никакого внимания. На мне не было ни плавательных очков, ни маски. Предметы под водой причудливо изгибались от преломляющихся лучей солнца. И все же я ее видел. Ее золотистые волосы слегка покачивались в воде, словно в невесомости, а глаза были закрыты. Слава Богу, я ее нашел.