Они снова в самолете. Возвращаются. Значит, она вернется в город. Только теперь другая. С новой дырой в сердце. С новым осознанием глупости и жадности людей! Элина зажмурила крепко глаза, и начала колотить по подушке. Визжать. Ее раздирали неудержимые вихри эмоций и боли. От разочарования, от досады! Все! Все могло быть иначе. Просто не нужно было семье Филатовых приезжать в этот город. Жить в деревне, в глухом забытом крае было бы на много веселее и спокойнее. И да! Она желала покоя и уверенности в завтрашнем дне! Да! Это важно было для нее. Это теперь она изменилась. Изменилась ради себя самой. Потому что многочисленные «если» могли разъедать, как ядовитая радиация. Она никогда не ограничила бы свою жизнь одним городом, поселком. И вряд ли вообще обратила бы внимание на Соболевых. С Андреем их сблизила больница. За ним она тогда тянулась. Но кроме, как дружбу, предложить никогда не смогла бы. С Димой. Здесь немного сложнее. Это тягучая, разъедающая страсть двух людей, совершенно не способных любить. Тобольский. Это вообще следствие не правильного образа жизни. Рассматривать его, как партнера по жизни, просто не получается. Встала посреди кровати. И начала срывать с себя ненавистную одежду. Ногами раскидывала постельное белье, превращая кровать в поле боя. Она и не заметила, что Тобольский стоит у входа. В одно мгновение схватил девушку за лодыжки и потянул. Так, что она упала на спину. Дергала ногами. - Катись на хрен! Ненавижу! Всех вас ненавижу! И ты ничем не лучше! Ты заставляешь меня делать то, что не нужно никому! Отвали от меня уже! Я буйная и психованная! Оставьте меня все в покое! Очень быстро и неожиданно на руках щелкнули наручники, пристегнутые к изголовью кровати. - Кричи! Вопи! Но разрушать мою собственность не стоит. Я хоть и неприлично богат. Но ценю все то, что меня окружает. Элина, я окружаю себя лишь тем, что по-настоящему ценю. Он стоял коленом на кровати и держал ее за лодыжки. Теперь Элина полностью обездвижена. Оставалось только, как в эпилептическом припадке дёргаться. Выглядела она в данный момент не особо сексуально. Успела содрать с плеча платье. Все так же лицо испачкано косметикой и слезами. Волосы торчат как солома в разные стороны. Чулки все в дырах и стрелках. - Отпусти! Сергей! Ты же видишь, я ненормальная! Мне никто не нужен. И я не могу быть кому то нужна. – она улыбалась и говорила совершено спокойно. Лишь грудь еще вздымалась после вспышки безумия. Сергей поставил второе колено на край кровати. Он был в одной рубашке и брюках. Ворот почти до пояса распахнут. И сейчас мужчина навис над своей добычей. Темная прядь волос упала на глаза. Улыбка сатира исказила тонкие губы. Нет, он вовсе не насмехался. А вполне серьезно претендовал на роль завоевателя. - А мне нравятся вот такие неуправляемые. Это даже придает сил для новых стратегических наступлений. – он уже двигался, поставив руки и ноги по обе стороны от ее тела. И теперь застыл, разглядывая бледное и запачканное личико. – Ты мне нужна. И здесь ты, рядом со мной, останешься навсегда. Сама захочешь этого. - Расстегни наручники. Он помотал головой и лег рядом. Длинными пальцами поправил ее волосы. Прошелся по коже оголенного плеча. Настойчивая и любопытная ладонь уже поглаживала плоский живот под тканью шерстяного платья. - Я научу тебя любить только меня, Элина. - Пришло время ставить условия? – она сглотнула слюну. Потому что внезапно почувствовала предательское желание. Тобольский умел управлять и манипулировать. Ему нет равных. Слишком велика его способность удерживать свои завоеванные позиции. Свое он никому не отдаст. А Элина давно стала его главной целью. Он медленно и осторожно поднимал подол платья. И следил за своей рукой. Как открывается вид на то, что под платьем. Элина откинула голову и закрыла глаза. - Изнасилуешь? Прямо сейчас? Ты мне противен! – она уже говорила слегка дрогнувшим голосом. В горле образовался ком. Он дыханием подул на кожу ее шеи. Слегка коснулся губами. Оставляя опаляющие следы. И запуская процесс медленного возбуждения. Вопреки всему! Рассудок отказывался поддаваться ситуации. Напряжение внутри нарастало. - Боже! – выдохнула Элина, когда уверенные пальцы надавили на самое сокровенное под тканью кружевных трусиком. И хрипловатый тихий смех, как воркование, прямо в ухо. - Милая! Называй это как пожелаешь, но только не насилие. Ты уже взрослая девочка. И твои мокрые трусики говорят слишком явно о том, что ты чувствуешь. Я всего лишь посмотрю. А ты можешь задавать любые вопросы. Я могу сделать сейчас все, что пожелаю. - Расстегни наручники. – он не воспользуется ее состоянием. Ее слабостью. - Нет. Мне нравится, когда твои коготки не угрожают моему лицу. Ты слишком не предсказуема. Он уже поглаживал шрам на ее животе. И теперь смотрел прямо в глаза. Она попыталась их закрыть. - Смотри на меня. - Нет! - Я хочу тебя, девочка моя. Так сильно, что готов душу продать. - У тебя нет души. - Ты права. Души нет. Есть желание. Есть ты рядом. – ладонь оставляла токсичный ожег на коже, Сергей продолжал, глядя ей в глаза, - Этот шрам. Его можно убрать. Почему не сделала этого? - Это напоминание о собственной глупости. – она заметила его молчание по поводу татуировки. Он знает, что это парный рисунок? Он знает все ее увлечения? Но не знает, как подобраться ближе. - Теперь ты точно знаешь, что не было твоей вины. - Я тебе на глаза попалась. В этом моя вина. - Исправим все. Вместе. Ты и я. - Скажи, чего ты хочешь, Сергей! - Как ты дрожишь. Милая девочка. Он резко встал. При этом щелкнул наручниками, открывая их. - Переоденься. И выходи. Сама понимаешь, сейчас не время спорить. Я скажу свои условия. Чуть позже. - Не отпустишь? - Нет. Ты только моя. И скоро будешь очень рада этому. Перелет прошел вполне спокойно. Они не разговаривали. Кажется, оба молча взяли паузу. Осмыслить происходящее. Или Тобольский позволил Элине обдумать и принять. Она в некотором роде узнала слишком много нового. Он пытается быть тактичным? Элина невольно возвращалась взглядом к своему попутчику. Все же красивый мужчина. К чему кривить душой. Да, взрослый. В два раза старше самой Элины. И просто дико рассматривать его в роли своего поклонника. Элегантный. Всегда безупречный внешний вид. Всегда от него исходит умопомрачительная аура уверенности. И этот потрясающий аромат. Кажется, она пропиталась его запахом полностью. Она начинает верить в его заинтересованность. Но это очень странно. Все происходящее. О Тобольском лишь ходили легенды. Но не было в его деятельности скандалов связанных с женской половиной человечества. Хотя, Элина никогда не следила за новостями в принципе. А сплетни слушать не приходилось вовсе. Тобольский был словно призрак. И чаще слышать о нем стала, лишь с появлением в своей жизни Димы Соболева. Именно первый упомянул этого человека. Да, Алину в городе знали все. Но с отцом она никогда и нигде не появлялась. И все время говорила, что он живет за границей. До сих пор странно, и даже невероятно, что этот неуловимый и по сути всемирно известный человек держит ее как заложницу. Именно заложницу! Да еще точно скрывает очень много, о чем Элина даже не подозревает. Элину отвезли в тот самый дом, где она уже была однажды. Тобольский уехал в другом автомобиле. Приняла душ и легла спать. Ни телефона. Ни компьютера ей не предложили. Тобольский ничего не сказал. А спрашивать она не стала. Понимала, что ей снова подсунули таинственные лекарства. Она совершенно спокойна. Как удав. И уснула слишком быстро. Словно лампочку выключили. Утром открыла глаза. И открыла рот, но закричать не смогла. Панический ужас охватил все существо. На нее смотрели черные глаза добермана. 19 - Какая встреча! Вот тебя-то я и искала! – Алина, притворно весело захлопала в ладоши. Обращаясь к псу, - Дорн, как тебе наша находка? Будет чем зубки почесать? Доберман слегка зарычал. Почти не слышно. Но Элина натянула одеяло до подбородка. Ее практически парализовал страх. Все застыло, словно льдом сковало мышцы. Глаза широко распахнуты. И не хватает воздуха. Она открывает рот, пытаясь вздохнуть, но ничего не выходит. Алина выглядела очень хорошо. Ее округлившийся животик лишь придавал женственности. Она вся стала более плавная и красивая. - Что глаза свои таращишь? Нравлюсь? О! ты Дорна испугалась. Не стоит. Он сделает только то, что я скажу. А да! Точно! Меня бойся. Потому что я тебя убивать пришла. Значит, Соболят тебе мало показалось. За отца моего взялась. Так вот не выйдет. Ведьма проклятая. Еще в бассейне, в доме Соболевых утопить тебя надо было. Откинула блестящие белокурые локоны. На ней высокие сапоги, легкое кожаное пальто с опушкой из шиншиллы. Пальцы и шея увешаны браслетами. В ушах громоздкие серьги. На ком угодно выглядело бы пафосно, а на Алине словно так и должно быть. - Оставь меня. – Элина не могла пошевелиться. И говорить не могла. Она пыталась внимательнее разглядывать незваную гостью. Отвлечь свой мозг от собаки. Но глаза! Глаза Алины словно темная буря. Она на самом деле пришла убивать. Дорн громко гавкнул. Видимо, ему дали право голоса. Алина холодно хихикнула. Присела на край кровати и потянула покрывало. Медленно, цепляясь пальцами с черным маникюром. Улыбаясь и сверкая синими, как у отца, глазами. - Что тут у нас? Все та же не-до-женщина! Уродливая сука! Шрам свой, как достояние хранишь! Дорн, выдерем ей это произведение чертова искусства! И что тебе вместо матки рожу не вырезали? А? – она откинула покрывало в сторону. И начала еще громче смеяться. Элина после душа завернулась в одеяло и уснула. Ничего не скрывало обнаженное тело. Ей сейчас было все равно. В голове, как вспышки цветного салюта взрывались моменты. Те самые, почему она так боится не просто животных, а именно доберманов. Много лет назад, на ее глазах доберман разорвал сначала котенка, а потом ребенка. Мальчишка пытался защитить несчастное животное. Элина понимала, что оказалась в ловушке своих воспоминаний. Она не помнила того, почему боится животных! И вот сейчас ей пришлось вспомнить! Вспомнить! Крики. Кровь. Элина тогда видела весь происходящий ужас за сеткой Рабицей. Детский сад. Элина побежала туда, где бешеный доберман рвал кота. Она с диким ревом неслась в пасть зверюге. Но встретила воспитателя. Ее оттащили в сторону. Она кричала и дергала ногами, руками! Очень хотела помочь мальчишке спасти котенка! Она все равно пролезла туда. И увидела уже, как мальчишку кладут на каталку. Вот снова повторение прошлого. Она совершенно безоружна перед мордой здоровенного пса. Понимала, что это не просто пес. Это выдрессированный благородный зверь. Не повезло, что он в подчинении у Алины. Алина ухватила свою жертву за руку и дернула так, чтобы та упала на пол. Элина цепляясь за кровать, попыталась встать. Ей не позволили. Более того острым носком сапога наступила на руку. - Сдохни тварь! - Ты же беременная! Твой ребенок не должен… ааа – закричала, потому что в руку впился теперь острый каблук. Алина держала рыжие локоны в своем сжатом кулаке и дергала. Так, что зубы Элины стучали. Казалось, сейчас она отделит кожу голову от черепной коробки. - Дима мой муж! А свое я не привыкла отдавать или делиться! Диму любить нельзя. Он животное. Хоть и спасал тебя. Много раз спасал. Сегодня не спасет. В тюряге твой Димочка. И виновата в этом только ты! Поняла?! Он опять к моему отцу полез. Из-за тебя, гадина! Шлюха подзаборная! Но ничего. Тебя прикончу. А Дима вернется. И я как законная жена буду его ждать. А Андрея смогу захомутать. Буду строить из себя несчастную жену. Андрея пожалеть надо будет. И Дима пострадает немного. Классно я придумала! И чего ты не сдохла в той аварии! - Это была ты?! - А кто еще! Если надо всех рядом с тобой похороню! Оставь этот мир мне! Поняла! Я ребенка рожу Диме! Он мой! – удушающе агрессивный взгляд. И полное энергетическое отвращение. Не просто ненависть или злоба. Нечто более глубокое, адски откровенное и темное витало в воздухе. - Ты сама не слышишь что несешь! – значит Тобольский дочь покрывал. И спасал Элину от нее. Он ничего не сможет сделать с Алиной. Она же его дочь! - Ты залезла в такую задницу, что даже не подозреваешь о ее вонючей среде! Мой папаша тот еще Синяя борода. – она откинула от себя Элину и подошла к окну. – вставай. Уведу тебя из этого дома. Скину с обрыва. Или все же хочешь с Дорном поиграть? Элина медленно поднялась, натягивая на себя одеяло. Но ноги отказывались слушать. Медленно по стене сползла на пол. Теперь укрытая тонкой тканью. - Что тебе от меня надо, Алина? Ты равняешь наши жизни там, где нельзя их сравнить!