Она понуро вздохнула. Ведь и сама ощущала последние дни, что самочувствие было не идеальным, но отмахивалась от этого, поглощенная переживаниями из-за возвращения Ветрова. — Я могу долечиться дома? — Исключено, — категорично заявил Глеб Андреевич. — Мы только начали лечение. Не жалеете себя — подумайте о сыне! Маша разозлилась — она-то как раз и думала о сыне! Ведь она нужна ему! И валяться на больничной койке было некогда. И тут на нее снизошла догадка. — Подождите, а что это за больница? — Широкопрофильная клиника доктора Кондратьева. Глаза женщины изумленно расширились — она слышала про это место. Сюда обращались только состоятельные люди, потому как услуги здесь стоили столько, что даже думать страшно. — Сколько я здесь пролежала? — Два дня. В уме она уже судорожно подсчитывала, во сколько обойдется пребывание в этой клинике. Но почему? Как? Заметив ее эмоции, врач поспешил успокоить пациентку. — Отдыхайте и ни о чем не думайте. — Но почему скорая привезла меня сюда, а не в городскую больницу? — Так распорядился ваш друг. — Друг? — непонимающе переспросила Маша. В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Никита. — Мамочка! — ребенок бросился к ней. — Ты проснулась! А следом зашел Ветров… В глазах потемнело, и последнее, что она услышала: — Мама! * * * Часы показывали почти пять, когда мобильный телефон Славы ожил. Звонил Макс. Как всегда коротко и по делу. Суркова. Похоже, крепко зацепила девчонка шефа. Он усмехнулся, но адрес все же выслал. Но не прошло и часа, как Ветров снова позвонил. Только Григорьев договорился про скорую, как телефон зазвонил в третий раз. И мужчина ответил, даже не глядя, уверенный, что это снова Макс. — Слава. Тот вздрогнул и тут же посмотрел на экран мобильного — так и есть. Номер не определился. Но этот голос он бы не спутал ни с чьим. — Да, Сергей Дмитриевич, — отозвался он. — Как продвигаются дела? — Все по плану. — Что Ветров? — Воплощает в жизнь задуманное. Как вы и говорили. — Хорошо, — бесстрастно одобрил собеседник. — Какие-то проблемы? — Пока только те, что были предусмотрены. — Ясно. Продолжай. Пока все в силе. В трубке раздались короткие гудки. Вячеслав откинулся на спинку кресла и задумчиво потер переносицу. А ведь он почти расслабился, понадеялся хотя бы на иллюзию свободы. Но нет. Глава 8 Голос Никиты вырвал из беспамятства неожиданно. Раз — и она открыла глаза. — Мамочка, — всхлипнул ребенок, сжав маленькими ладошками ее руку. — Малыш, — едва слышно выдохнула Маша. — Мамочка, не засыпай больше, пожалуйста! — запричитал тот. — Тише, Никита, дай маме отдохнуть, — вмешался врач. Пациентка перевела на него взгляд. — Что случилось? — хрипло спросила она, осматриваясь. — Вы потеряли сознание. Организм слишком ослаблен — вам необходим отдых и покой! — очень строго произнес Глеб Андреевич. Суркова перевела взгляд обратно на ребенка. — Мы хотели вывести его, чтобы не пугать, но Никита наотрез отказался уходить, пока вы не придете в себя. — Ясно, — потерянно ответила она, пытаясь приобнять сына. — Я оставлю вас на полчаса — но затем покой и сон! — Но… — Никаких но, Мария Игоревна! Если хотите поправиться, придется потерпеть. Та пыталась упорядочить мысли. Немного придя в себя, она вспомнила из-за чего потеряла сознание. А точнее, из-за кого. — Не переживайте, за Никитой присмотрит воспитатель, — поняв замешательство пациентки по-своему, добавил лечащий врач. Она тяжело вздохнула, но все же кивнула. Чувствовала себя Маша плохо — в этом стоило признаться. Однако, прежде чем согласиться остаться, пациентка собиралась все же кое-что прояснить. — А Максимилиан Николаевич здесь? — тихо спросила она. — Кажется, остался в коридоре, когда вы потеряли сознание. — Мне… — Маша прочистила горло. — Мне надо с ним поговорить. Пожалуйста. — Конечно, — кивнул мужчина. — Сейчас? Или перед приемом лекарств? Она уже собиралась сказать, что лучше сейчас, но увидела нетерпеливый взгляд Никиты и поняла, что сначала должна уделить время сыну. Но высказать свое решение не успела — дверь открылась, и на пороге палаты возник виновник ее терзаний. — Как она? — поинтересовался тот. — Уже лучше, — ответил Глеб Андреевич. — Я оставлю вас. Но прежде, чем выйти, кинул на ребенка хитрый взгляд. — Кстати, в нашей столовой есть мороженое с шоколадной крошкой… Мальчонка тут же встрепенулся, но затем перевел взгляд на маму, словно спрашивая разрешения. — Иди, конечно, — слабо улыбнулась та, зная, как сильно малыш любит это лакомство. Стоило сыну покинуть комнату, улыбка пропала с ее лица. Ветров стоял, расслабленно привалившись к стене. Маша не торопилась начинать разговор, пытаясь выбрать линию поведения с виновником ее бед.