— Не спится? — спросил гостью, которая наливала что-то в стакан. — Никита попросил молока, — равнодушным тоном ответила та, даже не обернувшись. Максимилиан прошел в кухню и сел за стол, разглядывая Машу. — Как твоя рука? — Уже лучше. — Это хорошо. Завтра приедет врач, чтобы тебя осмотреть. Женщина стояла к нему полубоком, и он заметил, как она недовольно поджала губы, но все же промолчала. Это удивило Макса. — И даже не станешь спорить? — А есть смысл? — Ты же знаешь, что нет. — Тогда не буду, — покладисто согласилась Мария. Микроволновка просигналила об окончании разогрева. Гостья достала из нее молоко и направилась к дверям, а Ветров судорожно соображал, как задержать ее хотя бы ненадолго. — Мне жаль, что ты пострадала, — донеслось ей в спину. От неожиданности Маша замерла. — Но я совру, если скажу, что сожалею о том, что вы живете здесь. Она резко обернулась и посмотрела ему в глаза. И взгляд этот был непонятным. Макс не мог с уверенностью сказать, что именно он означал. — Надеюсь, скоро это изменится, — пробормотала она, покидая кухню. Женщина давно ушла, а он все продолжал сидеть, пытаясь понять, что же именно увидел в ее глазах. А еще — почему ляпнул те слова. Ведь мог просто съязвить, как обычно. Мог просто сказать остаться, мог начать выспрашивать про Баринова то, что и так знал. Но нет. Выдал что-то сопливое. Впрочем, Маша не особо поверила, судя по реакции. И ему отчего-то было на это не плевать… Глава 19 Следующие несколько дней прошли однообразно — целый день он был полностью погружен в работу, а вечером его ждал ужин с вынужденными гостями. Суркова все также продолжала сторониться его, и никак не реагировала на проявления заботы. Врач, осматривавший ранение, заверил, что с пациенткой все в порядке, и с понедельника она может выйти на работу. Вот только сам Ветров подобному был не рад. С Ястребовым они, конечно, договорились. И Олег вроде бы покинул город, но… Но Макс все же перестраховывался. Спасать Машу в третий раз не хотелось. Точнее, не хотелось подвергать ее жизнь риску. Пару раз он заглядывал в комнату охраны, и через камеры наблюдал за общением матери и сына. Только в эти моменты та становилась искренней и открытой. И чем больше он приглядывался к ней, тем больше задумывался о том, что ему было хотелось. А хотелось, чтобы она так же смотрела и на него. Сны с участием Сурковой стали уже традицией. И если раньше проблема утреннего стояка легко решалась либо холодным душем, либо очередной игрушкой на ночь, то теперь даже холодный душ по утрам помогал мало. Близились выходные, и он всерьез задумывался о том, чтобы заказать пару элитных девочек, дабы унять либидо. Но еще сильнее удивляло то, что впервые он не брал то, что хотел. Каждый вечер он подходил к двери комнаты гостей и молчаливо стоял в раздумьях. Как легко было бы вытащить девчонку, загнать к себе и взять везде, где пожелает. Но каждый раз что-то останавливало, не давало сделать последний шаг. Хотя, возможно, сделай он это, и все очарование сразу бы пропало. Но Ветров почему-то оттягивал неизбежное, раз за разом уходя без удовлетворения. Все изменилось в пятницу — еще утром он столкнулся с Машей в гостиной и предупредил, что вечером не приедет ночевать. Зачем и сам не понял. Она, видимо, тоже судя по растерянному взгляду. Но к вечеру любое желание потрахаться с проститутками испарилось. Была лишь усталость и желание отдохнуть. Вячеслав, который заранее забронировал лучший столик и лучших девочек, только хмыкнул, но расспрашивать не стал. Все-таки очень умный парень. Приехав домой, Макс поднялся наверх, но до комнаты не дошел — в приоткрытую дверь игровой заметил, как Никита без энтузиазма возит грузовик по ковру. — Дядя Макс! — поздоровался тот, заметив хозяина дома. — Привет, боец, — ответил он, проходя внутрь. — А где мама? — У нее голова болит, — грустно ответил мальчик. — И мне не с кем поиграть. — Если разрешишь, то я могу заменить ее, — предложил Максимилиан. — Правда? — тут же обрадовался ребенок. — Давай! Он начал увлеченно расставлять машинки, на ходу объясняя правила игры. Поначалу мужчина не воспринял идею с восторгом, но очень не хотелось видеть расстроенного ребенка. А затем и сам не заметил, как втянулся. — Груз прибыл! — бодро сообщил постовой, которым играл Никита. — Вот документы. — Отлично! С документами полный порядок! — ответил проверяющий, которым играл Макс. — Никита, пора спать! — резко раздался голос Маши. Оба повернулись к двери — на пороге стояла бледная мать. Она судорожно дышала, пытаясь совладать с эмоциями. — Ну, мам, мы не доиграли, — заканючил мальчишка. — Можно еще… — Я сказала — пора спать! — повысила голос та. — Доиграем завтра? — предложил Ветров, которому стало неловко перед Машей. Хотя он и не очень понимал ее реакции — они же просто играли в машинки. — Хорошо, — недовольно пробурчал Никита, убрав игрушки на место. — До завтра, дядя Макс. С тобой интересно! Затем он вышел, а Суркова подошла поближе. — Не смей лезть к моему сыну, — прошипела она. — Держись от него подальше, ублюдок! Брюнет опасно прищурился. Никогда и никому он не спускал оскорблений. Даже Наташа не позволяла себе такое. — Следи за языком, — тихо произнес он, сдерживая ярость. — Могу повторить, если не расслышал с первого раза, — дерзко заявила та. Макс потерял дар речи от подобной наглости. А потому не сразу заметил, что в глазах женщины промелькнула боль. В два шага он оказался рядом с ней и крепко взял за плечи после чего встряхнул. — То, что ты живешь здесь, не дает тебе права оскорблять меня, — все также тихо произнес мужчина. Суркова сжалась, но взгляд не отвела. Они стоял так близко, что слышал, как колотится ее сердце, знал, что ей страшно. И все же она не сдавалась. Не позволяла взять верх. И это было восхитительно. — Так дай нам уйти! Пару мгновений он молчал, а затем осторожно отпустил и сделал шаг назад. Нутро требовало наказать дерзкую самку, указав той на место у его ног. Желание взять девчонку прямо здесь, на полу, было практически осязаемым. Но ее глаза… Боги, она так смотрела на него, что его не знавшее пощады сердце замерло. — Прости, но не могу. Только здесь я могу гарантировать вам полную безопасность, — гораздо спокойнее сказал Максимилиан. — Придется потерпеть еще немного. — Сколько? — всхлипнула Маша. — Что? — Сколько еще ты будешь издеваться над нами? Ветров нахмурился. — С чего ты взяла… — Сколько еще дней и ночей мы должны провести тут, чтобы ты насытил свое самолюбие? Сколько раз я должна попросить⁈ У Маши начиналась настоящая истерика, а Макс понятия не имел, как успокаивать женщин. Ему всегда было плевать на их чувства. И едва только очередная пассия начинала подобные фокусы, он безжалостно выставлял ту за дверь своей жизни. Но с Машей он так поступить не то, что не мог. Попросту не хотел. Между тем она рыдала все сильнее. Единственное, что ему пришло в голову — обнять несчастную. Он готов был, что та начнет драться. Но, к его удивлению, гостья лишь сильнее разрыдалась. Она говорила какие-то бессвязные вещи о том, что он разрушил ее жизнь, что ненавидит его и чтоб он не смел приближаться к сыну. Груз, копившийся все эти дни, оказался слишком тяжелым для нее. Только теперь он осознал в полной мере слова врача о том, что организм был ослаблен огромным количеством седативных препаратов. Видимо, ими она справлялась со стрессом. А ведь он даже не задумывался, что так на нее влияет. И он испытал давно забытое чувство — стыд. Мужчина, как мог, успокаивал ее, обещая, что все наладится, что скоро все снова станет хорошо. Но Маша лишь голосила все сильнее. Ее уже натурально потряхивало, и Ветров всерьез испугался, что придется вызывать Наумова. Но постепенно слова становились все тише, а монолог — бессвязней. Силы организма истощились, и Маша попросту заснула. Перед ним встал вопрос, куда ее отнести. Первая мысль — к себе в комнату. Лечь рядом и будь что будет. Но вспомнив все, что она наговорила в пылу эмоций, решил, что лучше так не делать. Подхватив женщину на руки, Ветров отнес ее в их с Никитой комнату. Тот уже умылся и сидел на постели. — Что с мамой? — тут же спросил он. — Тише, — шикнул на него брюнет. — Устала очень. Поможешь? — Конечно! Малец тут же начал расправлять кровать, помогая уложить мать поудобнее. — А почему она уснула раньше меня? — задал сын резонный вопрос. — Наверное, из-за руки. Вымоталась, вот и заснула. — Странно, — угрюмо произнес тот. — Ну, ладно, попробую уснуть сам. — А что не так? — вздохнул Максимилиан, предвкушая очередную проблему.