Понимая, что совершил большую ошибку, я отстранился назад. Аня зажмурилась и опустила голову. Её тело дрожало, руки крепко прижимали полотенце к груди. Горечь сжала моё горло. Я не собирался заходить так далеко, а теперь не знал, как это исправить. Сейчас правильным решением будет просто уйти. Я вышел из раздевалки и оставил её одну. К черту. Глава 17 Анна Я открыла глаза и увидела, что осталась одна. Мои руки крепко прижимали полотенце к груди. Мне никак не удавалось перестать дрожать. Глубоко вздохнув, я попыталась выровнять дыхание и собраться с мыслями. Взглянув на свои трясущиеся руки, я начала собираться домой. Нужно поскорее сваливать отсюда, пока ему не захотелось вернуться. Уже лёжа в своей кровати, я прокручивала в голове то, как его кулак пролетел рядом с моим виском, вспоминала звонкий треск металлической дверки. В тот момент я об этом не думала, но сейчас я искренне надеюсь, что он сломал пару костей. Его глаза в миг потемнели и налились кровью от злости, когда я упомянула пропавших девушек. Он был похож на разъярённого демона. Если его так сильно задели мои слова, меня это совершенно не волнует. На правду не обижаются. Теперь ему известно, что я о нём думаю. Уже почти провалившись в сон, я услышала звук входящего сообщения. «Рыбка моя, прости, слишком много работы было. Обещаю больше так не пропадать». Я была сильно обижена на Максима. Выяснять отношения перед сном не хотелось, поэтому я оставила его сообщение без ответа. Закрыв глаза, я попыталась уснуть, но видела перед собой лишь тёмный омут карих глаз. С самого утра день складывался как нельзя плохо. Посетив поднадзорную семью с инспекцией, нам пришлось изъять детей. Я ожидала, что родители будут умолять нас не делать этого, но как я была наивна. Их вообще не оказалось дома. Оставив малышей одних, они исчезли в неизвестном направлении. Трудно представить, как долго дети находились без присмотра и когда последний раз что-то ели. Определив их в детское отделение больницы на обследование, мы с Аллой Леонидовной сидели в коридоре и ждали врачей. Я сидела, уткнувшись в документы, и не понимала, как можно оставить своих собственных детей одних дома. С ними могло случиться, что угодно. Хорошо, что дети остались живы, но они были сильно истощены, грязные, практически голые и в синяках. Оба не произнесли ни слова, пока находились с нами. Надеюсь, при хорошем уходе, они быстро оправятся и забудут свою биологическую семью. Понятно, что детей нельзя возвращать родителям ни при каких условиях. Этим мы обязательно займёмся. По закону решение о лишении родительских прав принимает суд через шесть месяцев с момента их изъятия. Открылась дверь в кабинет, и к нам вышел врач. Медсестра принесла детям еду, и они тут же набросились на неё. Не слушая врача, я подошла к малышам. Хоть они и были голодны, но держать ложку у них практически не получалось. Малышка сдалась первой и уткнулась носом в тарелку. Брат последовал ее примеру. Я схватила ложку и начала кормить девочку, а медсестра – мальчика. Малышку звали Дианой, а мальчика Артёмом. Я смотрела на них, с трудом сдерживая слезы. Почему жизнь так несправедлива к самым беззащитным? Они этого не заслужили. Девочка смотрела на меня с восхищением и трогала мою длинную косу своей крошечной ручкой. Закончив с приемом пищи, я спросила ее: – Хочешь, я тоже заплету тебе косичку? На что Диана лишь отрывисто кивнула. Я попросила медсестру принести нам расчёску и резинку для волос. Привезя детей в больницу, их первым делом искупали и одели в чистую одежду, а потом провели полное обследование. Волосы у малышки были достаточно длинные для своего возраста. Она сидела смирно, боясь пошевелиться, когда я принялась расчесывать её светлые локоны. Закончив свою работу, я перебросила ей косу через плечо. Мы подошли к зеркалу, и я взяла Диану на руки, чтобы она могла посмотреть на своё отражение. – Вот видишь, теперь мы похожи, – сказала я, но девочка промолчала. Как только я опустила её на пол, она побежала к брату и тот обнял ее, защищая. Если эти синяки были нанесены их родителями, то такая реакция вполне понятна. Они вдвоём против целого мира. Эта мысль меня одновременно умиляла и ужасала. Оставив детей на попечение врачей, мы вернулись в отделение. Зайдя в кабинет, я сразу же услышала, звонок своего телефона. Я даже не заметила, что не взяла его с собой. Мелодия звонка прекратилась, как только я подошла к рабочему столу. Взяв телефон, увидела пятнадцать пропущенных звонков, ещё столько же сообщений и все от Максима. Я всё ещё кипела от злости, поэтому мне даже не хотелось их читать. Отключив полностью телефон, положила его в ящик стола. Меня раздражало то, что Максим хочет решить все вопросы по телефону, а не лично. Его предложение и моё согласие были ошибкой. Теперь я уверена в том, что мы поспешили. Вернуть ему кольцо было абсолютно верным решением. Рабочий день подошёл к концу, бумажная работа помогла отвлечься от последних событий, которых было слишком много для моей спокойной жизни. Покинув здание, я увидела Максима, который стоял, облокотившись на мою машину. В руках у него был уже привычный огромный букет алых роз. Он виновато улыбнулся и направился в мою сторону. С каждым его шагом я чувствовала дикое желание развернуться и уйти прочь, но почему-то не сделала это. – Как ты узнал, что это моя машина? – А как ты думаешь, кто помогал твоему отцу выбирать её? – ответил он. – Зачем ты приехал? – Это тебе, моя рыбка. Прости, что пропал. Этого больше не повторится, – вымолвил он, протягивая мне цветы. – Боюсь даже представить, что ты скажешь в своё оправдание, – сказала я, складывая руки на груди. Букет я брать не собиралась. – Чушь про занятость на работе можешь говорить кому угодно. Макс сглотнул и нервно посмотрел по сторонам. Я видела, что он подбирает правильные слова, чтобы не задеть меня, но обида уже давно поселилась в моем сердце. Я боялась потерять нашу многолетнюю дружбу, но такое отношение к себе принять тоже принимать не собиралась. Так или иначе, он был дорог мне. Боль от того, что у нас ничего не получится, усиливалась мыслью, что нашей дружбе придёт конец. – Позволь вымолить у тебя прошения. Это единственное, что я прошу. Только не здесь. Давай уедем? – с надеждой попросил он. – Я не хочу никуда с тобой ехать! – повысив голос, возразила я. Максим виновато смотрел на меня, обдумывая дальнейшие действия. Мы никогда раньше не ссорились. Возможно, это действительно было ошибкой. Связать себя узами брака с другом детства и, не справившись, разрушить всё – и дружбу, и отношения. Он посмотрел куда-то позади меня. На его лице читался гнев и удивление. Я попыталась повернуть голову в том направлении, но Макс взял меня за щеку и притянул к себе для поцелуя. Он был не таким, какие мы дарили друг другу раньше. Он был пронизан страстью и яростью. Мой жених пытался поглотить меня своим ртом, притягивая ближе к себе. Сначала я попыталась мягко оттолкнуть его, но быстро сдалась, отвечая на поцелуй. Он собственнически обхватил меня рукой за талию и продолжил сладкую пытку. Мой телефон зазвонил в самый неподходящий момент. И я отстранилась, глядя Максу в глаза. Он улыбался и явно был доволен собой. Достав телефон из сумочки, я увидела, что звонит отец. – Да, папа, – ответила я, пытаясь отдышаться. – Что случилось? – Передай этому засранцу, что в следующий раз я надеру ему зад, если он ещё раз позволит себе подобные вольности под окном моего кабинета, – я подняла глаза и увидела отца, смотрящего на нас. – Хорошо, пап, прости, – ответила я. Схватив Максима за руку, мы сели в мою машину, чтобы скрыться от посторонних глаз. Положив цветы на заднее сиденье, он повернулся ко мне и попытался вновь поцеловать меня, но я отвернулась. Заведя автомобиль, мы выехали с парковки и двинулись в сторону моря. Я любила смотреть на голубые волны в минуты счастья или грусти. Именно в этот момент мне безумно захотелось вдохнуть соленый воздух и взглянуть на голубое море. Максим сидел рядом и молча смотрел на меня, пока мы ехали вдоль улиц навстречу трудному разговору. Хоть я об этом и не упоминала, но он знал, что будет, когда мы доедем до места назначения. Мы оба понимали, что сейчас лучше помолчать и хорошенько обдумать свои будущие слова. Съехав на грунтовую дорогу, я аккуратно двигалась мимо высоких деревьев. Мы приближались к нашему любимому месту, куда часто отправлялись на пикник. Вид на море с отвесной скалы был шикарным. Заглушив мотор, мы всё также сидели в тишине. Никто из нас не пытался заговорить первым. Я ждала от него слов любви и надежды, но он продолжал молчать, поэтому мне пришлось заговорить первой. – Я много думала последние несколько дней. Мне кажется, что мы слишком поторопились. Знать друг друга с детства – это одно, но узнавать друг друга, как пара совершенно другое. Нам нужно больше времени. Я не хочу, чтобы наша многолетняя дружба была испорчена тем, что у нас не получается быть парой. Ты знаешь, как дорог мне. С тобой связаны многие воспоминания, и я не хочу предавать их. Если у нас ничего не получится, мы разрушим всё самое ценное, чем дорожим сейчас и не сможем больше дружить. Ты знаешь, что я люблю тебя как брата, но у того, что мы пытаемся сделать, нет будущего, и мы должны это признать. – А как мужчину? – тихо спросил он, не глядя на меня. Я видела боль на его лице от этих слов. Мне не хотелось его обидеть. – Что ты имеешь в виду? – Ты говоришь, что любишь меня, как брата. Но любишь ли ты меня, как мужчину? Что ты чувствуешь ко мне? – он продолжал смотреть перед собой. Я видела, как сжались его кулаки. Он был зол и расстроен. Его челюсть напряглась. – Не знаю, Макс, все происходит слишком быстро. Если бы у нас было больше времени, то этот вопрос не остался бы без ответа, но у нас не получается. Я тебя практически не вижу. В эту секунду он резко повернулся ко мне и обхватил ладонями мои щёки. Мы смотрели друг другу в глаза. Я видела в его взгляде усталость и грусть. Ему было больно слышать мои слова, но я не хотела обманывать нас обоих, давая ложную надежду. – Анечка, я всегда любил только тебя. И все последние годы ты абсолютно точно не была мне сестрой. Я страстно желал тебя, как ту, с кем хочу провести остаток своих дней. Ты нужна мне, – сказал он, и я видела в его глазах боль и нежность. – Максим, я много думала о нас последние дни. Мне правда кажется, что у нас ничего не выйдет. Я не хочу мучить нас обоих, – произнеся эти слова, мои пальцы потянулись к кольцу. Я начала снимать его, но он перехватил мою ладонь и крепко сжал её. – Прошу, не делай этого. Не поступай так с нами, – он смотрел на меня с тоской и надеждой на то, что я передумаю, но назад дороги нет. Максим крепко удерживал мои ладони и не отводил от меня глаз.Отпустив голову, он стал осыпать мои руки поцелуями, глубоко вздыхая. – Умоляю, дай нам последний шанс. Ты не можешь все бросить в самом начале. На это нужно время, но ты решила срубить все на корню, даже не попытавшись, – он долго продолжал целовать мои руки и, тяжело вздохнув, перевёл взгляд на скалу. – Мне нужно несколько дней, чтобы переубедить тебя. Прошу, дай мне их. Обещаю, ты не пожалеешь. Я погладила его по волосам и с нежностью взглянула в подавленные глаза. Максим был ужасно расстроен, мои слова сильно ранили его чувства. Мой друг был одним из самых важных людей в моей жизни, и мне было тяжело видеть боль на его лице. Он вновь опустил голову и нежно поцеловал мою руку, на котором было подаренное кольцо. – Обещаю, что больше никогда у тебя не возникнет желания снять его. Я сделаю всё для этого. Ты нужна мне больше всего на свете. Без тебя ничего не имеет смысл. Я прикоснулась своим лбом к его и закрыла глаза, заключая, что второго шанса заслуживают все. Тем более лучший друг. Глава 18 Дмитрий Вылетев из женской раздевалки, я пронёсся мимо Никиты на улицу. Друг последовал за мной. Подбежав к своему автомобилю, я открыл багажник, где у меня стояло несколько ящиков виски, которые были куплены для пополнения домашнего бара. Друг догнал меня, когда я уже пил с горла. Никита вырвал виски прямо из моих рук, частично пролив его на асфальт. – Ты сумасшедший? Теперь я не дам тебе сесть за руль. Что эта дамочка сказала, что ты решил потерять рассудок? – с тревогой спросил мой друг. – Ничего, – ответил я. Мне не хотелось сейчас вдаваться в подробности. – Придурок! Тебе нужно успокоиться, а потом я отвезу тебя домой, – попытался меня успокоить Никита. – Успокоиться? – закричал я. – Успокоиться? – крикнув снова, моя нога взлетела и с силой ударила по колесу. Ещё раз и ещё. Я не мог остановиться. Внутри меня бушевал огонь. Неистовая ярость наполняла каждую клеточку моего тела. Не помню, когда последний раз так выходил из себя. Эта стерва отравила мой разум. Я был зол и безумен. Мне хотелось убивать всех, кто посмеет приблизиться ко мне в этот момент. – Что ты творишь? Угомонись! – крикнул Никита и с силой толкнул меня в плечо. Я перехватил его руку и ударил его в бок. Замахнувшись ещё раз, я увидел, как мой друг схватился за ушибленное место и согнулся, глубоко дыша. Я наклонился к нему и положил руку на его плечо. – Прости, брат. Я не в себе. Мне нужно побыть одному. – Иди на хрен! Я никуда не пущу тебя. Ты наделаешь делов, потом будешь жалеть об этом. Я поеду с тобой и прикрою твой зад. Тем более не смей садиться за руль, ты только что залпом выпил пол бутылки, – сказал Никита, переводя дыхание.