– А разница в том, что, если бы я любил своего отца, я бы ненавидел его убийцу всей душой, но у меня ее нет, ты же знаешь. Мой друг, которого я знал столько лет, лишь покачал головой. Он ничего не сказал, зная, что спорить со мной бесполезно, если я что-то решил. Но, спустя минуту молчания, продолжил: – Это безумие, – не унимался Никита. – Ты и близко не сможешь к нему подойти. – Человек от ФСБ обещал помочь в расследовании в обмен на сотрудничество. Они выполнили свою часть работы, как и я свою. Мы бы никогда не смогли накопать то, что сделали они. Именно поэтому я продолжил заниматься наркотиками после смерти отца, хотя не хотел и презирал это больше всего на свете. Но, если бы не я, они нашли бы кого-то другого. Кто-то должен контролировать накропоток в городе. Им выгодно делать это моими руками, – уже в который раз я повторил одно и то же, потому что мы часто это обсуждали. – Почему ты не рассматриваешь вариант, что это ФСБ устранили твоего отца? Возможно, они сделали ставку на тебя, как на молодого и более сговорчивого? – предположил Никита. – Такая мысль приходила мне в голову, но нет ни одного доказательства или хотя бы намёка. А то, что находится в этой папке, не что иное как железобетонный мотив. Так что да, я верю в эту версию, – заключил я. – Все равно не понимаю. Да, месть за смерть своей жены является весомой причиной, но я все равно не верю, что именно он заказал твоего отца. Дима, это начальник полиции в Сочи. Помнишь, как пару лет назад мы пытались его подкупить, чтобы он закрывал глаза на многие дела? Он неподкупен. По этой причине его ты стал уважать его ещё больше, потому что это самый честный представитель закона. Я не верю, что он способен на убийство. – Месть превращает любого человека в монстра, и Савин не исключение. Я бы тоже потратил всю оставшуюся жизнь, чтобы найти и наказать виновника в смерти моей жены. У него на это ушло пятнадцать лет, – сказал я. – Зачем тогда делать это? Если эта информация действительно правдива, это было отмщение. Его мотив ясен. Не нужно строить из себя Господа Бога и продолжать череду дурацких убийств. Это порочный круг. Ко-то должен это прекратить, иначе никто не выживет. Все умрут, – не унимался Никита. – Ты назвал мою месть«дурацкой»? Этот человек убил моего отца. Он виноват в том, что мой брат слетел с катушек после смерти родителей! – я начал кричать, не в силах сдержать злость. – Он виноват в том, что мы сейчас здесь! Он виноват в том, что я делаю то, чего не хочу и живу той жизнью, которую презираю! Я ненавидел это тогда, ненавижу и сейчас! Отец всегда хотел, чтобы я продолжил его дело, несмотря на то, что меня тошнит от этого бизнеса. Поэтому я сбежал из дома, поэтому пошёл в армию, чтобы доказать ему, доказать себе, что я чего-то стою! Отец всю жизнь попрекал меня, говорил, что только армия сделает из меня мужчину, а не институт, о котором я мечтал. Мне не нужна была эта жизнь, я мечтал стать врачом! Вот чего я хотел, но теперь мое будущее похоронено вместе с ним. И в этом виноват только один человек! Никита молча смотрел на меня с осуждением. Он понимал, что смысла спорить нет и я не изменю своего решения. – Все, прекрати, – он отобрал у меня бутылку, когда я собирался налить очередную порцию. – Саню отчитывал за распитие с утра, а сам!? У нас ещё есть куча нерешенных вопросов, которые тоже требуют твоего внимания. Ко мне обратился Могилин. Он просит денег. – Это у которого сеть фитнес клубов? Что ему нужно? – спросил я, пытаясь сосредоточиться на текущих делах. – Я же сказал, деньги. Он терпит убытки. Причин я не знаю, нужно посмотреть его бухгалтерию. – Он знает условия. Я даю деньги, пятьдесят процентов его компании отходит ко мне. Официально я становлюсь соучредителем. В чем проблема? – не понимал я. – Он просит встречи. Говорит, что пятьдесят процентов много и готов торговаться, – пояснил Никита. – Мне насрать, что он там думает. Не нравится, пусть ищет деньги в другом месте. А когда его бизнес будет в полном дерьме, я сам выкуплю всю сеть за копейки. Так и скажи ему:"Либо по моим условиям, либо никак".Его недовольную рожу я видеть не хочу, – ответил я. Мы провели в моем кабинете пол дня, обсуждая текущие дела. Подбросив меня до дома, Никита уехал на тренировку сына. Это был их семейный ритуал – ходить на занятия вместе. Он был хорошим отцом, с этим не поспоришь. Я гордился успехами друга в воспитании сына и, честно говоря, немного завидовал. Потеряв последние силы в отчаяных попытках достучаться до младшего брата, я был уверен на сто процентов в том, что хорошим отцом мне не стать никогда. После смерти жены в прошлом году, Никита все свободное время пытался проводить с ребёнком. Водил его на тренировки, таскал его в туристические походы или на рыбалку. У нас было много дел по бизнесу, но мы с Саней с радостью поделили большинство его обязанностей, лишь бы он больше времени проводил с сыном. Когда Марина умерла мы боялись, что он просто на просто сойдет с ума. Все произошло слишком быстро. Ковид не пощадил многих, в том числе и ее. Мы предоставили лучших врачей, но этого оказалось недостаточно. На третий день пребывания в реанимации под ИВЛ ее сердце остановилось. Мы поддерживали друга как могли, но он справился сам, взял себя в руки ради ребёнка. Илюшей большую часть времени занималась бабушка. Я обожал его, как и Саня. Мальчишка жутко похож на своего отца, только в миниатюре. Я вошёл во двор и окинул взглядом дом. Особняк, который много лет назад для своей семьи построил мой заботливый папаша. Я ненавидел его и все к чему он прикасался, его бизнес и этот дом в том числе. С тех пор как я снова переехал сюда, я не чувствую себя дома. Слишком много печальных воспоминания хранят эти стены, а сколько дерьма они повидали… Единственная причина, почему я до сих пор его не продал – Рома. Он родился и вырос здесь, отбирать у него и это было бы жестоко. Я не хочу его ранить ещё больше. Михаил подошёл ко мне, слегка кивнув в знак приветствия. Он был начальником охраны у моего отца. Именно он первый позвонил мне и рассказал о случившемся. Я знаю его с самого детства. – Он в комнате? – спросил я. – Да, никуда не выходил. Я осмотрел все на предмет тайников. Нашёл ещё пару пакетиков, – ответил он. – Ты его хотя бы покормил? Или весь день заставил сидеть на голодной пайке? – как бы я не был зол на брата, забота о его благополучии и здоровье всегда стояли на первом месте. – Кажется, у него на столе лежало пару батончиков. Он бы все равно не умер от голода за пол дня. А специально носить еду этому недоноску я не собираюсь. Я зашел в дом и сразу же направился на второй этаж. Из-за закрытой двери доносились звуки тяжелой музыки. Постучав несколько раз и не получив ответа, я вошёл. Рома лежал на своей кровати в одних трусах, раскинув руки в сторону и смотрел в потолок. Он даже не обратил внимание на меня. – Пришёл в себя? – Я проспал весь день и голоден как черт. Теперь мне можно выйти из комнаты? – спросил он, не отводя взгляд от потолка. На секунду мне показалось,что он все ещё под кайфом. – Пошли на кухню, я тоже хочу есть. И оденься, – приказал я, швыряя ему шорты. – Я у себя дома. Хочу – хожу в трусах, – проворчал он. – Не забывай, что ты живешь не один. Побереги хотя бы глаза Галины Анатольевны. Она была нашей домработницей и женой Михаила. Добрая женщина с богатой душой, которая ухаживала за мной и братом с самого рождения. Я зашёл на кухню и достал приготовленную ею еду их холодильника. Разогрел пасту себе и брату и устроился у барной стойки. – Рома, тащи свою задницу сюда! Живо! – заорал я. Услышав недовольные шаги на лестнице, я принялся поглощать все, что видел, потому что был зол и голоден, как волк. Рома сел напротив и молча составил мне компанию. Спустя десять минут брат подскочил со стула и попытался смыться в свою комнату. Он думает, что сегодняшнее поведение сойдёт ему с рук, но не тут то было. – Хорошая попытка, а теперь вернись, – указал я ему на стол, – Я убираю остатки в холодильник, ты моешь посуду. – Галина помоет. – Не Галина, а Галина Анатольевна. И не надо относиться к ней, как к прислуге, она вырастила тебя, имей уважение. – Моя мать вырастила меня! – закричал он в ответ. Я схватил его шею и вдавил в стену. Его глаза расширились от испуга, ведь я никогда раньше не поднимал на него руку. Возможно, если бы я чаще брался за ремень или что-то потяжелее, то сейчас мы бы здесь не стояли. – Твоя мать не растила тебя, этим занималась Галина Анатольевна, – кричал я в ответ. – Твою мать волновали только шмотки и еда без лишних углеводов. Пока она весело просаживала деньги нашего отца, делая себе очередную пластическую операцию, вытиранием твоих соплей и задницы занималась Галина Анатольевна. И я не потерплю к ней неуважения. Ни от тебя, ни от кого-либо другого. А теперь заткнул свой поганый рот, развернулся и вымыл посуду. Я указал в сторону кухни. Убрав еду в холодильник, я встал, облокотившись о кухонный гарнитур, и наблюдал за братом. Я чувствовал себя в тупике. Подождать бы ещё пару лет, и отправить его служить по срочке, чтобы там из него выбили всю тупость. Но что-то мне подсказывало, что даже во время службы он принесёт мне немало хлопот и переживаний. Закончив с мытьем посуды, Рома заторопился покинуть кухню как можно скорее. – Сейчас же вернись. Мы ещё не договорили, – крикнул я ему в след. В ответ я услышал только сильный хлопок дверью. Поднявшись в его комнату, я застал брата на кровати. Он снова смотрел в потолок и даже не моргал. – Вернёмся к утреннему разговору. Ты сам скажешь, где ты взял траву, или пойдём сложным путём? – спросил я его. – Начнёшь меня пытать? Валяй. Я все равно ничего не скажу, – ответил он скучающим голосом. Он говорил так, потому что знал, что я не сделаю этого. – Не испытывай моё терпение. Сегодня ты, блять, перешёл черту. Я не собираюсь с тобой няньчиться и объяснять простые истины о вреде наркотиков. Но сидеть в сторонке и смотреть, как ты гробишь свою жизнь тоже не собираюсь. Последний раз спрашиваю:«КТО?» В ответ он просто ухмыльнулся и пожал плечами, продолжая смотреть в потолок. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы не придушить его на месте. Его поведение выходило меня из себя. Я подлетел к его столу и стал выдергивать все провода, которые видел. Подойдя к окну, я распахнул его и уже замахнулся, но голос позади остановил меня: – Только не сонька! Прошу, я скажу все, что ты хочешь, только не выбрасывай. – Говори, – приказал я, держа ее снаружи на расстоянии вытянутой руки. – Это мои друзья. Мы тусуемся последние пару недель. Их фамилий я не знаю. Только имена, номера телефонов и место, где мы обычно собираемся, – ответил он. – Они совершеннолетние? – спросил я, закрывая окно. – Да. И что теперь будет? Ты убьешь их? Пожалуйста, не делай этого. Они мои друзья. Они не хотели мне давать, я сам попросил, – он умолял меня, хватая за руку. – Настоящие друзья никогда бы не дали тебе наркотики, – вырвался я из его хватки. – Они сделают это ещё раз, а потом ещё. Лишь бы высосать из тебя денег, а потом посадят тебя на кокс или сразу на героин. Ты этого добиваешься? Убить себя? – Не строй из себя святошу! Я знаю, что именно ты занимаешься торговлей наркотиков со своими друзьями. Это твоя вина, что так вышло. Вы только выглядите великомучениками. Хотя на самом деле дьяволы на земле, – он почти выплюнул мне это в лицо. Закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, я протянул руку: – Телефон, – коротко сказал я. – О частной жизни не слышал? – возмущенно пробурчал брат. – Не выводи меня, – он положил телефон мне на ладонь. Выходя из его комнаты, я обернулся. – Ты продал жизнь своих«друзей»за соньку. Не знаю, как ты дальше будешь с этим жить. Я развернулся и поторопился вниз, по пути набирая другу. Саня ответил после третьего гудка. – В чем дело? Я сплю, – недовольно пробурчал он. – У нас ненормированный график. Странно, что тебя это до сих пор удивляет, – ответил я. – Куда ехать? – Ко мне. Пора найти этих уродов и мне нужна твоя помощь. – Буду через тридцать минут.