Но он чувствует меня лучше меня самой, поэтому, мазнув по губам, прерывает наш поцелуй и утыкается лбом в мой. Мы тяжело дышим, между нами катастрофически мало воздуха, а тот что есть, невозможно густой. В голове перекати-поле, я ни на секунду не сожалею о том, что произошло, легонько поглаживаю затылок Дёмы, пока он едва не мурлычет от примитивной ласки. — У нас проблема, Алиса, — произносит так серьезно, что у меня все обрывается в груди. Там было хорошо и тепло, а теперь дыра размером с космос. Ему не понравилось, и мы не сможем продолжать? Что такого могло случиться, что поцелуй стал проблемой? — Какая? — решаю не показывать панику, но сама напрягаюсь так сильно, что в крепких объятиях становится неудобно. — Я хочу еще. Ты нереальная, — наши рты снова близко-близко. С каждым вдохом я касаюсь его горячих губ. Сердце опять переходит в бешеный ритм. У меня случится приступ. — Ты тоже классный, — признаюсь спокойно, хотя хочется запрыгнуть на кровать, лечь посередине, раскинув руки и ноги в стороны и мечтательно улыбаться, потому что это лучше, чем все поцелуи, которые я читала в романах. И потому что это происходит со мной в реальной жизни, а не в фантазиях. Я первая отступаю, возвращая дистанцию. Стоять дальше в обнимку — преступление. Так делают парочки, а мы связаны договором. Между ног жарко и влажно. Я не привыкла к подобному, хоть и знаю, что такое возбуждение, особенно нереализованное. Тело ноет и требует продолжения. Я хочу ощутить на коже прикосновения Демьяна, но сделать это сегодня — значит потерять голову. Кусаю губы, они пекут. Мне страшно перешагивать за невидимую черту. Это очередная линия, отделяющая нас будущих от прошлых. Я знаю, что между нами все изменится, секс либо скрепляет отношения, либо, наоборот, завершает их. Последнее слишком страшно представить, а для первого я сегодня не готова. У меня, в конце концов, белье разного цвета. Глава 17. Алиса Как долго можно думать об одном поцелуе? Всего лишь всю ночь, следующее утро и целый учебный день. Губы горят всякий раз, стоит прикрыть глаза и подумать, что было накануне. Мы целовались. Я отвечала Демьяну, и мне дико нравилось происходящее. Такое невозможно забыть. А еще сам виновник не дает мне это сделать. В группе все давно привыкли, что мы с Дёмой постоянно вместе, поэтому никто не обращает, когда на парах он садится рядом, приобнимая меня за плечи. От контраста эмоций разорваться можно. Я не должна никак выдать бегущие по ногам мурашки от нашей близости, ровно как и просто обязана улыбнуться приветливо, чтобы не вызвать еще больше подозрений. — Что ты делаешь? — шепчу возмущенно, делая огромные паузы между словами. Измайлов улыбается, поняв, что я плохо с собой совладаю. Он сегодня тоже немного странный — волосы взъерошены и глаза блестят, будто подхватил лихорадку. Надеюсь, у этой болезни имя не Алиса. — Здороваюсь, — улыбается он обезоруживающе, тепло и открыто, как всегда, и между нами словно не было вчерашнего дня и прикосновения губ и языков, от которых в груди до сих пор трепещет. — Тогда привет, — губы нервно дергаются, и я мысленно чертыхаюсь. Ну куда мне плести интриги и делать вид, что я держу себя в руках на людях? Я вот сейчас краснею и кусаю язык, чтобы не сболтнуть лишнего, потому что кажется, что все на нас смотрят и знают, чем мы вчера занимались. — Привет, Лис, — прижимает меня ненадолго к своему плечу. От Демьяна вкусно пахнет. Туалетная вода мне всегда нравилась, настолько сильно, что я даже подарила ему флакон на Новый год, чтобы он только не решил сменить парфюм. — Ты утром мне так и не ответила. Тебя кто-то подвез? Желудок сводит спазмом. Я надеялась, что Дёме будет достаточно одного моего сообщения, а дальше… дальше он сложит два и два и найдет меня в университете. Я соврала ему впервые в жизни. Осознанно, намеренно. На языке кисло, я не привыкла его обманывать, но это необходимая мера, потому что иначе он бы взбесился. А мне необходимо было разобраться во всем. — Я же написала тебе. Меня подвезли родители, — голос дрожит, моя ложь настолько неприкрытая и очевидная, что я удивляюсь, как Демьян не рассмеялся мне в лицо. Папа уже лет десять как уезжает на работу в десять. Мама с раннего утра занимается домашними делами или едет на йогу и в бассейн. Я всегда одна по утрам, предоставлена сама себе. Исключений не бывает, остается надеяться, что Демьян об этом не знает, потому что иначе мне придется рассказать, что утром меня подвез Лев. *** Выхожу на улицу раньше времени. Нужно проветрить голову, она с самого утра плохо соображает, еще и папа не добавляет радости — говорит сосредоточиться на учебе и не страдать ерундой, потому что отборочные мне не пройти. Как ни странно, это придает мотивации, хоть и злюсь. Хочется сделать назло, добиться успеха, чтобы показать, как они ошибались. Остываю от свежего осеннего воздуха. Сегодня впервые пахнет настоящей осенью — падающей листвой, немного озоном и сырой землей. Прикрываю глаза и дышу, шелест листьев от легкого ветерка успокаивает. Рядом тормозит машина. Я не спешу реагировать — стою на тротуаре, вокруг ни души. Я бы испугалась, если бы была в незнакомом месте, но у нас приличный микрорайон, где все друг друга знают. — Привет, теннисистка! — пассажирская дверца распахивается передо мной. Смотрю на ярко-красный спорткар. Он идеально начищен, выглядит чертовски стильно. В груди толкается неприятное предчувствие. Перевожу взгляд на водителя и замираю. Его не должно быть здесь, откуда он вообще знает, где я живу? Мне хочется сбежать. Зайти в дом и спрятаться там, наплевав на нотации папы. Потому что на фоне Льва, одетого в костюм, я выгляжу серой мышью в огромном свитере и короткой юбке-полусолнце. Куда он так вырядился? — Садись, подвезу. — Спасибо, не надо, — поправляю край свитера и смотрю в сторону, на дом Дёмы. Он сейчас где-то там, наверняка завтракает или одевается в спешке, чтобы успеть выйти ко мне. — Давай-давай. Я хочу поговорить с тобой. — Нам не о чем разговаривать, — хмурюсь. Из меня сочится недовольство, но я пытаюсь его маскировать за мягкостью голоса. — Ты уже все сказал, — не упускаю возможности уколоть. Не только мне должно быть больно. — Алис, прости меня пожалуйста, — говорит, сложив ладони в молебном жесте. — Я вел себя неправильно. Мне не стоило так реагировать. Но у этого есть причина. Я объясню, только выслушай. Мы просто доедем до универа, и больше ничего. Любопытство твердит идти. Здравый смысл требует остаться. Нам и правда было бы неплохо прояснить некоторые моменты, но стоит ли? Или все закончится так же, как и в прошлый раз? Я расстроюсь, а Лев наговорит гадостей. Будь я более расчетливой, наверняка бы проверила, какой из вариантов выгоднее. Но я слишком далека от здравомыслия. Бей и беги. Сначала сделай, потом подумать — мои девизы по жизни. Осмотревшись по сторонами и не увидев на улице никого из знакомых и не очень людей, я киваю и сажусь в прогретый салон. Я дура? Возможно. Но я хотя бы буду знать правду. Глава 18. Алиса