— Это место занято, — не хочу сидеть рядом с ним. Вообще видеть его не хочу после того, что он сделал с Дёмой. — Да без проблем, — пожимает плечами и, подняв пару ребят, обходит стол по кругу, садясь с другой стороны от меня. — Как турнир? Слышал, ты победила сегодня. Мои поздравления. — Победила, — киваю, подтверждая. Не собираюсь его благодарить, может даже не ждать. Я изо всех сил хочу вцепиться ему в шею или выцарапать глаза. Конечно, не так кровожадно, но хотя бы парочку следов оставить, чтобы не думал, что все так легко может сойти с рук. — Зачем ты пришел? — Ребята позвали, поэтому и пришел. Не рада меня видеть? — Нет, — говорить правду Льву очень даже легко. — Почему? — спрашивает, искренне удивляясь. — Ты серьезно? Ты Дёму избил, а потом сделал так, что его выгнали из команды! — А, он уже нажаловался доброй хозяйке? — Лев держится расслабленно. Он будто знал, что все так будет, поэтому мои ответы не становятся для него открытием. Скорее, подтверждают собственные ожидания. — Не говори так о нем. Ты ничего о нас не знаешь. Мы близкие друзья, — шиплю разъяренно. Глубоко во мне сидит потребность защитить Дёму вообще от всего, потому что ему и так много досталось, не хватало только гадостей за спиной. — Насколько близкие? — Лев двигается ближе, я сползаю на край диванчика, но Дьяконов, обхватив своей лапищей мое бедро, тянет обратно. Шлепаю его по руке, и он тут же ее убирает, поднимая руки и давая понять, что ничего больше не собирался делать. Боже, я словно между двух огней — один — Дёма, который о чем-то болтает с Лесей, пока та едва не виснет на нем. А второй — Лев, и он грозится спалить меня дотла. — Это не твоего ума дело. Хватит меня провоцировать. — А то что? Твой близкий друг снова врежет мне, как в прошлый раз? — А то врежу я. — Только после того, как будешь стонать подо мной, — подмигивает и нагло ухмыляется. Бр-р-р. А ведь когда-то он мне понравился с первого взгляда. Ужас какой! Кто же знал, что внешность настолько обманчива. — Лёва, отвали от девочки и выпей с нами! — вмешивается в нашу перепалку Марк. Они с Демьяном хорошо общаются, я видела его пару раз дома у Измайловых. — Да я и с Алисой могу. На брудершафт, — подмигивает мне и улыбается. — Наливай. — Алиса на брудершафт не пьет. — Боишься, что Ян приревнует? — какая же дурацкая у них привычка Дёму называть Яном. — Боюсь, что меня стошнит. Ну сколько можно-то ко мне цепляться? У меня заканчиваются колючки, которыми я отбиваюсь. — Не припомню подобной реакции в прошлый раз. Или ты по сирым и убогим фанатеешь? — кивает в сторону Демьяна. Льву протягивают стакан. Я слежу за Измайловым. Боже, ну сколько можно-то с Лесей болтать? Я тут с ума сойду. И никуда не сбежишь. Не в туалете же мне прятаться! Пока я думаю, как бы технично отсюда свалить, Лев придвигается ближе и опускает руку на мое плечо. Тяжело и неприятно. Он прижимает меня к себе и, наклонившись, шепчет, касаясь носом мочки уха: — А давай сделку? — горячее дыхание обжигает кожу, и я морщусь. Хочется отмыться, чтобы стереть все напоминания о Льве. — Поцелуй меня здесь и сейчас, и я верну твоего драгоценного Дёму в команду. — Чего? — перехожу на писк и пытаюсь встать, но Лев не дает и пошевелиться. Держит крепко. Как вообще можно было до такого додуматься? Я не разменная монета в играх парней. И как бы сильно я не дорожила Демьяном, не стану этого делать. Я не испытываю к Дьяконову ни грамма симпатии. Ребята, увидев, что мы перешептываемся, теряют всякий интерес. Тут такие парочки в каждом углу. Если кто-то кому-то понравился, обычно не мешают. — Поцелуй меня. Сама. Взасос. И в понедельник он в команде. — Нет. — Подумай хорошо. Он вылетел из-за тебя. Благодаря тебе может вернуться, — напирает, попадая точно в цель. Он ведь прав. Я все еще помню и все еще чувствую себя виноватой за то, что Дёме пришлось вступиться за меня. Не целовалась бы тогда со Львом, ничего бы и не было. Как убедить себя в невиновности? Я ведь не просила защищать меня, но в затылке зудит чувство вины. Кусаю губы, тело каменеет, я теперь даже пошевелиться с трудом могу. Разговор неприятный, склизкий. Мое лицо морщится от отвращения. В теле поднимается гнев, как разогревшаяся лава в жерле вулкана. — Боишься растерять образ золотой девочки в его глазах? — давит Лев, злобно усмехаясь. Терпение идет трещинами и взрывается. Хватает приподнятого уголка губ. Дьяконов играет нами, развлекаясь. Он медленно отпивает виски, который ребята притащили с собой, из стакана. Его явно веселит происходящее. — Давай, если понравится, продолжим. Тут есть випка. — Да пошел ты! — со всей силы влепляю ему пощечину. Рука горит.