* * * Посвящается моим замечательным бетам Рите Вирд, Ире Юрасовой и Юле Фридман Часть первая ВВЕДЕНИЕ — Мисс Саттон? — Дверь протяжно скрипнула, и Милдред Уоткинс просунула в щель кудрявую головку. — Вам письма. — Спасибо, мисс Уоткинс. — Я нетерпеливо привстала, завидев конверт со штемпелем Уортфинского королевского университета. Наконец-то! Секретарша, нескладная дева неопределенных лет, аккуратно положила передо мной три конверта и поправила очки в толстой роговой оправе. — К вам еще посетитель, мисс Саттон. Вот его карточка. Бросив взгляд на белоснежную визитку, где золочеными буквами было выведено «Джозеф Харпер, барристер», я приподняла брови. С какой стати со мной ищет встречи какой-то незнакомый адвокат?! — По-видимому, это к мистеру Лукасу, — отмахнулась я, потянувшись к канцелярскому ножу. — Тот сумасшедший снова вздумал судиться, все выискивает плагиат. — Нет, мисс Саттон. — Милдред сцепила руки перед собой и непреклонно покачала головой. — Он сказал, что хочет видеть лично вас! — Тогда пригласи его, пожалуйста, — рассеянно попросила я и прикусила губу, обнаружив в вожделенном конверте густо исчерканные красным листки. Исправлений там было куда больше, чем, собственно, текста, а большинство пометок оказались откровенно хамскими: «Идиотизм!», «Только женщина могла до такого додуматься!» и коронное редакторское «Неприемлемо!» По-видимому, мистер Эверетт, почтенный редактор «Научного вестника Уортфинского королевского университета», был сильно не в духе, когда на глаза ему попалась моя злосчастная статья. Впрочем, по мнению мистера Эверетта, женщины смыслили в науке куда меньше собак, а в вопросе наследственности могли иметь лишь сугубо практические знания. Мне же для докторской нужны минимум две дюжины научных статей, и «Научный вестник Уортфинского королевского университета» для их публикации подходил идеально. Можно попробовать «Манчестерский научный журнал» и «Вестник биологии и химии Шеффилдского национального университета», именно к ним я обращалась при защите кандидатской. Но двадцать четыре статьи в журналах, выходящих раз в квартал… Ждать придется долго, а внести все требуемые мистером Эвереттом правки означало бы выхолостить идею, оставив лишь пустые рассуждения о новизне темы и несомненной ее сложности. Еще бы! Деликатное покашливание оторвало меня от нелегких раздумий. Впрочем, тут и думать не о чем. Даже если я соглашусь со всеми исправлениями, в следующий раз редактор снова найдет, к чему придраться. И будь ты хоть семи пядей во лбу, все равно останешься хуже самого ленивого аспиранта-мужчины! Я смахнула в ящик стола позорное письмо и лишь затем взглянула на почтенного адвоката. — Добрый день, мисс Саттон, — вежливо улыбнулся он, слегка поклонившись. У него были седые волосы, тщательно уложенные ароматным воском, такие же седые бакенбарды и располагающий глубокий голос. Серый костюм в едва заметную синюю полоску, белоснежная сорочка, запонки и булавка для галстука из белого золота с сапфирами, портфель из телячьей кожи — все атрибуты преуспевающего юриста. Руки я ему не подала, ограничилась сухим кивком. Ничего хорошего этот визит не сулил. — Здравствуйте, мистер… — я опустила взгляд на визитку, — Харпер. Не знаю, чем могу быть вам полезна. Вежливую попытку его спровадить он выслушал со столь же вежливой улыбкой, затем оглянулся на приоткрытую дверь. — Вы позволите? Боюсь, разговор весьма деликатен. При всех своих многочисленных достоинствах Милдред обладала одним весьма существенным недостатком — неистребимым любопытством. Впрочем, в НИИ Родовой магии это пороком не считалось, тут сплетничали все. — Конечно, — неохотно согласилась я. — Присаживайтесь, мистер Харпер. В конце концов, неприятности следует встречать с открытым забралом, даже если ты — женщина. Особенно если женщина. Адвокат тщательно прикрыл дверь (мне послышался разочарованный стон секретарши) и уселся, поставив на колени портфель. — Мисс Саттон, не буду ходить вокруг да около. — Он щелкнул замочком и вытащил картонную папку. Извлек из нее два листа дорогой мелованной бумаги и, привстав, положил передо мной. — Я уполномочен предложить вам соглашение. Ознакомьтесь, будьте любезны. Хмыкнув, я принялась читать, и по мере чтения брови у меня ползли все выше и выше. — Что это? — Я брезгливо, одним пальцем отодвинула сей канцелярский шедевр и воззрилась на адвоката. — Вам что-то непонятно? Я могу растолковать спорные места, — предложил он с готовностью, чуть подавшись вперед. — Непонятно, — согласилась я, устало потирая лоб. — Простите, но сам этот договор — нелепость! — Почему же? — Адвокат, кажется, обиделся. — Уверяю, формулировки подобраны максимально точно и полностью отражают волеизъявление моего клиента. — То есть, — я нашла в тексте нужное место и подчеркнула его ногтем, — Фицуильям Скотт, барон Мэлоуэн, всерьез предлагает мне, мисс Маргарите Саттон, законный брак? Как всегда, при звуке своего полного имени я поморщилась. Ох уж эта мама со своим пристрастием к звучным именам! Надо же было назвать дочерей Маргаритой, Ириниэль и Джульеттой! Мы всегда предпочитали сокращенный вариант. — О, разумеется! — Адвокат чуть заметно улыбнулся. — Обратите внимание, если по истечении трехлетнего периода вы пожелаете означенный брак расторгнуть, барон обязуется этому всецело содействовать, даже готов выплатить солидную компенсацию. И воздел указательный палец. Я молча разглядывала визитера, подспудно ожидая, что сейчас в кабинет ворвутся сестры с криком: «Шутка!» Хотя до сих пор Ирэн ограничивалась максимум стаканом холодной воды на подушку утром, а Джули и вовсе к розыгрышам не склонна. Коллеги же вряд ли до такого додумаются. — Зачем? — спросила я, устав от этого нелепого разговора. — Объясните, зачем титулованному аристократу жениться на простой горожанке, которую он в глаза не видел? Даже в наше просвещенное время баронство кое-что значит! — Вот именно! — просиял мистер Харпер, как будто я была свидетелем, чьи показания позволили ему добиться оправдания клиента. — Баронство кое-что значит! Я встряхнула волосами. Ах, как ругалась мама, когда я еще девчонкой обрезала свои рыжие косы! Теперь они отросли ниже плеч, но все еще были далеки от прежней длины по пояс. — Вы так и не ответили, зачем барону этот нелепый брак. — Разумеется, с той же целью, с которой заключаются все прочие браки, — ответствовал юрист, пригладив седые бакенбарды. — То есть для рождения потомства. Ощутив желание с размаху опустить на седую макушку адвоката его собственный портфель, я глубоко вздохнула. — Почему же многоуважаемый барон не хочет, чтобы наследника ему родила девушка его круга? По-видимому, вопрос угодил в яблочко. Адвокат сконфуженно кашлянул и отвел взгляд. — Я уже говорил, вопрос весьма деликатный. Надеюсь, мои слова останутся между нами? — Конечно, — кивнула я настороженно. Не нравились мне такие многозначительные вступления. — Видите ли, мисс Саттон, у барона имеются некоторые затруднения… — Какого рода? — бесцеремонно перебила его я, устав от юридических экивоков. Адвокат наконец посмотрел мне прямо в глаза. И проронил одно слово: — Проклятие. Я пожала плечами и одернула жакет. — Сочувствую барону, однако при чем тут я? — Буду откровенен. — Голос адвоката сделался тих и вкрадчив. Таким только доверчивых кроликов приманивать. — В своей кандидатской диссертации вы рассматривали вопросы наследственности, передачи и искажения (мутации) магических даров в поколениях. И, по мнению весьма компетентных лиц, которых мне не хотелось бы называть, объект исследований М. - вы сами. В горле разом пересохло. — Чушь! — выдавила я, вздернув голову. — Разумеется, я не разглашала имени объекта исследования, однако… Глаза юриста блеснули, и я поняла, что сделала непростительную ошибку. Не стоило уходить в глухую оборону, это было косвенным подтверждением его правоты. — Мисс Саттон, — теперь уже перебил он, примирительно подняв раскрытые ладони, — не будем спорить. Я уполномочен лишь сделать вам предложение и получить ответ. — Что же. — Я глубоко вздохнула и поднялась. — Тогда мой ответ «нет». — Очень жаль, — сдержанно произнес юрист и, забрав бумаги, откланялся. Закрыв за ним дверь, я упала в кресло. — Чаю? — предложила Милдред, просунув голову в кабинет. Вообще-то она была не моей личной секретаршей — до такой роскоши я дорасту не скоро, — а числилась за нашим отделом. Но в июле — августе большинство сотрудников разбежались в отпуска, так что мы с Милдред остались куковать вдвоем. — Да, пожалуйста, — откликнулась я рассеянно, вертя в пальцах карандаш.