— Ярмарку всегда проводят вблизи замка, — объяснил Донал, увлекая меня к полосатому бело-зеленому тенту, под которым прятался лоток с чаем и всякой снедью. — Сюда съезжаются со всей округи. Кстати, вы отлично выглядите, Грета. Я моргнула от резкой смены темы, затем рассмеялась. Приталенное травянисто-зеленое платье хоть и было совсем простым, но очень мне шло. — Могу ответить вам тем же. Вам очень к лицу образ вождя скоттов. Донал хмыкнул и сознался вполголоса: — По правде говоря, я совсем отвык. Поколебавшись, я все-таки спросила: — Вас не раздражает это все? — Я обвела рукой бурлящую вокруг толпу. Как это видится тому, кто лично сражался в Саунсесской битве? Праздновать поражение, после которого скотты так и не смогли оправиться? Смотреть, как потомки гордятся, что верно служат династии, поставившей твою страну на колени? Я покосилась на спокойное лицо Донала, и он ободряюще мне улыбнулся. — У меня было время это принять. Сейчас я жалею только об одном. — О чем же? Я ожидала чего угодно, от печали по утраченной независимости до ностальгии по рагу из потрошков, которое нынче совсем разучились готовить, только не тихих слов: — Что мы тут не вдвоем. У меня даже дыхание перехватило. — Да, народу многовато, — признала я со смешком, стараясь не покраснеть слишком уж явно. — Не зря я взяла сумочку с магической защитой. В такой толпе наверняка уйма карманников. — И не только, — нахмурился Донал, крепче сжав мою руку. — Пожалуйста, не отходите от меня ни на шаг. Зря я вообще привел вас сюда, тут может быть опасно. Хоть и приятно, что он обо мне беспокоится, я возразила: — Не могу же я годами сидеть в башне! Честно говоря, мне уже поднадоела жизнь затворницы. В Западной башне мне ничто не угрожало, незамеченной туда не пробралась бы даже мышь (кошки бдели). Преступник на время затаился — ни угроз, ни новых покушений, — но не может же это затишье длиться вечно! — Понимаю, — ответил Донал после паузы и повторил упрямо: — Это все равно опасно. — Раз так, может, устроим преступнику ловушку? Я погуляю одна и посмотрю, кто клюнет. По-моему, отличная возможность. Надо вывести его на чистую воду, иначе мне никогда не будет покоя. — Даже не думайте! — Теперь в голосе Донала слышалась неподдельная тревога. — Это рискованно. — Хотите сказать, вы не сможете незаметно присматривать за мной издали? — осведомилась я коварно. — Смогу, — признал он нехотя, остановился и взял меня за плечи, не обращая внимания на любопытные взгляды. — Но ведь бывают и неожиданности! Оно того не стоит. — Никакого риска. Ваш пистолет при мне, — я многозначительно похлопала по сумочке, — и вы подстрахуете. К тому же вокруг — толпа! Что скажете? — Давайте поищем другие пути, — ответил он сдержанно. — Рано или поздно преступник попадется. Хорошо бы! Только вот немало преступлений остаются нераскрытыми. — Вы же догадываетесь, кто это? У меня самой догадки были, а вот с доказательствами — негусто, одна голая дедукция. Ответить Донал не успел. — Молодой человек! — окликнул кто-то со спины. — Да-да, я к вам обращаюсь! Нас нагонял полный господин в «большом килте» и с нелепой прической хохолком. Вид у господина был задиристый, как у молодого петушка, хотя его пегие волосы уже начали седеть. Зато бледно-голубые глаза за стеклами золотых очков сверкали юношеским задором. — Уф! — выдохнул он, с трудом переводя дух, и помахал перед лицом пухлой ладонью. Я могла поклясться, что вижу его впервые, но было в нем что-то подозрительно знакомое. Дальний родственник Скоттов, какой-нибудь семиюродный дядюшка? Хотя курносый нос и круглая физиономия даже отдаленно не походили на черты потомственных аристократов. — Вы что-то хотели, сэр? — поинтересовался Донал холодно, эдак невзначай задвигая меня к себе за спину. — Да! — опомнился незнакомец и выпятил грудь. — Я — профессор Энрике Дэррени из Уортфинского королевского университета. — Пфф! — не сдержалась я. Понятно теперь, почему лицо профессора показалось мне знакомым. На нем лежала печать некоторого безумия, присущего всем увлеченным людям. Профессор моей невежливости не заметил. Он окинул Донала оч-чень внимательным взглядом и всплеснул руками. — Это нелепо! Безобразие! Он обошел Донала вокруг, бессвязно причитая и страдальчески морщась. Вот привязался! — Что именно? — вмешалась я, скрестив руки на груди. — Вот это! — Профессор бесцеремонно ткнул в Донала пальцем, а потом нахально цапнул его за килт. Пощупал материю и наклонился, чтобы рассмотреть ее получше, чуть не уткнувшись носом в сумку-спорран, которой горцы прикрывали самые уязвимые места впереди. — Снимите это! Немедленно! Слышите?! Я хмыкнула, в красках представив эту сцену. Пожалуй, она затмила бы и клоунов, и актеров, вместе взятых. Интересно, Донал носит килт по всем правилам, без исподнего? — Слышу, — заверил Донал и ловко отцепил от себя загребущую руку ученого. — Боюсь, дамы будут против. Ну, не так уж и против… — Вы не можете так уйти! — наседал профессор на несчастную жертву науки. Такую бы кипучую энергию — да в мирное русло. Донал насмешливо скривил губы и, обойдя профессора, вновь двинулся к чайной палатке. Мы были уже совсем близко, но профессор тоже не отставал. Отдышавшись, он продолжил громко: — Такой узор на килте может носить только вождь Мак-Гринов! — поучал «знаток», все повышая и повышая голос. — И на спорране не должно быть роз! Только чертополох, запомните! Это глумление над древней культурой наших предков! С этими словами он энергично дернул Донала за «юбку» сзади. «Юбка» удержалась, Донал нет. Начальник стражи сгреб в кулак воротник рубахи ученого вместе с клетчатой тканью килта, вздернул его за шкирку и поднял повыше. В своем «большом килте», а попросту — здоровенном куске клетчатой ткани, задрапированном вокруг торса и бедер, почтенный профессор выглядел нелепо, а сейчас еще и жалко. — Что вы делаете?.. — заверещал ученый, болтая ногами. — Отпустите меня, вы! Донал легонько его встряхнул и попросил: — Помолчите. Вежливо попросил, но профессор, заглянув в его ледяные глаза, осекся на полуслове. Яростно закивал, приговаривая испуганно: — Да-да, конечно-конечно! Вокруг начала собираться толпа, но никто не спешил вступиться за профессора. Похоже, Донала тут знали и уважали. — У нас говорят: «Пока ночь — гуляем, драться будем поутру», — сказал он негромко. — Вы меня понимаете, профессор? — Да-да! — тот вжал голову в плечи, наконец сообразив, что в научном угаре несколько увлекся. — Простите, сэр! Донал поставил профессора на землю и даже заботливо поправил на нем перекошенный воротник рубашки. Кто-то из фермеров засмеялся, девушки шушукались, стреляя глазками в статного начальника стражи, а через толпу пробивался Фицуильям в сопровождении уже знакомого мне инспектора Макинтоша. — Что здесь происходит? — хмуро поинтересовался полицейский, смерив взглядом взъерошенного профессора и невозмутимого Донала. Фицуильям вопросительно посмотрел на своего начальника стражи, тот ответил едва заметным пожатием плеч. — Ничего, — заверил ученый и нервно огляделся, сообразив наконец, что оказался в центре внимания. — Небольшой спор об исторических аспектах расцветки тартана. Чисто научная, — он прищелкнул пальцами, — дискуссия. — А-а-а! — протянул инспектор. — Профессор Дэррени, верно? — Он самый! — встрепенулся профессор, украдкой оправляя помятый килт. — А вы? — Скромный полицейский инспектор, моя фамилия Макинтош, — отрекомендовался инспектор, протягивая руку. — Вы ведь тот самый автор монографии «Особенности формирования узоров тартанов и вопросы их видоизменения под влиянием исторических процессов»? Давно хотел обсудить с вами тонкости ношения клановых и родовых килтов. — Охотно! — обрадовался профессор, энергично тряся его ладонь. Они вместе пошли прочь, оживленно беседуя. — Что это было? — поинтересовался барон, проводив их озадаченным взглядом.