У Зины словно холодок между лопаток пробежал, хотя в распахнутые окна вливался теплый вечерний воздух. Это был Олег Зоммер, именно его Зина и ждала. Она никогда не ощущала себя влюбленной в этого человека, но Олег всегда ее волновал, как и все красивое и удивительное в этой жизни: как не может не волновать картина, написанная талантливым художником, дом, построенный смелым архитектором, сад, полный цветов, интересная книга, красивый закат или восход, солнце, лето – такое короткое в средней полосе России… Зоммер. Кстати, «зоммер» в переводе с немецкого – это и есть лето. Помнится, Олег в студенческие годы рассказывал о своих немецких корнях. – Явился, не запылился, – скрипучим голосом пробормотала Броня, сидевшая неподалеку от Зины. Броня явно ненавидела своего бывшего – до сих пор. Хотя вроде давно они развелись, Олег и Броня. Чем же именно Олег так обидел свою жену, или дело не в нем, а в обидчивости Брони? Ведь для некоторых любой пустяк, мелочь, простая оговорка – уже повод психовать всю жизнь. Что касается Алины Велинской (именно на нее невольно перевела взгляд Зина), то та как будто побледнела, когда появился Олег. Опустила ресницы, улыбнулась едва заметно, с таким забавным, нежным выражением, что, наверное, у многих окружающих мужчин сжались сердца от этой улыбки. Алина была очень хороша. Даже непонятно, кто из них ярче (в рамках своего пола, разумеется) – Олег или Алина. Алина была словно звезда экрана (хотя занималась чем-то таким, далеким от кинематографа, вроде работала представителем какого-то дорогого мебельного салона); Олег тоже напоминал киноактера. Или мужчину с журнальной обложки, рекламирующего товары для богатых. Бывший однокурсник – высокий, гармонично сложенный, с прямой спиной, подтянутый, но одновременно совсем не кажущийся зажатым… Черные густые волосы, синие глаза. Да, настоящие синие глаза, которые очень часто упоминаются в сентиментальных дамских романах для живописания главного героя, но в жизни почти не встречаются. Правильные черты лица. Спокойный, доброжелательный взгляд умного мужчины… Довольно большой рот, – но он не портил Олега, а придавал его внешности определенную изюминку. С появлением Олега в зале опять поднялся шум, все пожимали друг другу руку, тянулись через стол, отовсюду летели шуточки и смех… Олег сел как раз напротив Зины, с другой стороны стола. Улыбнулся, помахал ей рукой. Зина в ответ тоже ему помахала. И с отчаянием уставилась на свою котлету, которую только что поставила перед ней на стол официантка. – Ты наш выпускной-то помнишь? – К Зине наклонилась Ася, сидевшая по другую руку. – Так вот, Олег с Броней развелись из-за Алины. – Я уже запомнила. Но тише, пожалуйста… – Да они все равно не услышат, вон какой гвалт стоит. Короче, Броня родила как раз после защиты. У нас выпускной, помнишь, проходил в кафешке рядом с институтом? Собрались все отметить, а Броня еще в роддоме лежала, с сыном. И на выпускном Олег с Алиной… того. – Что «того»? – спросила Зина. – Нет, я не в курсе, насколько далеко у них в тот вечер все зашло, но они тогда так страстно обнимались во время танцев, как будто завтра – конец света. – Погоди. Олег что, столь откровенный подлец? – огорчилась Зина, метнув быстрый взгляд на Зоммера, расположившегося напротив. – У него жена рожала, а он с другой публично обнимался? – Да неужели ты не помнишь? – Я была на том вечере, но ушла рано – дети, сама понимаешь. Да, видела, как Алина с Олегом танцевали, но… – Броне потом все донесли, она, говорят, рвала и метала. Но они помирились с мужем. Впрочем, толку-то, потом все равно развелись. Ты же видела эту Броню, – едва слышно прошептала Ася. – Танк, – невольно вырвалось у Зины, и она покосилась назад, в ту сторону, где сидела Броня. – Самый настоящий танк! – подхватила Ася. – Из-за Алины, или не из-за нее, но они все равно потом разбежались, Олег с Броней. Ибо в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань… Олег, конечно, вовсе не трепетная лань, обычный мужчина, но Броня – это нечто… Лично мне тогда с первого взгляда стало ясно, что они не пара и что этот скороспелый институтский брак скоро развалится… Ася продолжала шептать Зине на ухо, а та, уже забывшись, искоса рассматривала Олега. Он был очень красив, этот мужчина, но как понять, чем именно он брал за душу? В чем (чертах лица, или фигуре, или движениях) заключалась тайна его обаяния? Хотя бы с точки зрения искусствоведения… Ведь ничего особенного в этом мужчине не было. Хорошая фигура и правильные черты лица – разве этим кого-то удивишь, особенно в наше время – время фитнес-центров и барбер-шопов, способных облагородить любую внешность; в наше время, когда одежды, обуви, аксессуаров – завались, на любой вкус, на любой кошелек, и к стилистам не надо обращаться, вот они, капсюльные коллекции в торговом центре либо в интернет-магазине, покупай целиком да надевай. И мужчины даже самой традиционной ориентации охотно пользуются этим, ведь сегодня внешность (в данном случае солидная мужская внешность, если речь про сильный пол) – это возможности, кредиты (в прямом и в переносном смысле), внимание (ну кто станет обращать его на невзрачного, неухоженного человечка). Это широкий выбор – в личной жизни, например. Такой красавец может претендовать на сердце любой женщины… Но все это было не то, и не про него, не про Олега Зоммера. Судя по всему, он и не стремился привлекать к себе внимание. Одет был весьма обычно – джинсы да светло-серая летняя рубашка навыпуск. Какая-то необыкновенная грация в нем, невероятная мужская пластика? Тоже нет. Может быть, это лишь Зине он казался невероятным красавцем, а все прочие люди и не замечали его достоинств?.. – Зина… – неожиданно к ней обратился он сам. – Да? – вздрогнула она от неожиданности. – Твоя? – Он потянулся через стол, протянул ей свой телефон экраном, а на экране – обложка книги. Той самой, автором которой являлась Зина. – Моя. – Я заказал только что. Жаль, раньше этого не сделал, ты бы мне ее сейчас подписала, – откинувшись назад, улыбнулся Олег. Рядом фыркнула Броня. – А ты сейчас чем занимаешься? – спросила Олега Зина. – Я реставратор. В музее, – он произнес название известного музея. – Ну а в свободное время, как хобби, как дополнительный заработок – тоже реставрирую, но старинную мебель. Броня опять фыркнула. – Мебель? – переспросила Алина своим вкрадчивым, завораживающим голосом. – Как это интересно! – Да, она у нас тоже по мебелям… – негромко, но вполне отчетливо произнесла Броня. Зине вдруг стало не по себе. Зачем она пришла сюда? Пятнадцать лет этих людей не видела и еще столько бы без них прекрасно прожила. Броня – танк, Алина – существо из какого-то чужого, неведомого мира, Олег – тот еще подлец и бабник, оказывается. И, главное, почему она, Зина, почтенная и занятая серьезными делами дама, думает об этом мужчине, не может до сих пор выбросить его из головы? Ведь она даже не была влюблена в Олега тогда, в юности, она никогда не грезила о нем. В далекие институтские времена Зине не до того было, да и какому юноше нужна подруга с двумя маленькими детьми? Потом, после окончания вуза – ну смысл вспоминать о прошлом?.. Сейчас тоже надеяться не на что – у Олега наверняка кто-то есть, не может же такой мужчина существовать один! Да к нему и не подступишься, вон вокруг него строем женщины ходят, не подпустят. То, что Зина испытывала к Олегу, наверное, называлось наваждением. Да, нечто туманное, мучительное, несерьезное и откровенно мешающее жить… – Держи, – Ася сунула в руки Зине комплект фотографий, вероятно, тех, что принес Виктор Борташевич. Зина принялась машинально их перебирать, и к ее плечу склонилась Броня. Прошлое на миг словно ожило. Вот то кафе и лица однокурсников, юные и счастливые. Вот на одном из фото – она, Зина, растерянная девочка с широко открытыми глазами, наверное, думает о том, как там, дома, справляется ли мама с непоседами-двойняшками? «Если посмотреть на это фото со стороны, как, например, на чей-то женский портрет, то у меня, наверное, была очень заурядная внешность. Дело ведь даже не в идеальных чертах лица, а в умении себя подать… Так вот, я раньше выглядела скучной. Сейчас, может быть, я лучше, интересней, потому что мне уже давно на все и на всех плевать. Я свободна, и мне ничего не надо…» На очередном фото – Алина и Олег. Танцуют медленный танец, обнявшись, глядя друг на друга. Вроде ничего особенного – кто ж запретит танцевать, кто станет осуждать за танец, но сколько нежности и тоски во взглядах этих двоих… Зине стало неловко, она почувствовала себя так, словно ее застали за тем, как она подглядывает в замочную скважину. Еще она подумала о том, что Виктор весьма неосмотрительно выложил данный снимок для публики. Ну ясно же, что Броне, если она увидит его, станет неприятно. И точно – Броня рядом, склонившись к Зининому плечу, отчетливо засопела. Зина быстро убрала то фото под низ стопки, остальные быстро перелистала и протянула куда-то в сторону – чья очередь, смотрите… Но Броня выхватила из ее рук всю пачку. – Ася, ты, говоришь, их видела, эти фото? – спросила шепотом Зина Асю, повернувшись к той. – Как-то не очень… – Она встала из-за стола. – Ты уходишь? – невинно захлопала ресницами Ася. – Н-н-нет, мне позвонить надо, вспомнила, – соврала Зина и вышла в коридор. Тут полутьма, узкий проход, сбоку мчится официант с подносом – обслужить компанию… Зина вышла на улицу, вдохнула теплый вечерний воздух. Было еще светло, тихо и как-то по-особенному благостно, как бывает лишь вечерами и только летом, когда время словно замирает. Стоя на веранде, в углу, она уткнулась в экран своего телефона и принялась проглядывать почту. В ее блог, к последнему посту, о художниках, работавших на военных фронтах, карандашом и кистью рисующих то, чему стали свидетелями, пришло много комментариев. На какие-то Зина отвечала, с кем-то спорила, иные ответы удаляла, а авторов их банила. Зина так увлеклась, что не заметила, как на веранду вышла Броня. Бывшая однокурсница выглядела мрачнее тучи. – Скотина, – отчетливо произнесла Броня, встав рядом с Зиной. – Я про эту фифу… Нет, мне говорили, я знала, да, я знала! – но, понимаешь, все это увидеть своими глазами… – Ты о тех фото? – спросила Зина, оторвавшись от своего телефона. – Просто неудачный ракурс, я тебе как искусствовед искусствоведу говорю. Ничего особенного, на самом деле. – Ты хорошая, Зина, ты добрая, – с чувством произнесла Броня. – А вот она, эта фифа, не побоялась к женатому мужику полезть, когда его жена в роддоме лежала… И как у нее совести хватило прийти сегодня? Я и Олегу, кстати, целое утро названивала, хотела ему сказать, чтобы не приходил сюда, ведь знал, что испортит мне этот день… Но не дозвонилась. – Забудь, – с беспечной улыбкой произнесла Зина. Она понимала, что утешать Броню бесполезно, но почему-то не могла уйти просто так. – Жизнь больше, чем обиды. Ну, было и было. Пятнадцать лет это все на себе тащить? Перестань… – Да я бы рада перестать и забыть, но не могу! – прижимая крупные руки к высокой, сферически правильной, широкой груди, с чувством воскликнула Броня. И в этот момент на крыльцо, уткнувшись в экран своего телефона, выплыла Алина. Поставила на ограждение бокал с вином и принялась порхать по экрану изящными пальцами с французским маникюром, затем поднесла телефон к уху, подняла голову… и тут натолкнулась взглядом на Броню с Зиной. – Ой, – пробормотала Алина, не отрывая от Брони ярких карих глаз, но наконец сбросила с себя наваждение, опять коснулась экрана пальцем, затем положила телефон в сумочку, перекинутую через предплечье, взяла вновь свой бокал и деликатными шажками, постукивая высокими шпильками туфель-лодочек о каменный настил веранды, попятилась назад. – Стоять, – произнесла Броня, обращаясь к Алине. – Ты не хочешь мне ничего объяснить? – Я ничего не обязана тебе объяснять, – мягко произнесла Алина. Зина решила, что самое время вернуться обратно в зал, но Броня, не глядя, рукой – словно шлагбаум опустился – преградила Зине дорогу. – Зиночка, ты посмотри на нее. Ты ведь сама мать, Зиночка, ты меня понимаешь… Сколько от этих проституток женщин пострадало, сколько детей без отца осталось… – Я – проститутка?! – ахнула Алина. – И какую же сумму мне твой муж тогда заплатил? Ты скажи, скажи, я тебе верну эти деньги, которые утекли из семейного бюджета… Лицо Брони передернула судорога – словно от пощечины. – А судьба тебя наказала, знаешь? – с придыханием произнесла Броня. – Ты одна, ни котенка, ни ребенка, никого. Бросили тебя твои любовники. Спать с тобой готовы, а замуж других зовут! Ты пустоцвет, Алиночка, вот ты кто! Сердце у Зины дрогнуло. Она в этой ситуации не была ни на чьей стороне, она вообще не хотела влезать в старые дрязги, но, судя по этой реплике, Броня уже перешла всякую грань. Секундная тишина – и Алина молниеносным движением выплеснула свой бокал вина Броне в лицо. Броня зажмурилась, потом широко открыла глаза и шумно выдохнула – так пловцы выныривают из глубины. На светло-голубом ее платье из джинсовой ткани – темные потеки до самого подола. Миг – и она бросилась на Алину, вцепилась той в волосы. Алина застонала и острым каблуком ткнула Броне в ногу. Еще через мгновение уже было не разобрать, кто где.