– Нет, я еще не дала ему ответа, – сказала я. – Почему это? – удивилась она. – Ты его боишься? Или он тебя обижает? – голос подруги сменился на обеспокоенный. – Нет, Юль. Наоборот, все замечательно. Мне с ним очень хорошо, – заверила я ее. – Леон терпеливо ждет на мое решение. – В чем тогда дело, Ди? – поинтересовалась она. – Не знаю, – растерянно сказала я. – Возможно, дело в папе? – При чем тут он? – с удивлением спросила Юля. – Я просто не хочу представлять его реакцию на эту новость, – ответила я. – Он еще не смирился с тем фактом, что у меня отношения с его ровесником. – Пфф. Да не говори ему и все, – сказала она, не задумываясь. – Я бы так и сделала. Знаешь, есть одна хорошая поговорка: «Глаза не видят – сердце не болит». Думаю, что она как раз уместна в твоем случае. – И что, бежать каждый раз в другую комнату, когда будет звонить папа, чтобы он не слышал голос Леона? – ответила я. – Нет, это явно не вариант. – Слушай, Ди. Если тебе с ним так хорошо, то почему ты сомневаешься? – спросила Юлька. – Просто его предложение прозвучало так неожиданно для меня, – ответила я. – Если тебя интересует мое мнение, то я только одно могу сказать – сними ногу с тормоза! – она рассмеялась. – Юль, я так соскучилась по тебе! – сказала я и чуть не расплакалась. Мне не хватало ее поддержки. – Блин, Ди! Я тоже! – ее голос был печальным. – Уже не могу дождаться, когда ты приедешь на зимние каникулы! – Еще немножко осталось. – Я буду красным карандашом зачеркивать дни в календаре до твоего приезда! – воскликнула она, и мы рассмеялись. Мы проговорили с Юлькой больше часа, обсуждая и рассказывая друг другу все новости и события, произошедшие в последние дни у каждой из нас. Разговор с подругой поднял мне настроение. Я была счастлива снова услышать ее голос. На мгновение мне показалось, что я сейчас дома и это наша обычная беседа. Жизнь в бешеном ритме Киева не давала морально расслабиться. Дни пролетали с бешенной скоростью. Вымученная после учебы, я хотела одного – завалиться в кровать и уснуть. Внутренняя напряженность росла, извлекая из меня последние силы. Юлины шутки, ее голос, добавили сил мне. В разговоре с подругой я нашла отдушину, в которой нуждалась в последнее время. Всю следующую неделю преподаватели словно с ума сошли. Сложилось впечатление, что они сговорились между собой, кто замучает студентов больше. Каждый считал, что его предмет самый важный. Поэтому заваливали нас дополнительными заданиями и рефератами. После пар я ежедневно сидела в библиотеке, перечитывая кучу книг и конспектируя нужную мне информацию. Я еще не проводила здесь столько времени, как этими днями. Погода ежедневно ухудшалась. Декабрь набирал обороты, давая понять, что дальше будет еще холоднее. Морозные утра и вечера заставляли заворачиваться в одежду как можно больше. В помещении библиотеки было прохладно, и к концу дня я реально замерзала, находясь здесь. Утром и до позднего вечера моя жизнь кипела в стенах университета. Бывало, что у меня не хватало времени даже чтобы поесть. Кофе, который я начала пить по две кружки в день, был единственным, чем я питалась до вечера. Каждый вечер мы с девчонками собирались за ужином и эмоционально обсуждали наши перипетии с наукой. Наталья со вкусом ругала всех преподавателей, применяя все известные ей матюки, Машка возмущалась, а я соглашалась с ними обеими. Неделя выдалась такой загруженной, что я практически не общалась с Леоном. За пять дней мы разговаривали по телефону всего два раза. Он каждый вечер ждал меня, чтобы отвезти домой. Только в это время мы виделись и могли пообщаться. Я ужасно скучала по нему и иногда возникало бешенное желание бросить все на фиг и забыться в объятиях любимого. Я невероятно благодарна ему, что он забирает меня из университета. Мне даже трудно представить, если я буду добираться домой на метро. Меня так измучили нагруженные наукой дни, что казалось, я скоро сойду с ума. Я устала не только морально, но и физически. Я плохо спала и практически не высыпалась. Ночь на пятницу была апогеем этого безумия. В соседней комнате устроили вечеринку, которая продолжалась до утра. Всю ночь я практически не спала, и только под утро мне удалось вздремнуть два часа. Один за другим проходили дни. Я и не заметила, как пришел конец недели. Нагруженная книгами и конспектами, я вышла из библиотеки. Стояла у входа и ждала Леона. Уже давно стемнело, время близилось к восьми вечера. Электронный термометр над входной дверью показывал температуру на улице: минус пять градусов. Я дрожала, чувствуя как по коже волнами, раз за разом, пробегает мороз. Увидев черный джип, который приближался ко мне, я обрадовалась. Наконец, приехал Леонид! Я быстро села в машину и облегченно вздохнула. – Божечки, как я замерзла! – воскликнула я, потирая руки. – Меня всю колотит! – Крошка, извини, что заставил тебя ждать, – виновато сказал Леон и наклонился, чтобы поцеловать меня. – Диана, ты какая–то горячая. Как ты себя чувствуешь? – Все хорошо, – заверила я и откинулась на спинку сиденья. – Просто я невероятно устала на этой неделе. Тяжело вздохнула и устало закрыла глаза. Сегодняшняя бессонная ночь давала о себе знать. Усталость навалилась на меня, накрыла лавиной. Незаметно для себя я провалилась в сон. Знакомые лица появлялись и исчезали, сменяя друг друга. Перед глазами всплыл образ Юльки, которая страстно целовалась с Джоном. Он повернулся ко мне и я увидела, что это был Леон. Мне перехватило дыхание. Измена двух близких мне людей заставила сердце сжаться от боли. Юлька зубоскалила, наблюдая за моей реакцией. Я увидела фигуру, что приближалась к нам. Поняла, что это папа. Со слезами на глазах я бросилась к нему, но он с силой оттолкнул меня от себя. Папа подошел к Юльке и ласково прижал ее к себе. Посмотрел на меня равнодушным взглядом и бросил: «Ты больше не моя дочь». Отчаяние охватило меня, и с губ сорвался протяжный стон. Открыла глаза и огляделась вокруг. Где я? Приглушенный свет ночной лампы слабо освещал комнату. Понимая, что я в спальне Леона, я с облегчением выдохнула. Головная боль заставила меня снова закрыть глаза. Ой, как плохо! Чувствую себя ужасно. Тело ломит, дышать тяжело. Губы пересохли от жажды. Я дико хочу пить. С трудом поднявшись, увидела стакан воды, который стоял на тумбе. Одним махом я осушила его, и обессилено упала на подушку. Услышала голос Леона, доносившийся из коридора. С кем это он разговаривает? – Ее лихорадит. Да, сильный жар. Понятно. Ладно, обязательно перезвоню. Спасибо, Мария Степановна, за консультацию. Извините за поздний звонок. С кем он говорит? Кто такая Мария, как там ее? В голове все идет кругом. Я закрыла глаза и снова провалилась в забытье… Меня окружила тьма. Я оглядывалась, но ничего не могла разглядеть. На ощупь шла вперед, вытянув руки перед собой. Неожиданно увидела небольшое пятно, что слабо светилось вдали. Ускорила шаг, идя ему навстречу. Не в состоянии овладеть своей нетерпеливостью, побежала. Но мне никак не удавалось добраться до источника света, который манил меня. Я бежала изо всех сил, пытаясь догнать его. Пот заливал мне лоб, в груди сжимало от боли…. Тяжело дыша, я проснулась в холодном поту. Меня трясло от озноба. Болезненное ощущение, которое я чувствовала, заставляло дрожать с головы до ног. Футболка прилипла к телу, волосы к лицу. Приподнялась на локтях, оглядываясь по комнате. Леон сидел в кресле с нетбуком на коленях и что–то печатал. Увидев, что я проснулась, он отложил его в сторону, встал и подошел ко мне. Его взгляд был полон заботы и любви. Он снял с меня влажную одежду и помог одеть сухую. Только теперь я поняла, что это были его футболки. Леон взял одну таблетку с тумбы и протянул ее мне. Я проглотила ее, потом пришлось выпить еще какую–то микстуру. Я все еще чувствовала себя обессиленной. Легла и закрыла глаза. Леон осторожно поправил одеяло и нежно поцеловал меня. Он сидел рядом на кровати и ласково поглаживал мои волосы. От его монотонных действий я снова погрузилась в сон. Когда я проснулась, Леона не было рядом. Темные шторы не давали дневному свету попасть в комнату. Здесь царили полумрак и тишина. Я медленно поднялась и села на кровати. Лихорадка прошла. Чувствовала себя немного лучше. Осторожно, словно впервые, я сделала пару шагов. В голове кружилось, но я вышла из комнаты, стараясь не обращать на это внимания. Медленно, я дошла до кухни и уперлась в косяк. Силы покинули меня, и идти дальше не могла. Леон возился с приготовлением пищи. Увидев меня, он тут же подошел ко мне и подхватил на руки. – Диана, ты чего встала? – встревоженно спросил он. – Мне нужно в туалет, – тихо сказала. Слабо улыбнувшись, добавила: – Но без тебя. Леон улыбнулся и поцеловал меня в лоб. Он подождал меня за дверью и на руках отнес в спальню. Уложив меня в постель, Леон спросил: – Кроха, как ты себя чувствуешь? – Немного лучше, – ответила я. – Голова уже не болит. И жар прошел. – Сейчас попьешь бульона, и тебе станет еще лучше, – сказал Леон, ласково целуя меня. – Не хочу, – закапризничала. – Есть совсем не хочется. – Надо, солнышко, – его голос был мягким, но настойчивым. – Организму нужно восстановить силы. Ты совсем истощена. Это правда. Плохое питание, отсутствие нормального сна, умственное и физическое перенапряжение довели меня до изнеможения. Будучи в таком состоянии простуда мгновенно подкосила меня. – Ты спал? – поинтересовалась я, глядя на его усталый вид. – Посплю, когда тебе станет лучше, – ответил Леон и вышел из комнаты. Лежала с закрытыми глазами, радуясь, что я нахожусь именно здесь. Меньше, чего мне хотелось, быть сейчас в шумном общежитии и терпеть соседей за стенкой. Интересно, который час? Потянулась к тумбочке за телефоном. Пять вечера?! Не верю своим глазам! Сильно же меня вырубило! Опять появилась головная боль. Зажмурилась и отложила телефон. В комнату зашел Леонид. Он сел на краешек кровати и помог мне подняться. Не спеша, я выпила чашку теплого бульона. – Тебе нужно выпить лекарства, – сказал он и протянул мне несколько таблеток. Одним махом я проглотила их и завалилась на подушки. Дремота поборола меня, окутывая и унося в объятия сна. Мягкие поцелуи и заботливые объятия Леонида разносили по моему телу приятное тепло. Я улыбалась, чувствуя, как его борода щекочет мою кожу. Радостный подъем наполнил меня изнутри. Всем сердцем я чувствовала счастье, которое он дарил мне. Мои руки обхватили его, а уста шептали: «Любимый, любимый, любимый …»