Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 13 из 39 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Запись. На диктофоне. — Кассета? — Да. Там Пономарев дал достаточно развернутое описание того, что ты из себя представляешь, и что именно ты наибольшая угроза для запланированной ими диверсии. Судя по всему, Виктор был с ним согласен, но у него также было свое видение на все это дело. Пономаревым было сделано две копии, одну из них мы и нашли. А вот куда делась вторая — загадка. Любопытно то, что запись датирована двадцать четвертым апреля, то есть за пару дней до того, как сам Пономарев был убит. — Он кому-то отправил запись? — Верно. Способ отправки неизвестен. Но странно другое. Он подчинялся Виктору, а Виктор получал инструкции от некоего куратора, что погиб в декабре восемьдесят пятого года, упав с крыши энергоблока. Тогда связь между ними была разорвана, но исполнитель все равно продолжил выполнять задачу, а это наводит на определенные мысли. Мы предположили, что в этой цепочке был кто-то еще, о ком мы не знаем. Пока не знаем. Кто-то, кто себя еще не проявил, но продолжает оставаться в тени. Судя по всему, Пономарев был с ним на связи. Рискну предположить, что западные спецслужбы теперь знают, кто ты такой. И знают, что именно ты помешал им устроить диверсию на АЭС. А знаешь, какой вывод отсюда можно сделать? — Какой? — я уже предполагал ответ, но все равно решил спросить. — Кто бы ни стоял за всем этим, у него точно есть фамилия. И живой интерес, откуда же взялся некий товарищ Савельев, так бесцеремонно извалявший им всю малину. В общем, Алексей, суть проста — будь осторожен. Они наверняка захотят понять, что ты за фрукт такой. А может, про тебя могли и забыть… А вот тут я напрягся. Честно говоря, даже мысли не было, что мне за это может прилететь, тем более спустя столько времени. Точнее, мне-то ладно. Разгребусь, а если захотят отыграться на моей семье? Дерьмо, об этом я как-то и не подумал вовсе! Некоторое время Павел Сергеевич молчал, давая мне переварить эту информацию. Затем, продолжил: — Я так понял, у вас произошла утечка? — Откуда вы знаете? — Работа такая, — невесело усмехнулся он. — Подробностей, само собой, не знаю, но полагаю, что вы приблизительно осведомлены о планах неизвестного противника, но у вас нет доказательств? Снова «Око Москвы»? — В трех словах — да. — Ясно. Всегда так, — вздохнул Иванец, поднимаясь с лавочки. — Ладно, Алексей, мне пора. Был рад встрече. — Взаимно. Генке привет. — Непременно. Павел Сергеевич неторопливо направился в сторону Лубянки, а я, проводив его взглядом, остался сидеть на лавочке. Погода была относительно хорошей, как раз вышло солнце и стало так тепло, что я даже уходить не хотел. Неподалеку, на углу стояла желтая бочка с синей надписью на боку «Квас разливной». Появилось неутолимое желание хлебнуть вкусного напитка. Помню, что во время командировки, пока я лежал с СВД в засаде, сильно хотелось выпить холодного кваса, чтоб прям язык щипало. Поднялся, направился к бочке. За шесть копеек взял большую кружку на пол литра. Половину цедил потихоньку, наслаждаясь вкусом, а потом залпом опрокинул остатки. Я жил в СССР уже третий год, а периодически проскакивала ностальгия и я поддавался эмоциям. То лимонад, то мороженное, то квас. Иногда даже хотелось купить хлеба и прямо на ходу грызть его. Но по понятным причинам делать это не стоило. За три с лишним года я сильно изменился во внешности — не осталось ничего от того неказистого парня, моего реципиента настоящего Савельева… В свои двадцать один с лишним, выглядел куда старше. Стал значительно крупнее, крепче. Очевидно, что смешивание подсознаний, оказывало влияние и на физическую форму. Впервые я в этом убедился, когда обнаружил, что у меня загадочным образом поменялась группа крови… И не только моя собственная, но и реципиента. Получилась совсем другая группа. Тогда это удалось замять, списав на простую ошибку лаборанта. Но я так и не смог этого объяснить. Интересно, а у Андрюхи Петрова тоже есть такие нюансы перерождения? Надо бы будет поинтересоваться у него при встрече. Покончив с квасом, я снова вспомнил слова Павла Сергеевича. Направился к ближайшему телефонному автомату с выходом на межгород. Набрал Припять. Пошли гудки. Сначала я просто ждал, ожидая с секунды на секунду услышать приятный голос жены. Но после пятого гудка, понял, что что-то не так. Никто не брал трубку. И это в дневное время, когда по идее она должна быть дома, укладывать сына спать. Повторил звонок. Снова никого. Перенабрал, позвонил домой своим родителям, но и там никто не ответил. Дерьмо! Какого черта? Я заволновался. Так, что можно сделать в такой ситуации? Ну, во-первых взять над собой контроль. Паника еще никого до хорошего не доводила. Я вспомнил про школьного друга Женьку Филатова. Набрал по памяти его номер, но ответила его жена Катя. — Алло? — Катя, привет. Это Алексей Савельев! — стараясь говорить спокойно, спросил я. — А Женя дома? — Привет, Леша. Нет, он в командировке. В Минск уехал, на соревнования. Что-то случилось? — А, да нет, все в порядке. Ладно, не буду мешать, позже еще позвоню. И я положил трубку, спешно соображая, к кому еще можно обратиться? За прошедшее время учебы, многих я просто забыл. В самой Припяти у меня знакомых было много, но так, чтобы позвонить кому-то и попросить проверить… Даже не знал, к кому можно обратиться с такой просьбой. В основном все мои контакты были с сослуживцами, но они давно закончили службу и разъехались кто куда. Я выругался. Снова попытался позвонить родителям. Без толку. Я мгновенно забыл про все. Забыл, как наслаждался квасом. Забыл про Афганистан, про разговор с Черненко. Про чертовы антенны «Дуги». Предупреждение отца Генки буквально стояло перед глазами. За себя я не боялся, а вот за семью, которую и защитить-то некому. Ну, как некому — полковник Кошкин на месте, если бы что-то случилось, он нашел бы способ поставить меня в известность.
Еще раз позвонил Юле, опять тишина. Ну точно, наверняка ее отец на службе. Что если позвонить в дежурку и попросить его к телефону? Идея-то хорошая, да где номер взять? Отсюда, из Москвы я не мог сделать практически ничего. Нет, мог. Сообщить сообщить своему руководству, оттуда в дежурную часть непосредственно в самой Припяти. Кого-нибудь из комитетских направили бы проверить квартиру Кошкиных… Или иной вариант — можно попробовать напрямую заявить в милицию, чтобы патруль проверил… Ещё и за ложный вызов могли быть последствия! Эту идею я сразу откинул, втайне надеясь, что ничего не произошло. В сердце как будто вогнали раскаленный металлический прут, тревога обжигала меня изнутри. Что если предупреждение Иванца запоздало и они уже добрались до моих родных? Стоит ли говорить, как поменялось мое внутренне состояние? Где-то в глубине души я надеялся, что это просто недоразумение и на самом деле ничего не произошло. Просто накрутил себе, беспокоясь за родных. Будет какое-то объяснение этому. Однако чуйка вела себя беспокойно, как бы намекая… Без дальнейших раздумий я рванул в общежитие, где все еще лежали все мои вещи, оставшиеся после обучения. Покончив с этими абсолютно неважными в данный момент вопросами, выехал на «три вокзала», искать поезд, до Припяти. Точнее, до Киева. Ближайший поезд был только на три часа ночи. Мне повезло, что в продаже имелся последний билет, но только на боковой плацкарт. Плевать, главное поскорее добраться дома. Конечно, самолетом было бы быстрее, но мне это было не по карману. Да и билеты бронировались заранее, сейчас бы я только время потерял. Мне и с поездом-то повезло. Уже потом, забравшись в вагон, я вновь подумал о том, что теоретически мог бы все рассказать Алексею Владимировичу и вполне возможно, тот бы поспособствовал выбить мне билет на самолет в один конец. Но тут здравый смысл перекрыли нахлынувшие эмоции, ведь для человека самое главное — это его родные! Сыграл роль человеческий фактор. С вокзала позвонить не смог, все аппараты были заняты. Поезд попался чистый совдеп. Впрочем, учитывая время, все было совдепом. Да и мне особо без разницы. Шум, гам, плачущие дети, спертый воздух. Потняки и чьи-то дурно пахнущие носки — вот полный спектр всех прелестей езды в вагоне-плацкарте. Отдельного внимания заслуживали туалеты, но про это лучше помолчать. Тринадцать часов до Киева, еще два на электричке до Припяти и вот я уже на железнодорожной станции Янов. Место, с которого собственно и началась моя подготовка к предотвращению Чернобыльской аварии. Гарнизон стройбата, которого уже давно нет… Патруль военной комендатуры, старший лейтенант Жмыхайло… Все это осталось в прошлом, как отработавшие свое серые декорации. Уже стемнело. На часах почти восемь вечера. Взял такси, что стояло неподалеку от вокзала — наверняка кого-то привезло и еще не успело уехать. А может, ждал новых клиентов. До города домчали буквально за десять минут, дорога была мне хорошо знакома. Мельком взглянул на сверкающую в ночи огнями Чернобыльскую АЭС. Из-за нее заварилась эта каша… Только бы я ошибся и ничего не произошло! Сердце бешено колотилось в груди, адреналин разжижал кровь. Мысли крутились в голове со скоростью ракеты. Скорее бы добраться до дома! Въехав в темный двор, я издалека увидел синие проблесковые маячки. У подъезда дома полковника Кошкина, стоял белый «Рафик» скорой медицинской помощи. Я заскрипел зубами. Прямо на ходу распахнул дверь и выскочил из машины. Бегом бросился к подъезду не обратив внимания на возмущенные крики водителя «Э-э, а платить, кто будет?». Вокруг входа в подъезд уже столпились зеваки и соседи. Я мельком заглянул в машину — там врачи возились над кем-то, но разобрать было сложно. Я надеялся, что у кого-то из пожилых людей просто случился инфаркт и скорая тут стоит именно по этой причине. Увидел знакомую соседку по этажу. — Теть Тань, что тут у вас случилось? — едва сдерживая эмоции, спросил я, подходя ближе. — Ой, Алешка! — та испуганно прикрыла рот рукой. Глаза на мокром месте. — Беда, Лешка, беда! На Сергея дома напали. Я выстрел слышала, ранили его! — Бляха! — вырвалось у меня. Перед глазами все словно остекленело. Я рванул вперед и бесцеремонно полез в карету скорой помощи, не обращая внимания на возмущения врачей. Внутри действительно лежал отец Юльки, полковник Кошкин. Он был без сознания. В районе груди, справа, под белой повязкой просачивалась кровь. — Что с ним? — глухим голосом произнес я. — Э-э! Покиньте машину! — огромный санитар попытался вытолкнуть меня наружу, но я решительно скрутил ему руку в болевом захвате, отчего тот угодил лицом в стойку с инструментами, с грохотом перевернув медицинский чемодан. Все это произошло на глазах у соседей и зевак. — Вы что творите? — возмущенно крикнула женщина врач, глядя на меня недовольным взглядом. — Вон отсюда, иначе милицию вызову! Вы что не видите, у нас тяжелораненый? Но я бесцеремонно отодвинул ее в сторону, ведь мне нужно было понять, что здесь, черт возьми, произошло. Жив ли Кошкин? Точно ли у него огнестрельное ранение? Как раз в этот момент внутрь двора въехал желтый милицейский «УАЗ». Почему так поздно⁈ Рядом с машиной крутился обиженный таксист, которому я забыл оплатить проезд. — Что с ним? Где девушка, где ребенок? — вскричал я, теряя контроль над собой. Эмоции взяли верх и я поплыл. Санитар с разбитым носом пытался выбраться из машины. Сейчас это увидит милиция и будут неудобные вопросы. — Алексей! — в ужасе вскрикнула соседка. Творилось черт знает, что и я соображал уже с трудом. Вдруг, справа раздался звонкий детский плач. Любая мать, а в некоторых случаях и отец сразу узнают голос своего ребенка. Это плакал маленький Кирюха. Обернувшись, я увидел еще одного врача, что выходил из подъезда, рядом с ним была еще одна соседка. У нее-то на руках и был ребенок, завернутый во что-то белое. Не видя ничего вокруг, я выбрался из машины и шатающейся походкой направился к ним. И тут сзади раздался строгий голос:
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!