Это был капитан Быстров — мой куратор на авиабазе Баграм, в Афганистане, что хитро подменил содержимое кейса на бесполезный хлам. — Ты⁈ — выдохнул я. Сейчас мне нестерпимо захотелось двинуть ему в морду, но каким-то усилием воли, я удержался от этого. — Какого черта? — Спокойно, Алексей! — сдержанно произнес он, предусмотрительно отступив на шаг. — Я тебе не враг! И уж тем более не шпион и не предатель. Позволь, я все объясню. Те фотографии и телеграммы, что ты вез в Москву, действительно подменил я, но с благой целью. Я давно работаю с Павлом Сергеевичем и действовал исключительно по его указанию. — Что ты несешь? — процедил я, не веря своим ушам. — Лейтенант, ты сначала дослушай, а вопросы задашь потом. Я прибыл сюда как раз для этого. Не переживай, здесь нас никто не услышит, поэтому утечки не будет. Вокруг действительно было шумно — работающее оборудование заметно гудело, создавая постоянный фон. — Ну? — Те материалы из кейса не должны были попасть к полковнику Черненко. Если бы он предоставил их в качестве доказательства, руководство сверху приняло бы неверное решение и тогда противник начал бы действовать по-другому. — Они уже в курсе, что я имею к этому отношение! — Разумеется, иначе бы не стали бы похищать твою супругу! Вопрос с Чернобылем был закрыт еще год назад, но лишь частично. Из комитета произошла утечка, на Западе знали, что ты тот самый человек, из-за которого сорвалась диверсия на атомной электростанции. Но они не знали, что ты будешь в Афганистане перехватывать их караван. В голове была полная неразбериха. — Я не понимаю, как это взаимосвязано? — Все просто. Выкрав снимки, мы связали руки КГБ, тем самым дав Западу возможность для того, чтобы сделать первый шаг. В противном случае, мы просто спугнули бы их, и где бы они объявились в следующий раз, мы бы не узнали. Конечно, тот факт, что под удар попали твои родные, совершенно не входил в наши расчеты. Это прискорбно, но мы решим эту проблему. — Да? Интересно как? — Есть методы. И мы их реализуем. Я не верил своим ушам. Либо мне сейчас вешали лапшу на органы слуха, либо я стал частью какой-то большой игры, правил которой пока еще не понимал. Кто же такой Иванец? Что-то слишком много у него полномочий, для человека в отставке. Уж не знаю как оно там на самом деле, но сотрудники, уволенные по состоянию здоровья на такие хитрые игры вряд ли способны. Павел Сергеевич проявляет к этому делу какой-то нездоровый интерес. Работает так же, как и Черненко, но иными методами и куда более осторожно. Очевидно, что капитан Быстров здесь неофициально. — Теперь ты понял? — Грань здесь очень тонкая и сделать неверный вывод проще простого. До сих пор так и не сложилась общая картина происходящего. — Допустим. Что вы намерены делать? — Ну, мы окончательно убедились в том, что их цель «Чернобыль-2». Они размещаются где-то в Припяти. Очевидно, что Николаев и Комсомольск-на-Амуре их не интересуют. Последний по той причине, что не прошел модернизацию и его эффективность под сомнением. Я тебе больше скажу, буквально на днях было принято решение отказаться от системы раннего обнаружения наземного базирования. Даже так? Интересно получается. Решение принято почти на год раньше, чем в моем времени. — Что еще? — Есть основания полагать, что их трое. Среди них есть толковый специалист по электронике. Есть командир группы. Да, тот самый, что изображен на одном из захваченных нами фото. Мы провели анализ и поняли, что на том фото, все остальные уже мертвы. В общем-то, все. Ну, кроме Виктора, его тайно держат в одном из подведомственных комитету госпиталей. Но выудить у него удалось немногое. — Вы знаете, как именно они хотят ее уничтожить? — Нет, — Быстров покачал головой. — Пока нет. Версий много, но нет ни одной толковой зацепки… Мы должны были поставить тебя в известность раньше, но не знали, как ты отреагируешь. Нам нужно было, чтобы ты вернулся в Припять и вступил в контакт. Красные линии остались позади. Павел Сергеевич не мог допустить, чтобы ты и дальше был в неведении. Именно поэтому я здесь. — Дерьмо! — мрачно произнес я. — Не понимаю, почему нельзя было сразу сказать, что вы намерены делать? Я понимаю, что в комитете сейчас не все спокойно, но я после всего случившегося, я думал, что мы доверяем друг другу. Оказывается, нет? Поступи вы иначе, я бы успел увезти свою семью, и не случилось бы того, что случилось. Да что толку теперь говорить? Какими силами вы располагаете, что намерены делать? — Пока ничего. Ждать, пока они себя проявят. Иванец считает, что они могут попытаться использовать тебя в своих целях. Я насторожился. Уже не первый человек делает предположение в том, что они попытаются принудить меня делать то, чего я не намерен. И, черт возьми, у них есть весомый козырь — Юлька. Из-за меня она страдает, из нее — я на крючке. Против такого приема, лома у меня пока нет. Пожалуй, Черненко действительно не понял бы мою позицию, а вот Иванец понимает. — И как они могут меня использовать? — осторожно поинтересовался я. — Повторюсь, предположений много. Но мы вполне могли что-нибудь упустить. К тому же, Павел Сергеевич сильно ограничен в возможностях. — Вы перевели телеграммы? — Да. Никакой важной информации там нет. По крайней мере, той, что помогла бы понять, как они намерены действовать. Более того, похоже, будто они намеренно подсунули нам дезинформацию с долей правды. Либо была утечка с их стороны. — Ну, это и дураку очевидно! — насмешливо фыркнул я. — У них из-под носа выкрали чемодан с важными сведениями. Естественно они поменяют планы! Да и зачем вообще нужно было перевозить такое в составе каравана? — Мы этого не учли. И все же… Наличие в диверсионной группе специалиста по электронике уже говорит о том, что их дело как-то завязано на аппаратуре. Они не будут идти напролом, цель в другом. Возможно, речь идет о какой-нибудь мощной перегрузке, тогда все секретное оборудование в бункере «Дуги-1». Но тут масса нюансов. Например, его можно восстановить. Да, не сразу. На это уйдет месяц, а то и больше. Все модули взаимозаменяемые. Я тяжело вздохнул. Мне надоело копаться в никак не подтвержденных предположениях. — Зачем ты это делаешь? — Делаю что? — удивился тот. — Работаю на Павла Сергеевича? — Именно. — Разве это важно? — поднял бровь Быстров. — Хорошо, чтобы доверял мне, я расскажу. В общем, он как-то вытащил меня из одной очень неприятной истории. Давно уже, еще в восемьдесят первом году. С тех пор, я помогаю ему в решении некоторых вопросов. Конкретно в этом случае я уже третий месяц находился в Афганистане и он попросил меня об услуге. Встретить тебя, затем ловко увести у тебя из подноса найденные материалы. — Понятно, можешь не продолжать! — Есть что-то, что ты хочешь мне рассказать? — спросил он. — Хоть что-нибудь. Сейчас любая информация может быть полезной! — Нет! — я решительно покачал головой. — Ничего такого, что позволило бы понять, где и как они собираются нанести удар. Вообще ничего. Для меня сейчас первостепенная задача спасти жену, до этих чертовых антенн мне нет никакого дела. Пусть уничтожают. Кстати, ты-то уж должен знать… Правда ли, что «Русский Дятел» это не просто радиолокационная станция, так? У комплекса есть и другое предназначение? Ответил он не сразу, наверняка думал над ответом: — Я не знаю. Смерив его оценивающим взглядом, я хмыкнул. По глазам было видно, что лжет. Но я не стал выяснить причины для этого — не мое дело. Помолчав некоторое время, я направился к выходу. — Лейтенант! Что ты намерен делать дальше? — окликнул меня слегка растерявшийся капитан. — Не знаю! — ответил я в той же манере, что и капитан. — Пока не знаю. Территорию «Дуги-Н» я покинул спустя несколько минут. Старшему лейтенанту Осинцеву сказал, что здесь нам больше делать нечего. Чтобы они не путались под ногами, сообщил им ложную наводку, обозначив подозрения на «Любеч-1». Вот пусть и отправляются под Чернигов, быть может там от них будет больше пользы? В пригороде отыскал небольшую, но хорошую столовую, быстро покушал там. Еще через два часа, на междугороднем автобусе я покинул Николаев. Здесь мне очень повезло — билет достался мне горячим. Можно сказать, все сделанное сегодня, это зря потраченное время, ведь ситуация усложнилась еще больше. Павел Сергеевич вроде и союзник, но его действия не всегда оправданы, часто не раскрыты. Он точно мог удивить, появляясь в самых неожиданных местах. Я до конца не понимал, зачем вообще Быстров тогда вмешался, выкрав у меня ценную информацию? Объяснение его было какое-то сумбурное, невнятное. Да и к черту его. Моя задача спасти Юлю, обеспечить безопасность своих родных, а уже потом все остальное. Ну и постараться самому не свернуть себе шею и не получить случайную пулю. В Чернобыль я прибыл уже ночью — дальше автобус не шел. Пришлось брать такси и уже на нем добираться до Припяти. Отмечу, что туча денег уходила на все эти бессмысленные перемещения, то поезда, то автобусы. Я далеко не миллионер, но деньги у меня имелись. Когда машина уже въезжала в город атомщиков, внезапно ливанул сильный осенний дождь. Резко упала видимость. — Ого, льет как из ведра! — покачал головой водитель, существенно снизив скорость. Оказалось, что в первом микрорайоне еще летом начались какие-то проблемы с ливневкой. Их так толком и не решили. До подъезда пришлось бежать по лужам, ноги мгновенно промокли. Зубы начали стучать от холода. Чисто интуитивно я посмотрел на почтовый ящик, рука сама собой потянулась чтобы открыть его. Без задней мысли заглянул внутрь и замер в нерешительности. В ящике лежал плотный конверт в отчетливых темно-красных пятнах. Я сразу же напрягся — неужели это кровь? Кровь Юли? Да если они ей что-то сделали, я голыми руками с них кожу сдеру! Решительно выхватил его, дрожащими руками вскрыл. Облегченно выдохнул. Это была всего лишь вымазанная красной краской тряпка. И больше ничего. Снаружи раздался какой-то шум. Я выскочил из подъезда и увидел отъезжающую от дома белую «Волгу». Водителя я, конечно же, не разглядел. Полминуты и воцарилась полная тишина. Мне не оставалось ничего другого, как вернуться домой. * * * А утром, когда я пил чай, внезапно раздался звонок. — Леша, тебя! — отозвалась мама, оставив трубку на журнальном столике.