— В общем, те же люди, что стояли за диверсией на ЧАЭС, решили продолжить работу. Теперь их цель уничтожить загоризонтную радиолокационную станцию в «Чернобыле-2». Причин на то несколько, но сейчас важно не это. Есть твердое предположение, что они попытаются провести диверсию моими руками. И я сам склонен думать, что именно так все и обстоит, — тут я вспомнил про предположение Светланы Валерьевны и Павла Сергеевича. — Для этой же цели они и похитили Юлю. Я пытался разобраться в ситуации, выйти на их след, но только попался на еще больший крючок. Сейчас все подошло к тому, что мне бесцеремонно диктуют свои требования, если я хочу, чтобы с Юлей все было в порядке. У меня есть выбор, сделать так, как они хотят, но тогда я стану пособником… Или попытаться согласовать свои действия со своим руководством. Либо же, отказаться от этого и тогда пострадает невинный человек. — Делай, — прохрипел Кошкин, сморщившись от боли. — Главное, вытащи мою дочь. — Вытащу! — рьяно заверил я. — Даю слово офицера! Такими словами просто так не разбрасываются. Тот, кто служил, прекрасно понимают это. Жаль только, что в моем времени, все уже не столь однозначно. Вдруг дверь приоткрылась и в палату впорхнула медсестра, неопределенного возраста. Увидев меня, она тут же преобразилась, став похожей на проснувшегося цербера. — Сергей Алексеевич, вы же знаете, никаких посетителей! А этот второй уже за сегодня! Ну что за бардак? — она впилась в меня недовольным взглядом. — Так, ну-ка выходите отсюда! Чего толку сюда приходить, если пациент даже говорить не может? Все, вон! Как главврач разрешит, тогда и приходите. Тьфу, аж зла не хватает! Кошкин не ответил, а я поспешил покинуть палату. Что-то мне подсказывало, что даже если я покажу ей свое удостоверение, оно не даст нужного эффекта. Бывают такие люди — какие доводы им не приводи, у них на все свое мнение и чаще всего, оно чем-то подковано. В данном случае внутренним распорядком или решением того же главного врача медсанчасти. Вышел за дверь, остановился. Задумался. Как она сказала? Я второй посетитель за сегодня? А кто же первый? Уж не тот ли врач, что вышел от полковника несколько минут назад? Черт возьми, а может это и не врач совсем! Много ли ума надо нацепить на себя белый халат и маску, да сделать морду кирпичом? Я спустился на первый этаж, осмотрелся — подозрительного врача нигде не было. Жаль, что в СССР еще не было тенденции носить на груди бэйджик с фамилией, так хоть фамилию бы запомнил. Вышел из здания во внутренний дворик — здесь тоже не было того, кого я искал. Ну, ничего. Вроде ничего плохого он не сделал, по крайней мере, сам Кошкин на его присутствие реагировал нормально. Может, кто-то из его боевых товарищей? А я напрягся, без видимых причин. Покинув медсанчасть, я направился к своему дому. Пока шел по улице Курчатова в сторону дворца культуры «Энергетик», краем глаза обратил внимание, что за мной, вдоль дороги, на небольшом расстоянии, двигается белая «Волга». Я не стал оборачиваться, а непринужденно продолжал идти вперед, направляясь к дому. Шел средним темпом, не ускоряясь и не замедляясь. Я сразу же сообразил, что это по мою душу. Попробовать сыграть на опережение? Единственный вариант это сделать — завести в тупиковое место. Я-то город знаю хорошо, подходящее место найду без проблем. А вот тот, кто сейчас находится в машине, вряд ли похвастается знанием города атомщиков. Но ведь и там наверняка не глупец сидит — поймет, что я его заметил. Что же сделать? Я продолжал идти вперед, постепенно приближаясь к перекрестку с Проспектом Ленина. Там я рассчитывал перейти на другую сторону улицы и двинуться в сторону улицы Леси Украинки. Там было удобное место, чтобы попробовать реализовать то, что я задумал. Однако едва я подошел к пешеходному переходу и остановился в ожидании зеленого света, «Волга» резко ускорилась и с визгом тормозов, поравнялась со мной. В открытое окно вылетел белый конверт, упав на желтеющую траву, в метре от меня. Водителя я не разглядел — тот сразу же вдавил газ в пол и рванул вперед. — Тьфу! Вот сука… — процедил я, проводив машину взглядом. Уже через несколько секунд, та скрылась за поворотом. Нет, меня не переиграли. Тот, кто был в машине, намеренно выжидал момента, чтобы сделать то, что сделал. Он не наблюдал, он хотел передать мне послание. Но почему не через почтовый ящик, как обычно? Я поднял конверт, повертел в руках. Если бы на бумаге оставались отпечатки пальцев и в моем распоряжении бы были технологии, чтобы снять их — можно было бы провести анализ и понять, кому они принадлежат. Возможно, Курсант мог бы что-нибудь придумать, но не бежать же мне в РОВД или гостиницу? Они со Светой могут быть где угодно. Но что-то подсказывало мне, что криминалистика тут пока еще бессильна. Аккуратно вскрыл его, заглянул. Внутри была черно-белая фотография какого-то неизвестного мужика, лет сорока. Значит, это его мне нужно будет встретить на ЗГРЛС и провести внутрь? Честно говоря, довольно странное указание. В общем-то, если пораскинуть мозгами, сделать это несложно. Майор Кабанов меня уже знает. Вполне смогу навешать ему лапши на уши, что комитет прислал специалиста по поиску скрытых взрывных устройств. Ну а если не прокатит, снова попрошу Черненко об услуге. Кстати, заодно можно будет закинуть ему «мульку», мол, веду на объект диверсанта, можно попробовать его осторожно брать силами тех, кто есть поблизости. А лучше тщательно следить и отмечать все его действия — для чего-то же они озвучили это требование? Но это такое себе — я понятия не имею, кого они засылают. Наверняка просчитали наперед все мои возможные действия. С Аркадием вон как все хитро получилось… Осмотрел фото. Мужик, как мужик. Ничего особенного, возраст около сорока. Ничем не примечательный, короткая стрижка под машинку. На обороте фотографии простым карандашом было выведено несколько строк. В первой значилось: Иванов Сергей Петрович. Само собой, все данные фальшивые и в реальности такого человека просто не существовало. Мне оставили их для того, чтобы я заказал пропуск? Что же, хорошо! А дальше по обстоятельствам… Помимо этого, на фотографии было написано время и дата. В самом низу, было отписано требование — сегодня в пять вечера нужно было встретить этого человека на контрольно-пропускном пункте и провести его внутрь. Больше никаких указаний на этот счет не прислали. Причем, что в устной форме, что в письменной. А это означает, что можно было импровизировать. Неужели они не понимают, что их человек окажется под ударом… Что-то тут не так! Нужно было перестраховаться. У меня еще остался Макаров, который мне выдал Курсант, перед тем как мы вышли на Аркадия. Я так и не успел его отдать, да тот и не требовал. Семь патронов — не густо, но и я ведь не на войну собрался. Это так, маленькая страховка на непредвиденные обстоятельства. Видимо Курсант понимал, что пистолет может пригодиться в любой момент, потому и не требовал. Огнестрел я собирался взять с собой — обыскивать лейтенанта КГБ точно не станут. Конечно, я допускал, что у меня может возникнуть соблазн воспользоваться пистолетом и захватить диверсанта, чтобы диктовать уже свои условия. Но наравне с этим у меня возникало стойкое ощущение того, что они явно учли этот момент. Пожалуй, нужно сначала оценить свои шансы, а затем действовать по обстановке. Ровно без двадцати четыре, я выехал в сторону «Чернобыля-2», на этот раз, взяв машину такси. Водитель близко подъезжать не стал, остановился метрах в ста от КПП. Как и в прошлый раз, я предъявил свое удостоверение. Потребовал у дежурного лейтенанта связаться с майором Кабановым, но выяснилось, что тот сегодня он не на службе. В связи с тем, что все военнослужащие ЗГРЛС, расквартированный здесь же центр космической связи и их семьи проживали на территории военного городка, а не в Припяти ли Чернобыле, выйти на майора было несложно. Я настоял, чтобы меня связали именно с Кабановым. Вскоре, тот сам перезвонил на КПП. Озвучив ему свою просьбу, тот заверил меня, что это возможно, но займет некоторое время. До назначенного времени оставалось еще минут сорок. Когда я получил подтверждение, сделали два пропуска, один на меня, второй на Иванова. Оставалось только дождаться его появления на контрольно-пропускном пункте. Я предполагал, что тот тоже приедет на такси, дабы лишний раз не подставляться. Но вот часы показали пять, а его все не было. Картина не изменилась и в пять пятнадцать и даже в половину шестого. — Какого хрена? — возмутился я, в очередной раз посмотрев на часы. Меня посетило смутное сомнение, что мной снова манипулируют, но совсем не в том направлении, как мне казалось изначально. Снова неверно оценил обстановку? Они изменили планы? Вмешалось какое-то постороннее обстоятельство? Нервничая, но не показывая этого, я вышел во внутренний двор, где стояло трое бойцов срочников из состава суточного наряда. — Вы из Барьера? — громко спросил я, обращаясь к рядовым. Они были вооружены автоматами «Калашникова», сами в полной амуниции. Дежурство на КПП считалось боевым — все здесь осталось точно таким же, как и в то время, когда я сам служил здесь. Даже инструкции и обязанности были те же самые. — Так точно! — отозвался один. — Как сейчас обстановка в подразделении? Кто командир? — Командир тот же, майор Харланов. Обстановка нормальная. Отвечали они как-то нерешительно. И неудивительно — стоит перед ними какой-то важный хрен, в гражданской форме одежды и задает вопросы касательно службы… В уставе на этот счет ничего не было сказано — формально у меня был статус проверяющего. К тому же, бойцов тут учат не устав перелистывать, в поисках ответов на неудобные ситуации, а противодействовать реальным диверсантам. Тут можно спорить сколько угодно — шефство над подразделением больше не принадлежало комитету, поэтому и система обучения стала иной. Более того, сначала название подразделения убрали, а затем зачем-то ввели вновь. Но, честно говоря, я и понятия не имел, как сейчас обучали личный состав. Нет, безусловно — устав это библия военнослужащего. Каждый момент, каждая ситуация там имеет реальное отражение того, что уже произошло или могло произойти. Он переписывался не один десяток раз. Но нас в «Барьере» этому не учили. Точнее учили, но только выборочно, в основном все, что касалось применения оружия. А все вопросы от посторонних должностных лиц, либо гражданского персонала, сводились к тому, что боец ничего не знает. Но при этом боец должен был все фиксировать и принять решение кому и как быстро доложить. — На АЭС еще дежурства бывают? — поинтересовался я, но ответа не получил. Внезапно, где-то в стороне антенн и самой радиолокационной станции раздался взрыв. Не сильный, но достаточно мощный, чтобы понять — там что-то произошло. И почти сразу же, второй. Я отчетливо различил вспышку, ближе к центру всей конструкции. Неужели диверсия? Через несколько секунд завыла сирена. Бойцы схватились за оружие, непонимающе глядя по сторонам. — Чего встали? — рявкнул я. — Где дежурная машина? Выскочил дежурный лейтенант, остановился в нерешительности. — Что случилось? — спросил он. В районе низкочастотной антенны поднимался темный клуб дыма. Вот дерьмо, меня опять переиграли. Пока я топтался на месте, ожидая прибытия их человека, они нанесли удар… Наверняка хотели, чтобы я это увидел своими глазами! Вот уроды! Дальше все завертелось бешеной каруселью. Подоспело дежурное подразделение, выгнали машину из бокса. Устремились к «Дуге». Там царил настоящий кипишь. Оказалось, что неизвестными, со стороны АЭС, было прорвано ограждение. Проникнувшие на территорию люди, использовали гранатомет «РПГ-7», дважды выстрелив из него по антеннам. Отстрелянная труба лежала прямо в грязи. Обе ракеты попали в цель, но само собой серьезного вреда не причинили за счет структуры самой антенны. Был введен режим «боевой тревоги». Подняли всех, начиная от собственного гарнизона, вплоть до расквартированного неподалеку «Барьера». Одного взгляда хватило, чтобы понять — все это пустышка. Отвлекающий маневр. Стрелять из гранатомета по такой громадине как «Дуга», это примерно то же самое, что бить из рогатки по слону. Не раздумывая, я направился к прорванной ограде. Судя по всему, ее вскрыли с помощью болтореза. Так уж получилось, что в этом месте, был участок ограды из сетки-рабицы, с кольцами колючей проволоки. Бетонную ограду частично перенесли дальше. Протиснулся в дыру, увидел следы от подошв. Кажется, их было двое. Выхватив пистолет, я двинулся вперед. Осенние заросли все еще были густыми, спрятаться там не составляло никакого труда. Вокруг пестрели все оттенки желтого, оранжевого цветов, но так же стояло и много деревьев с зелеными листьями. Черт его знает, откуда они пришли… Прислушался — полная тишина! Само собой, устроив переполох, они поспешили свалить подальше, чтобы не попасться. Где они раздобыли гранатомет? Это же не игрушка, такой в гастрономе не купишь! Но даже не это не главный вопрос. Зачем вообще было нужно стрелять из РПГ по антеннам? Чтобы она рухнула, нужно сделать, по меньшей мере, выстрелов двадцать, а то и тридцать. И то не факт. Проще подложить мощную бомбу под одну из опор. Где тут логика? То, что это отвлекающий маневр, понятно. Но почему сейчас? Ради чего? Ответов не было. Дальше идти было бессмысленно, поэтому я вернулся обратно к «Дуге». Да-а, когда Черненко приедет, если еще не приехал, он будет неприятно удивлен. Выходит, дерьмово охраняют «Русского Дятла», раз посреди белого дня прямо во время работы, по нему жахнули из гранатометов… Я пробыл на станции больше трех часов. Вскоре появился Черненко, все-таки сдержал слово и прибыл на объект. Это меня приятно удивило — думал, он теперь чисто кабинетный начальник. Увидев меня, он махнул рукой. — Товарищ полковник… — Алексей, что тут случилось? — перебил он, глядя на поврежденный участок металлоконструкции. Оказалось, что оторвало два вибратора — один повил на антенне, а второй валялся прямо на песке, сильно деформировавшись то ли при падении, то ли при попадании ракеты. — Отвлекающий маневр. Я как раз находился на КПП, когда это случилось. Отчетливо видел два маломощных взрыва. Как вы уже поняли, стреляли из ручных гранатометов. Затем они удалились. Я рванул по их следам, но разве там можно что-то понять? — Отвлекающий маневр? — нахмурился полковник. — Зачем? — Понятия не имею. Те, кто нам противостоят, хорошо организованы. Действуют нестандартно. — Пострадавших хоть нет? — К счастью нет. «Дуга» вполне работоспособна. Думаю, нам просто дали понять, что если они захотят, они смогут.