— А как так получилось, что платье и сапожки мне в пору? — Магия, — вздохнул я, радуясь смене темы разговора. — Пойдёмте, я вам всё покажу. Хотя выходя из кабинета, была мысль, что вот не надо, не надо её отсюда выпускать. Не надо! Что на тебя нашло, Хьюго Ван дер Караман? Глава 7. Грация, ревность и сумасшествие Рассказать степень моего охреневания? Она намного больше, чем это, хм, строение. Неее… я конечно что-то себе такое наверное и представляла бы, если бы мне сказали “Академия магии”, да и вообще любая академия… звучит-то как! Академия! Мы находились на втором этаже, судя по всему, но если посмотреть, перегнувшись через перила идущие вдоль широченной галереи, то такой вид был у меня с четвёртого этажа квартиры. Внизу что-то вроде внутреннего двора, но такого здоровенного, как парковка у ТЦ, офигеть, зачем столько места? Или — а сколько же здесь учеников? Надо сказать, что Хьюго стоял рядом со мной, терпеливо ждал, пока я охала и ахала на то, что видела. На внешней стороне перил были всякие высеченные из камня гербы, но не вот типа знаете им сто лет в обед, и облупилось всё, а такие детализированные, красивые. Можно залипнуть не на один час, изучая. И, кажется, я залипла. А это мы ещё даже от дверей его комнат (это ведь комнаты ректора были, да?) не отошли. — Мари, пойдёмте? — позвал меня Хьюго, улыбаясь. Я смутилась под его взглядом. Отлипла от перил, кивнула и засеменила следом с грацией медведя… ну, а как тут ещё? Такая юбка. Не, я надевала на себя такое платье, в пол в смысле, целых два раза. Но согласитесь, надо учится в таком ходить. Это в детстве завернулась в плед и такая — королевишна! А тут — крабы элегантнее ходят. Безумно боялась наступить на юбку, которая не волочилась между прочим по полу, и обувь классная: удобные сапожки до середины икры, на шнуровке и небольшом каблуке позволяли, как мне кажется, даже бегать, но эта юбка меня дико пугала. Я вообще немного зависла, когда увидела платье. С одной стороны — внутри встрепенулась та самая маленькая девочка, завёрнутая в плед, потому что понятно, что этот наряд теперь, на какое-то время, станет повседневным, а это всё же приятно, побыть “принцессой”. Но принцессе помогали надевать всё это, а я — моя обычная одежда это брюки с джинсами, кроссовки и свитера с футболками. А не вот… что это вообще? Панталоны? Нижняя юбка? А это типа корсет? Те платья, которые мне удалось поносить были на молнии — просто и понятно всё! Удивительно, но я справилась, потому что — ни за что не стала бы просить Хьюго сделать это. Вот же… только о мысле, что он будет меня одевать покраснела, как помидор. Ещё и грудь эта! Надо же, подумала, а потом ещё и ляпнула ему! Ну, Маша, кто такое говорит мужчине, а? Да-да, ты и говоришь! И мало того, что малознакомому, так ещё и в мире, где вот носят кринолины, или как там правильно эта пышная юбка называется? Стыдно было невообразимо, но я не только смеюсь, когда паникую, я ещё и глупости всякие начинаю говорить. И жди, Маруся — этот шикарный мужчина отправит тебя домой намного быстрее, чем ты сама себе можешь представить. А домой не хотелось. Вообще. Может я дурочка, но — вау! — Матрона Вархарт, — позвал Хьюго, когда мы зашли в огромную залу, напоминающую прихожую, но с диванами, столами, отсюда шли потрясающе красивые лестницы наверх, а за ними невероятного размера окна, с разноцветными стёклами. Я осматривалась, поражаясь красоте, поймала себя на том, что у меня рот не закрывается. Одёрнула себя, когда Хьюго обернулся на меня. — Мари, — тихо проговорил он, — простите, но совсем забыл вас очень попросить — постарайтесь никому ни при каких обстоятельствах не показывать, что у вас есть способности. — Магические? — переспросила шёпотом. — Всё верно, — подтвердил он. — Сможете? И как тут быть? Смогу ли я, если вообще не понимаю, что к чему. Но, глядя в глаза этого богического представителя местного сильного пола, сказала совершенно честно: — Я очень постараюсь! Хотела спросить: “а что вообще такого?”, но не успела, потому что к нам вышла статная, высокая женщина, строгая, привлекательная блондинка, на вид лет тридцати пяти. Она не просто вышла, она выплыла к нам с грацией балерины. Увидела Хьюго и расцвела. Улыбка в половину лица, глаза сияют, румянец на щеках. Я грустно вздохнула. — Господин ректор, — пропела она, — новая ученица? — увидела меня и окинула таким взглядом… вот словно вообще всё обо мне знает и даже больше. И совершенно точно, ей не понравилось то, что она увидела. Даже улыбка как-то подпрокисла. — Нет, Эсбет, — кашлянул Хьюго, — это Мари, моя родственница, с этого момента — она моя помощница. Кажется эта Вархаммер, или как там её, сейчас меня соржёт! Спасало только присутствие ректора, от которого эта мадам просто млела, и слепой бы увидел, как она растекалась лужицей, смотря в рот своему начальнику. Он же тут начальник, получается? Босс… блин! — Ваша родственница? — так она спросила. Брррр… словно я не могу быть троюродная племянница его двоюродного дяди, а он меня на помойке нашёл. Хотя в сущности… если расценить, как нам под окна дома мусор частенько кидали — откуда-то оттуда я на него и свалилась. — Да, моя родственница. Род Ван дер Караманов обширен и имеет много ветвей, — заметил Хьюго. — Мари издалека, и я дал обязательства присматривать за ней. Надеюсь, вам не составит труда подготовить для неё комнаты, что находятся прямо над моими? — Но они смежные и… — ох, ей определённо составит труда. Она меня оттуда в окно выкинет. И простите — смежные, это в смысле соединённые с комнатами ректора? То есть комнатами Хьюго? Да? Так. Мария! Соберись! Что за шальные мыслишки, приправленные пошлостью, полезли в твою бедовую голову? Он просто заботится о тебе. Просто обещание выполняет! Не больше, не меньше. — Да, всё верно. Что-то не так? — и вот видно, что он уже утомился, но вежливость не позволяет ему на неё прикрикнуть или приказать. Нда… мягкий начальник — теперь понятно, почему ему надо расписание составлять и почту разбирать. Какие вообще дела, когда он простую вещь просит сделать с таким расшаркиванием. С ума сойти. — Пссс, эй, ты, эй! — позвал шёпотом низкий, словно прокуренный мужской голос. Я покосилась на Хьюго и эту его Бэтти, или как там её, Вархаммер. Но они продолжали говорить. — Да не делай вид, что глухая, слышь, волосатая, да что ж такое, я тут, — и я невольно повела головой, в поисках голоса, который судя по всему слышала только я. — Да, так, давай, вот сюда. Да нет же, не туда, в другую сторону, — совершенно точно руководил моими действиями голос. Я попыталась поискать глазами того, кто со мной говорил, но никого не нашла. Книги, цветок, рыбка в аквариуме странной формы, ещё цветок. Кот, гипнотизирующий рыбку. Я улыбнулась. Интересно, а коты умеют в этом мире говорить? Потом одёрнула себя — вдруг я сейчас научу кота чему этакому? — Что ты улыбаешься? А? Недотёпа! Тебе хочется, чтобы кот меня сожрал? — проворчал голос. Я невольно уставилась на рыбку. — Да. Наконец! А я уж подумал, что всё, ты косая, слепая, или недалёкая какая. Привет! Тебе фамильяр не нужен? Мамочки. Это со мной рыба говорит?Ой-ой! Что там у Маши? Стрессанула? Переволновалась? Или шуткочки магические какие?Пока ждём продолжения, ещё одна книга литмоба "Женить ректора" на портале Литгород вашему вниманию от Ларисы БелкинойЖенить ректора-дракона. Что значит "он не хочет"?(приписка мелким шрифтом: баннеры всё ещё можно тыкать, не боясь ничего поломать)Ваши Мариза и Эйлин ❧ Глава 8. Сил и терпения вам, ректор Нет, это же просто невозможно. Мне всегда говорили, что я слишком мягкий, слишком беспокоюсь о мнении окружающих. Вежлив даже с теми, кто не заслуживает этого. Но как быть? Не рычать же на эту не в меру любопытную и упрямую женщину? Однако, мне совершенно не нужны сейчас эти препирательства и лишние разглагольствования. — Матрона Вархарт! — нахмурился я. — Просто сделайте то, что я прошу, будьте так любезны! Она встретилась со мной взглядами, с мгновение раздумывала, что ей делать, потом собралась. — Да, господин ректор, — слегка присела в поклоне. — И Мари будет посещать занятия, поэтому очень прошу вас выделить ей пропускную печать, — кажется меня могла бы ждать новая волна вопросов, но хмурится я не перестал и одна из управляющих женским общежитием решила всё же промолчать. — Да, господин ректор. — Оставьте в комнате, которую подготовите для Мари, благодарю, — я развернулся, внимательно вгляделся в свою беду свалившуюся на голову, точнее в руки. Девушка стояла и зачарованно смотрела на рыбку в магической колбе, что жила здесь в приёмной женского общежития. Сколько я здесь работал, столько и жила… поразительная живучесть для рыбки. Хотя такое тут бывало, порой маги заговаривали питомцев своих детей, а потом… не на бессмертие, но что рыбке может столько сколько мне, вполне возможно. — Мари, — а аккуратно тронул её за локоть. Она подскочила и совершенно удивлённо глянула на меня, я улыбнулся. — Пойдёмте? — А вот, вот… — пролепетала Мари. — Что такое? — остановился. — Нет, ничего, просто пытаюсь смириться с происходящим, — пролепетала она. Мы вышли в галерею. — Вам рыбка понравилась? — спросил я. Мария издала какой-то странный звук, словно воздухом поперхнулась. — Да подумала, а можно научить рыбку говорить? Или вообще животное какое-нибудь, кота там? Магия же, — она пожала плечами. — Мари, — я остановился, она налетела на меня, смутилась, — простите. — Ничего, — отмахнулась она, потирая нос. Не могу понять, что меня так в ней задевает. Но отчего-то внутри словно рокотом нарастает необходимость вернуть её назад и какие так покои, смежные с моими единой лестницей в кабинете? Нет, её нужно было устроить у меня, а самому в кабинете спать, чтобы ни-ни. Потому что невозможно же — такая непосредственность и живость.