Точки постепенно стали расти. Чайки повернули обратно. Когда они вернулись в Управление, в кабинете их ждало сообщение от Мёллера с просьбой перезвонить. — Давай-ка немного прогуляемся, — предложил он Харри, когда тот связался с ним. — Выбирай, куда пойдем, — сказал Мёллер, когда они вышли из здания. Харри раздумывал недолго: — К Элмеру — мне надо купить сигарет. Мёллер послушно последовал за Харри по слякотной тропинке через зеленый газон, разбитый между Управлением полиции и вымощенным булыжником въездом в «Ботсен». Харри давно заметил, что планировщики совершенно не считаются с тем, что люди все равно выберут кратчайший путь, где бы ни была проложена дорога. Тропинка упиралась в покосившуюся, наполовину сбитую кем-то табличку: «По газону не ходить». — Ты уже в курсе утреннего ограбления на Грёнланнслейрет? — спросил Мёллер. Харри кивнул: — Интересно, что он выбрал место всего в нескольких сотнях метров от Управления. — Ему повезло, что сигнализацию в банке как раз сейчас чинят. — Я не верю в везение, — заметил Харри. — Да? Думаешь, ему сообщил об этом кто-то из банка? Харри пожал плечами: — Или кто-то еще, кто знал о ремонте. — Об этом известно лишь в банке и ремонтной фирме. Ну и, разумеется, у нас. — Но ведь ты хотел со мной поговорить не о сегодняшнем налете, а, шеф? — Нет, — сказал Мёллер, огибая урну. — Начальник полиции встречался с бургомистром. Тот весьма обеспокоен этими ограблениями. Они уступили дорогу женщине с тремя детьми. Она что-то сердито выговаривала им усталым голосом, старательно пряча при этом глаза. В «Ботсене» начиналось время свиданий. — Иварссон — дельный сотрудник, в этом никто не сомневается, — продолжал Мёллер. — Однако этот Забойщик, похоже, иного калибра, нежели те преступники, к которым мы привыкли. Начальник полиции считает, что на этот раз обычные методы едва ли сработают. — Видимо, нет. Ну и что? Одной гостевой победой больше, одной меньше — это не катастрофа. — Гостевой победой? — Нераскрытым делом. Жаргон футбольных фанатов, шеф. — Нет, Харри, в этом деле ставки выше. Журналисты совсем озверели — весь день нам проходу не дают. Они твердят, что это новый Мартин Педерсен.[21] А в электронной версии газеты «VG» каким-то образом пронюхали, что мы называем его Забойщиком. — Старая история, — процедил Харри, переходя улицу на красный свет; Мёллер, чуть посомневавшись, последовал за ним. — В определении наших приоритетов последнее слово остается за журналистами. — Да, но они забывают, что он уже совершил одно убийство. — Зато дело об убийстве, о котором никто не пишет, скоро прекращают. — Нет! — предостерегающе поднял руку Мёллер. — И не будем возвращаться к этой теме. Харри пожал плечами и перешагнул через поваленный ветром газетный щит. Сама газета лежала рядом; ветер в бешеном темпе листал ее страницы. — Так чего же ты хочешь? — спросил Харри. — Разумеется, начальника полиции прежде всего волнует престиж. Какое-нибудь ограбление почты публика забывает обычно еще раньше, чем закроют дело. И никого не заботит, что преступник так и не найден. Но сейчас мы находимся под пристальным вниманием. И чем больше разговоров о налетах на банки, тем сильнее это разжигает всеобщее любопытство. Мартин Педерсен был обычным человеком, который просто делал то, о чем многие осмеливаются лишь мечтать. Заурядный нарушитель закона, этакий современный Джесси Джеймс. Так создаются мифы, рождаются образы героев и появляются имитаторы, которые тоже не прочь ограбить какой-нибудь банк. Пока пресса писала о Мартине Педерсене, число налетов на банки по всей стране намного выросло. — То есть они опасаются, что этот пример распространится, подобно заразе. Что ж. Вполне понятно. Ну а я-то тут при чем? — Никто не сомневается в том, что Иварссон — дельный сотрудник. Он обычный дисциплинированный полицейский, который никогда не преступит определенную черту. Но Забойщик — не обычный грабитель. Словом, начальник полиции пока что недоволен достигнутыми результатами. — Мёллер кивнул в сторону тюрьмы. — Он слышал об эпизоде с Расколем. — Хм. — Я был на ланче у него в кабинете, и там прозвучало твое имя. Даже несколько раз. — Господи, я что, должен чувствовать себя польщенным? — Во всяком случае, тебе прежде уже удавалось добиваться успеха в расследовании, используя нетрадиционные методы. Харри криво улыбнулся: — Милая характеристика, однако она скорее подходит летчику-камикадзе. — Короче говоря, Харри, вот тебе мой сказ. Отложи все прочие дела и, если тебе понадобятся еще люди, обращайся прямо ко мне. Иварссон, как и раньше, продолжает работать со своей командой. Но надеемся мы в первую очередь на тебя. И еще одно… — Мёллер почти вплотную приблизился к Харри. — Тебе дается карт-бланш. Если даже ты где-то выйдешь за установленные рамки, мы готовы закрыть глаза. Разумеется, если не выносить сор из избы. — Хм. Кажется, понимаю. А если все же не удастся? — Пока сможем, мы тебя прикроем. Однако, разумеется, всему есть границы. Элмер оглянулся на звон колокольчика над дверью и кивнул на маленький приемник, стоявший перед ним на прилавке: — А я-то всегда считал, что Кандагар — это вид лыжных креплений. Пачку «кэмела»? Харри кивнул. Элмер убавил звук радио, и голос репортера слился с уличным шумом — проезжающими машинами, треплющим маркизу ветром, шуршанием по асфальту опавшей листвы. — А твоему коллеге? — Элмер кивнул на оставшегося у двери Мёллера. — Ему подавай летчика-камикадзе. — Вот как? — Да, но он забыл спросить, сколько тот стоит, — сказал Харри, затылком ощущая кривую усмешку Мёллера. — И почем же теперь камикадзе? — позволил себе поинтересоваться владелец киоска, отсчитывая Харри сдачу. — Если остается в живых, то потом делает что хочет, — ответил Харри. — Это единственное условие, которое он выдвигает и при котором согласен работать. — Что ж, не так дорого, — заметил Элмер. — Удачного вам дня, господа. На обратном пути Мёллер пообещал переговорить с начальником полиции о том, чтобы Харри получил разрешение работать с делом Эллен еще три месяца. Разумеется, если Забойщика поймают. Харри кивнул. Перед табличкой «По газону не ходить» Мёллер замешкался. — Это ведь самый короткий путь, шеф. — Угу, — согласился Мёллер. — Но так ботинки пачкаются. — Делай как знаешь, — сказал Харри и решительно зашагал по лужайке. — Мои и так уже грязные. Сразу после поворота на Ульвойе пробка рассосалась. Дождь прекратился, и уже у Льяна асфальт был сухим. За ним шоссе расширялось до четырех полос, машины набирали скорость, и их поток устремлялся вперед подобно вырвавшемуся на волю весеннему паводку. Харри покосился на Халворсена, размышляя, когда же тому надоест душераздирающий скрип, однако тот, по-видимому, ничего не слышал, ибо слишком буквально воспринимал звучащий по радио призыв Трейвиса:[22] — «Sing, sing, siiing!»[23] — Халворсен… — «For the love you bring…»[24] Харри уменьшил звук радио, и Халворсен непонимающе взглянул на него. — Дворники, — сказал Харри. — Выключишь ты их наконец? — Ах да. Извини. Дальше они ехали в молчании. Миновали съезд на Дрёбак. — Что ты сказал продавцу? — поинтересовался Харри. — А тебе не все равно? — Но он, стало быть, точно помнит, что доставлял продукты в дом Албу в четверг пять недель назад? — Во всяком случае, так он мне сказал.