Глава 4 Эхо — Снег? Вспрыгивая на край тротуара, Харри едва не кричал в трубку мобильника. — Ну да-а-а. — Связь с Москвой была плохая. Словам Ракели вторило трескучее эхо. — Алло? — Тут жутко холодно…о. И на улице, и в гостинице…це. — А как с атмосферой в зале суда? — Тоже ниже нуля. Раньше, когда мы жили здесь, его мать сама мне твердила, чтобы я забирала Олега и уезжала. А теперь сидит как ни в чем не бывало со всеми остальными и испепеляет меня ненавидящим взглядом…дом. — Но дело-то хоть движется? — Откуда мне знать? — Как это — откуда? Во-первых, ты юрист, во-вторых, знаешь русский. — Видишь ли, Харри, подобно ста пятидесяти миллионам русских, я ничегошеньки не смыслю в здешней системе правосудия. Понятно…о? — Понятно. А как там Олег? Харри дважды повторил вопрос и, так и не дождавшись ответа, взглянул на дисплей телефона, проверяя, не прервалась ли связь. Секунды на табло, однако, продолжали сменяться, и он снова приложил трубку к уху: — Алло? — Алло, алло, Харри, я тебя слышу…шу. Я так скучаю по тебе…бе. Ты что смеешься…ся? — Просто у тебя это смешно выходит. Эхо. Подойдя к дому, Харри достал ключ, отпер дверь подъезда и вошел внутрь. — Ты считаешь, я хнычу? — Да нет же, конечно нет. Харри кивнул Али, который, обливаясь потом, пытался протащить финские сани через дверь подвала. — Я тебя люблю. Слышишь? Я тебя люблю! Алло!? Алло!? Растерянно посмотрев на отключившийся телефон, Харри поднял глаза, и тут же взгляд его натолкнулся на сияющую улыбку соседа-пакистанца. — Ну разумеется, Али, тебя я тоже люблю, — пробормотал он, снова пытаясь набрать номер Ракели. — Кнопка повтора, — сказал Али. — А? — Да так, ничего, проехали. Слушай, если появится желание сдать свой чулан в подвале, скажи мне. Ты ведь им почти не пользуешься, верно? — А что, у меня есть там чулан? Али молитвенно закатил глаза к небу: — Сколько лет, как ты здесь живешь, а, Харри? — Я же сказал, что тоже тебя люблю. Али с вопросительным видом уставился на Харри, который отмахнулся от него, жестом давая понять, что снова дозвонился, и помчался вверх по лестнице, держа перед собой на вытянутой руке, как лозоходец свою лозу, ключ от квартиры. — Ну вот, теперь мы можем разговаривать, — сказал Харри, входя в свою по-спартански обставленную аккуратную двухкомнатную квартирку, купленную им за бесценок еще в конце восьмидесятых, когда на рынке жилья царил полнейший застой. Иногда Харри казалось, что этой покупкой он исчерпал лимит удач, отпущенных ему судьбой. — Как бы мне хотелось, Харри, чтобы ты мог сейчас быть с нами. Да и Олег по тебе соскучился. — Он что, так прямо и сказал? — Ему и говорить ничего не надо. Вы ведь с ним так похожи. — Слушай, я как раз говорил, что люблю тебя. Успел повторить это три раза — сосед свидетель. Знаешь, чего это тебе будет стоить? Ракель рассмеялась. Харри был влюблен в этот ее смех с тех самых пор, как в первый раз его услышал. Подсознательно он ощущал, что готов сделать все, лишь бы слышать его как можно чаще. Лучше всего — каждый день. Сбрасывая на ходу ботинки, он обратил внимание, что на автоответчике в прихожей мигает красный сигнал. Харри улыбнулся: и не будучи ясновидящим, он знал — Ракель днем уже пыталась связаться с ним. Его прозорливость объяснялась очень просто — никто другой Харри Холе на домашний номер не звонил. — Признавайся, откуда ты взял, что меня любишь? — ворковала между тем в трубке Ракель. Эхо, к счастью, пропало. — Знаю, потому что чувствую, как у меня потеплело на… как это называется? — На сердце? — Да нет, сзади и пониже. Как же это?.. Почки? Печень? Селезенка? Ага, вот! Чувствую прилив тепла к селезенке. На другом конце провода Ракель то ли всхлипнула, то ли рассмеялась. Так толком и не поняв, Харри нажал на кнопку автоответчика. «Привет, это снова я…» Харри ощутил, как сердце будто всколыхнулось, и среагировал прежде, чем успел о чем-то подумать, — отключил телефонную приставку. Но было поздно: слова, произнесенные чуть хрипловатым женским голосом с вкрадчивыми интонациями, продолжали витать в воздухе, эхом отражаясь от стен комнаты. — Что это там у тебя? — спросила Ракель. Харри с трудом перевел дух и наконец нашелся, что ответить, хотя и понимал, что уже слишком поздно: — Да так, радио. — Откашлявшись, он продолжал: — Когда будешь знать, сообщи, каким рейсом вы прилетаете, — я вас обязательно встречу. — Разумеется, сообщу. — В голосе ее по-прежнему сквозило недоумение. Повисла неловкая пауза. — Ну ладно, мне пора, — сказала наконец Ракель. — Давай созвонимся вечером, часиков в восемь. — Отлично! То есть нет, я буду занят. — О-о! Надеюсь, чем-то приятным? — Ну-у… — Харри слегка замялся. Затем, набрав побольше воздуха, он выпалил: — Во всяком случае, мне предстоит встреча с женщиной. — Вот даже как! И кто же эта счастливица? — Беате Лённ. Новый инспектор Отдела грабежей и разбойных нападений. — И по какому поводу? — Надо побеседовать с супругом Стине Гретте, той, которую застрелили во время ограбления на Бугстадвейен. Помнишь, я тебе рассказывал? А еще с заведующим отделением банка. — Ладно, удачи. Созвонимся завтра. Погоди, тут Олег хочет пожелать тебе спокойной ночи. Харри услышал торопливый детский топот, и в трубку тяжело задышали. Положив трубку, Харри еще некоторое время стоял в прихожей, разглядывая свое отражение в зеркале над телефонным столиком. Если следовать его теории, сейчас оттуда на него смотрел хороший полицейский. Налитые кровью глаза, крупный нос, украшенный причудливой сетью синих прожилок, кожа с глубокими порами, костистое лицо. Морщины на нем выглядели глубокими зарубками, произвольно нанесенными на кусок бревна. Как же так получилось? В зеркале он видел у себя за спиной висящую на стене фотографию смеющегося загорелого мальчугана с сестренкой. Однако вопрос, который задавал себе Харри, относился отнюдь не к тому, куда девались прежние юность и красота. Сейчас его мучило совсем другое. Вглядываясь в собственные черты, он искал то, что изобличало бы в нем лгуна, предателя и труса, каким он себя ощущал после того, как только что нарушил одно из немногих обещаний, что дал себе сам: никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах не врать Ракели. В основе их непростых отношений, где и так существовало немало подводных камней, просто не должно оставаться места для лжи. Так почему же он все-таки солгал? Действительно, они с Беате собирались встретиться с мужем Стине Гретте. Но почему он не рассказал, что после этого договорился о встрече с Анной? Старая пассия — что тут такого? Бурный краткий роман, после которого, разумеется, в душе остался след, однако отнюдь не рана. Они просто поболтают, выпьют по чашечке кофе, расскажут друг другу, как они «жили-после-того-как». На том и разойдутся. Харри вновь нажал на кнопку автоответчика, чтобы дослушать сообщение до конца. Прихожую опять наполнил голос Анны: «…жду нашей встречи сегодня вечером в «М». Да, кстати, две небольшие просьбы. Не мог бы ты по дороге заглянуть в мастерскую «Замки» на Вибес-гате и забрать ключи, которые я там заказала? Они работают до семи, и я предупредила, чтобы готовый заказ отдали тебе. И еще — будь добр, надень, пожалуйста, те джинсы, которые мне всегда так нравились!» Низкий, чуть хрипловатый смех. Казалось, вся комната вибрирует в такт ему. Нет сомнений, она все та же. Глава 5