- Не смей упоминать мою семью, ты... - почти прорычал Глеб. - Отпусти! - Ольга тяжело дышала, вырываясь, но с Глебом ей было не справиться. - Слышь, парень, тебе ведь девушка сказала, или ты оглох от музыки? Отпусти! - раздался откуда-то сбоку хрипловатый низкий голос. - Это ещё кто? - Глеб удивлённо обернулся, и Ольга, воспользовавшись моментом, освободилась от его временно ослабевшей хватки. - Это тот, - продолжил хрипловатый голос. - Кто сейчас пойдёт в зал и расскажет твоей супруге, чем ты тут промышляешь, шалунишка. Потому лучше вернись в зал сам. К семейному очагу, так сказать. - Да пошли вы, - Глеб в сердцах сплюнул и быстро пошёл в зал. - Спасибо вам, - сказала Ольга, пристально вглядываясь в полумрак коридора. - Да ладно, Оль, не благодари, - усмехнулся её спаситель и вышел в полосу света. Ольга несколько секунд старательно всматривалась в его лицо, а потом выдохнула потрясённо: - Бахтеев?! Да ладно! Рыжий, это ты что ли? - Ну привет, красотка! - Лёха притянул Ольгу к себе и легко похлопал по спине. - Вижу, ничего не меняется, - мужики тебя по-прежнему одолевают со всех сторон. - Не обращай внимания, - махнула рукой Ольга. - Лучше расскажи, как сам? - Пойдём на улицу, покурим? - улыбнулся Бахтеев. - Там и поболтаем. Ольга помялась в нерешительности, а потом согласно кивнула: - Пойдём. Только мне надо пальто взять в гардеробе. И я, Лёш, не курю. - Вот и молодец, что не куришь. А пальто не надо брать. Бахтеев снял кожаную куртку и накинул на Ольгу, а сам остался в чёрной водолазке, обтягивающей развитую мускулатуру, и в джинсах. В росте Лёшка практически не прибавил, а вот в плечах стал значительно шире, фигура превратилась в атлетическую. - Замёрзнешь, рыжий, - улыбнулась Ольга. - Не смеши. Не зима ведь там, - Бахтеев придержал перед Ольгой двери. - А почему ты меня всегда рыжим называешь, Оль? Я ведь не рыжий, а белобрысый. - Не знаю. Мне всегда в детстве казалось, что ты рыжий, вот и привыкла. А ты откуда здесь вообще-то? - Оттуда же, откуда и ты, - приглашён на открытие клуба. У меня так-то тоже жена там, в зале, не только у этого мажорчика. Бахтеев подошёл к Ольге почти вплотную, достал из кармана куртки сигареты и зажигалку, и лишь потом отодвинулся. - Давно ты здесь, в городе? - спросила Ольга. - Сразу после армии. Работал на одного человека, а сейчас и сам поднялся. - Чем занимаешься? - Тебе лучше, Оль, не знать. Меньше знаешь - крепче спишь, как говорится. - И дольше живёшь? - усмехнулась Ольга. - Вот именно, - затянувшись, кивнул Бахтеев. - А женат давно? - Пять лет. Пацанов у нас двое, близнецы. - Я очень рада за тебя, Лёха, правда! Хоть какой-то позитив впервые за последнее время. - Значит, мальчонка, покойного Никифора младшенький, всё не успокоится никак? Жена на сносях, а он хвост пистолетом, - и следом за тобой навострился? - Откуда ты..? - Ольга, широко раскрыв глаза, смотрела на Бахтеева. Он снова затянулся и махнул рукой. - Всё знаю, Оль, только не спрашивай, откуда, потому что всё равно не скажу. - Какой же он мальчонка? - горько усмехнулась Ольга. - Ему тридцать скоро. Он на два года нас старше. - А всё ведёт себя, как подросток. И как собака на сене. Но это ладно, наплевать и забыть, Оль. Меня больше беспокоит то, что ты с сыночком Кислого связалась. Мой тебе совет - брось это дело, пока не поздно. Я за тобой потому и пошёл, чтобы предупредить тебя, а тут этот Ромео-переросток тебя в коридоре уже зажимает. - А что не так с Яном? - напряглась Ольга. - С Яном всё так. А вот родители его - очень нехорошие люди, Оль. Страшные. Немногие знают, как они своё состояние сколотили и поднялись, а кто знает - помалкивает в тряпочку. Потому честно предупреждаю тебя, и не говори потом, что не предупреждал, - держись от этой семейки подальше. Они всё равно не допустят того, чтобы у вас с Яном сложилось; у них свои планы на судьбу единственного сыночка. Ольга с минуту молчала, кусая губы, а потом опять усмехнулась: - Знаешь, рыжий... Не говори, что мне делать, и я не скажу, куда тебе идти. - Понял, - прищурился Бахтеев. - Моё дело - предупредить, Оль. А так... Я тебе не отец, чтобы всыпать тебе, как следует, по первое число, хотя хочется. - Ладно, Лёш, пойду я, - Ольга сняла куртку и протянула её Бахтееву. - Приятно было повидаться, честно! И ещё раз спасибо тебе. - Ага, - кивнул Бахтеев. - Беги давай. Увидимся ещё. Ольга вернулась в зал и села за столик. Ян опять взял её руки в свои и улыбнулся. В этот момент диджей поставил медленную композицию, и Ольга сразу узнала "Un-Break My Heart" в исполнении Тони Брэкстон. Ольга видела, как Глеб встал и протянул руку своей жене. Через минуту они уже были на танцполе и, прижавшись друг к другу, двигались в такт музыке. "Не разбивай мое сердце, Не оставляй меня с этой болью. Не оставляй меня под дождем. Вернись и верни мою улыбку, Приди и высуши эти слезы. Я хочу, чтобы ты меня обнял"... Резко отвернувшись, Ольга подняла бокал с безалкогольным коктейлем и улыбнулась Яну: - Ян, я готова дать тебе ответ прямо сейчас. Я согласна стать твоей женой. * * * * * * * * * * * * * * * В понедельник, как только Ольга вышла из офиса после окончания рабочего дня, кто-то затолкал её в припаркованную рядом машину с наглухо тонированными стёклами. Она даже пискнуть не успела, как ей завязали глаза и рот. С двух сторон её крепко держали, и о том, чтобы освободиться, не могло быть и речи. Кажется, она доигралась. Ведь ещё в обед у Ольги мелькнула мысль о том, что Евгения Александровна Кислицына не появилась, как обещала, и не дала о себе знать, а это неспроста. Потому Ольга совсем не удивилась, когда минут через двадцать машина остановилась, а Ольгу привели в какое-то помещение и сняли повязку с глаз. В мрачной тесной комнате на кожаном диване сидела Евгения Александровна всё в том же кремовом пальто, а рядом с ней - высокий крепкий мужчина с седеющими волосами. Ян очень похож на своего отца, как выяснилось. Во всяком случае, внешне. Страшно Ольге не было. Ей хотелось испугаться или заплакать, но она не могла, - настолько была истощена морально за прошедшие месяцы. Было какое-то серое, мрачное отупение, словно всё происходит не с ней, а она видит это со стороны. Единственное, о чём она мечтала сейчас, - это чтобы её не очень мучили. - Не думала я, Ольга Викторовна, что нам придётся прибегнуть к крайним мерам, - покачала головой Евгения Александровна. - Вы показались мне адекватным, сговорчивым человеком. Разумным, с развитым чувством самосохранения. А тут такое. Но теперь уж поздно, щадить вас причин нет. Зачем иметь под боком непредсказуемого и глупого врага? Ольга краем глаза заметила какое-то шевеление, а потом кто-то поднял рукав её пальто и сделал ей укол. - Рот ей развяжите, - спокойно заговорил отец Яна. - Пусть орёт, тут её уже никто не услышит. С Ольги, наконец, сняли вторую повязку. На несколько секунд повисла пауза, словно все ожидали крика Ольги, но его не последовало. Ольга лишь отдышалась. - Теперь послушай, что сейчас будет, - холодно улыбнулась Евгения Александровна. - Потому что вспомнить тебе не придётся, хотя даже жаль немного, что ты не вспомнишь. Сейчас препарат начнёт действовать, и ты с радостью и энтузиазмом будешь ублажать сразу нескольких хороших парней всеми возможными способами. Всё это будет зафиксировано на камеру, и запись увидит Ян. Придётся лечить мальчика от глупости кардинальными методами, используя шоковую терапию. А когда интересный фильм будет отснят, я просто отдам тебя парням для дальнейшего развлечения, пусть ни в чём себе не отказывают. Поняла? - Поняла, - кивнула Ольга. - Но я хочу, чтобы вы знали... Ян не знает об этом. Я беременна, и это ребёнок Яна. Ваш будущий внук. Или внучка. Супруги Кислицыны переглянулись. - А зачем Яну ребёнок от потаскухи? Какой-то ублюдок? - равнодушно пожала плечами Евгения Александровна. - Вот и отлично, что Ян ничего не знает. Меньше будет переживать. А внуки у нас непременно появятся, не тебе об этом печалиться. Только родит их нормальная, порядочная женщина. - Тогда пусть ваши хорошие парни сделают так, чтобы я не выжила, - ровно ответила Ольга. - Это в ваших интересах. Если я выживу, я найду тебя и верну все долги. Ольга с ненавистью смотрела в холёное лицо Евгении Александровны.