- Каждый делает свой выбор, Глеб. Ты свой выбор сделал полтора года назад... - Нет! - Дослушай, Глеб, - Ольга встала и оперлась руками о столешницу. Когда-то она так же разговаривала со своим ненавистным папашей, а теперь - с Глебом. - Мне вот эта твоя жалость, твоё это чувство вины абсолютно никуда не встряло. Распоряжайся ими сам, на своё усмотрение, подсказывать не буду. Мне они не нужны. И твоё запоздалое покаяние - тоже. Мне нужен только Фёдор, и я здесь - исключительно из-за него. Это ясно? - Ясно, - кивнул Глеб, спокойно и пристально глядя на Ольгу. - Тогда слушай дальше. Ты взрослый, здоровый мужчина, и я прекрасно понимаю твои потребности. Советую тебе найти женщину на стороне и утолять там все свои потребности. - Разберусь, не переживай так, - усмехнулся Глеб. - Разберись уж, - кивнула Ольга. - Фёдору нужен здоровый, спокойный и адекватный отец без психологических проблем. Но! Ты должен сделать всё так, чтобы Фёдор никогда об этом не узнал. О твоих связях на стороне. Для Феди мы - семья, образцовая, самая лучшая. Ты сам этого хотел, так что расстарайся уж. - Безусловно, - согласился Глеб. - Не беспокойся. - Я надеюсь. Негативные эмоции могут плохо отразиться на здоровье Феди. Если это случится, я найду способ испортить тебе жизнь так, что мало не покажется, будь уверен. - Я уверен. - Отлично. А если ты когда-нибудь обидишь Фёдора или попытаешься отнять его у меня, я тебя просто уничтожу физически. Надеюсь, ты веришь в серьёзность моих слов? - Твоих угроз, ты хотела сказать? Конечно, верю, у меня нет другого выхода. - Вот и договорились, господин Никифоров. Я соблюдаю свою часть договора, а ты - свою. С этого дня никаких больше сантиментов, общих воспоминаний и душещипательных признаний. Во всяком случае, не со мной, Глеб Иванович. Если нет вопросов, то я отправляюсь спать. - Нет вопросов, - покачал головой Глеб. - Тогда спокойной ночи! Не дожидаясь ответа, Ольга быстро вышла из кухни и закрыла за собой двери. Глава семнадцатая Спустя неделю, декабрь 2003 года. Настали те самые времена, когда Ольга уезжала на работу затемно, а возвращалась опять затемно. Правда, радовало то обстоятельство, что она прекратила прятать машину от сотрудников дома ребёнка, поскольку официально стала для всех коллег замужней состоятельной дамой. Успела привыкнуть и к переглядываниям, и перешёптываниям за спиной, завистливым взглядам. Одна только Серафима Сергеевна прямо сказала Ольге: "Я всегда знала, что ты - тёмная лошадка, и удивишь нас ещё". Да уж... Возможно, в прошлом, до второй встречи с Глебом (после ухода Ивана), она и была тёмной лошадкой, или стремилась ею быть. Но только не сейчас. А люди по-прежнему видят только то, что лежит на поверхности. Ольга никогда не понимала стремления окружающих поверхностно судить чужую жизнь, не зная и не имея желания узнать то, что скрыто за успешной внешностью, уверенностью в себе и счастливыми улыбками. В этот вечер, возвращаясь домой, Ольга издалека заметила припаркованную у ворот незнакомую машину. Конкретно этот большой и угловатый чёрный внедорожник она точно видела впервые, но каким-то чутьём, каким-то шестым чувством поняла, что к ним пожаловал кто-то из родственников Глеба. Она даже догадывалась, кто. Конечно же, это тёзка знаменитого почтальона Печкина, одиозный Игорь Иванович. Не очень-то Ольга верила в добрые намерения гостя; точнее, совсем не верила, потому развернула машину, оставила её в укромном месте у въезда на их улицу и пошла к дому пешком. Понимая, что в её присутствии откровенный разговор вряд ли состоится, Ольга решила поступить не очень хорошо и... подслушать. Тем более, возможность такая была. Ольга не хотела признаваться самой себе в том, что предсказуемые речи новоявленного деверя ей малоинтересны. Гораздо более важно было услышать то, что станет отвечать Глеб, не зная о присутствии Ольги поблизости. Почему это было настолько важно для неё, Ольга тоже не стала пока разбираться. Ворота были сняты с сигнализации, потому появление Ольги осталось незамеченным. Обогнув дом, она открыла двери чёрного хода и вскоре стояла в небольшом закутке около кухни. Ольга догадывалась, что гость находится либо в кухне, либо в гостиной, потому что столовой у них не было - они не барствовали, вполне обходясь обеденным столом и несколькими стульями в просторной кухне. Повезло: голоса явственно доносились из кухни. По поводу Игоря Ивановича Ольга угадала, конечно же, однако её ждал сюрприз. Как выяснилось, к ним пожаловала целая делегация: прибыл также Михаил Иванович, а самое главное, - Галина Михайловна, мать Глеба и вдова Ивана. До сих пор Ольга видела новоявленную свекровь только со стороны, и то издалека, однако сразу поняла, что это она. Статная брюнетка, чем-то похожая на оперную диву Галину Вишневскую. Гостья о чём-то тихо разговаривала с Фёдором, и в душе́ Ольги вспыхнула ревность, словно отравляя весь организм, как сильнейший токсин. Осторожно приоткрыв двери, Ольга увидела в образовавшуюся щель, что Федя сидит на руках у отца. От сердца немного отлегло. Судя по разговору мужчин, гости приехали не так уж давно. Игорь Иванович (ну кто же ещё-то?!) выговаривал Глебу за то, что тот женился исподтишка, не познакомив родных с невестой, не устроив ни помолвки, ни торжественного мероприятия по случаю бракосочетания. - Почему мы узнаём обо всём случайно, Глеб? От каких-то посторонних людей, задним числом? А если бы ты не являлся акционером компании и не обязан был бы ставить в известность об изменении семейного положения совет директоров, мы бы так и оставались в неведении? - Вероятнее всего, да, - спокойно ответил Глеб. - Какая помолвка? Какое торжество, Игорь? У меня траур едва закончился. Имейте хоть каплю уважения к памяти Маши. - Однако твоё уважение к памяти Марии не помешало тебе быстренько и очень оперативно жениться, братишка! - едко заметил Михаил Иванович. - Сразу, как только год прошёл. Ты будто на низком старте стоял. - Это было связано с усыновлением Фёдора, - сухо отозвался Глеб. - Исключительно с этим. - Сынок, - Галина Михайловна заговорила чуть громче, чем до этого говорила с Фёдором. - Какая необходимость была усыновлять чужого ребёнка? Я всё понимаю, твоей супруги не стало. Но твоя-то жизнь продолжается, и ты не утратил способность воспроизводить потомство. - Мама, я прошу не называть моего сына "чужим ребёнком", особенно, в его присутствии. По закону Фёдор - мой сын. А Ольга - моя жена. - Ольга?! - Игорь Иванович взвился, как ужаленный. - Погоди-ка... - Предвосхищая твой вопрос, - холодно и насмешливо перебил старшего брата Глеб. - Отвечу заранее: да, та самая Ольга. Единственная женщина, которую я люблю, и на которой по-настоящему хотел жениться. Только на ней. Ольга почувствовала странный холод в груди, а душа моментально ушла в пятки. Неужели её ещё можно пронять такими признаниями?! Ну и ну. Сюрприз, однако. Неожиданно. - Так это её ребёнок что ли? - усмехнулся Михаил Иванович. - А мы ничего и не знали; она его, оказывается, скрывала. С прицепом взял, Глебка? Ну ты всегда был не от мира сего. - Рот закрой, - тихо, но яростно ответил Глеб. - Фёдор - наш с Ольгой сын. Это всё, что вам нужно знать. А если вы приехали сюда, чтобы оскорблять нашу семью и заниматься собиранием и генерированием сплетен, то прошу на выход. Я вас не приглашал. - Мдаааа, - горестно протянул Игорь Иванович. - А ведь казалось бы, совсем излечился, и на́ тебе, всё опять по новой. Ты точно на голову стал больной с тех пор, как познакомился с этой Ольгой. Роковая женщина, блин. Или она опаивает тебя чем-то? - Мне повторить? - процедил Глеб, и Ольга вдруг испугалась, что он сейчас не выдержит и развяжет драку с братьями прямо при Фёдоре. К счастью, в этот момент вновь подала голос Галина Михайловна: - Лично я приехала сюда для того, чтобы познакомиться с внуком и невесткой, и не уеду, пока не познакомлюсь. А сплетни и слухи меня не интересуют. - Мама... - начал было Михаил Иванович. - Я всё сказала, - властно прервала его Галина Михайловна. - Если вас с Игорем что-то не устраивает, можете уехать прямо сейчас. Доберусь на такси. Или Глеб меня привезёт. Ольга, решив не затягивать с процессом знакомства, раз уж избежать его шансов нет, осторожно покинула укрытие, и уже через пять минут подъехала к дому на машине. Гости отбыли восвояси в одиннадцатом часу вечера, когда Фёдор уже уснул. Ольга, если честно, опасалась, что они останутся до утра, но братьям Глеба нужно было утром на работу, потому они решили провести полночи в пути. Вечер прошёл довольно спокойно, хотя напряжение чувствовалось, что совсем не удивительно. Однако здравый смысл, вежливость и желание сохранить видимость цивилизованных отношений одержали победу. Ольге очень помогло присутствие Глеба: он постоянно был рядом с ней и с сыном, не отходил от них ни на шаг. Только тогда, когда машина гостей скрылась за поворотом, а Глеб закрыл дом на все замки и включил сигнализацию, Ольга смогла спокойно выдохнуть. Даже чай не стала пить в этот вечер, - умылась и ушла спать. * * * * * * * * * * * * Через день Фёдор заболел. Конечно, это случилось уже не впервые с сентября, однако на этот раз как-то резко, с высокой температурой. На больничный Ольга пока уйти не могла, потому что Федя ещё не являлся по документам её сыном, но взяла отпуск без сохранения заработной платы до конца года. Участковый педиатр, прослушав Фёдора, дала направление на рентген, поскольку услышала хрипы. Ольга, которая сама в детстве тяжело переболела пневмонией, впала в настоящую панику. Она даже представить себе не могла, что может быть настолько трусихой. Не боялась, когда смотрела в лицо Евгении Александровны Кислицыной, выносящей ей приговор, а теперь, когда ехала с Глебом и с Фёдором в поликлинику, тряслась, как осиновый лист. Как и в случае с приездом гостей, Ольгу очень поддерживал Глеб. У него была какая-то удивительная способность сохранять спокойствие, - раньше Ольга не замечала за ним такого, он всегда был горячим, вспыльчивым и порывистым. А теперь сам сохранял спокойствие и даже как-то умудрялся внушать его Ольге. К счастью, пневмония не подтвердилась, но обнаружили бронхит, и доктор назначила уколы. Ольга научилась делать внутримышечные инъекции ещё в юности, когда её зачем-то отправили на ускоренные медицинские курсы от детского сада, потому сейчас не пришлось искать никого со стороны. Конечно, Ольга очень жалела Федю, тем более, уколы необходимо было делать дважды в день. Даже Глеб, который помогал держать и уговаривать плачущего сына, по-настоящему страдал и переживал. Через семь дней испытание закончилось, а температуры не стало ещё раньше - она держалась четыре дня. Вся семья была измотана, но почти счастлива. Для полного счастья не хватало возможности наконец-то выспаться. Пока Фёдор болел, его не оставляли спать одного в детской, он жил в комнате Ольги. В один из вечеров, укладывая сына, Ольга уснула сама, а проснулась от того, что почувствовала, как её кто-то укрывает. Открыв глаза, Ольга увидела Глеба, который смущённо прошептал: - Прости, что разбудил. Зашёл проверить, нет ли у Феди температуры, смотрю - он сам раскрылся и с тебя одеяло стянул. Ольга осторожно села и коснулась губами Фединого лба. - Нет температуры, - улыбнулась она. - Покарауль, пожалуйста, Фёдора, чтобы он с кровати не улетел; я хоть умоюсь схожу, а то не помню, как уснула. Глеб молча кивнул и сел на край кровати. Однако, когда Ольга вернулась спустя десять минут, отец с сыном мирно дрыхли в её кровати и сопели носами наперегонки.