— Все верно, — сказала Керри. — Отец мистера Эбботта сообщил нам, что вы с его сыном были давними друзьями. Мы надеемся, что вы сможете нам помочь разъяснить некоторые вещи. — Бен был хорошим человеком, — сказал Бельмонт. — Лучшим. Можете копать сколько угодно, детектив, но вы никогда не найдете про него ничего негативного. Он был примером для подражания. — Можете ли вы сказать то же самое про его жену? — вступил Фалько. — Бен и Села встретились, кажется, года полтора назад. Я не могу утверждать, что знаю про нее абсолютно все, но могу сказать, что она хороший и благородный человек. Она посвящает всю себя помощи другим. Никто не делает столько, сколько она. Села — невероятная женщина. — Я так понимаю, сама она небогата, — сказала Керри, пытаясь уйти от того, что они и так уже знали. Бельмонт моргнул и отвел на секунду взгляд, пока думал над ответом. — Да, небогата. Села заботилась о своей матери — упокой господь ее душу — в течение многих лет. Больше у них никого нет, вам, я полагаю, это известно. Она работала в юридической фирме в Сан-Франциско, но она была далеко не богата. Значит, до того, как она вышла замуж за Бена Эбботта, Села работала помощником адвоката. В понимании Керри юридическая работа имела мало общего с фандрайзингом. — Как вам кажется, чем объясняются ее невероятные достижения в благотворительности, если у нее не было опыта в этой области, как мы с вами только что выяснили? С другой стороны, тут же подумала Керри, адвокаты профессионально помогают людям расставаться с деньгами. Хоть ей и нравился ее адвокат по разводам, но стоил он как чугунный мост. — У Селы большое сердце, и она отдает его без остатка своей работе, — предположил Бельмонт. — Люди это понимают и тянутся к ней. Она многого добьется здесь, в Бирмингеме. Говоря это, Бельмонт смотрел не на детективов, а чуть в сторону и сидел слишком прямо. Ему не нравится говорить о Селе. Интересно. — И тем не менее кто-то все-таки невзлюбил ее и ее мужа, — сказал Фалько. — Так что не все в их жизни было идеально. — Наличные в кошельках, кредитные карточки, драгоценности — ничего не пропало, и о выкупе требований тоже не поступало, — развила Керри мысли Фалько. — Так что очевидно, что деньги не являлись мотивом преступления, а это, в свою очередь, означает, что нам надо искать другие версии. Бельмонт наклонился вперед, положил руки на стол. На этот раз он смотрел прямо на Керри. — Я могу вас уверить, что у Бена Эбботта вы не найдете никаких скелетов в шкафу. Он был безупречен. — Я заметил, вы не упомянули в этой связи его жену и тещу, — заявил Фалько в своей обычной непочтительной манере, продолжая упрямо гнуть свою линию. Бельмонт решительно поджал губы. Он не собирался ничего больше говорить. — А как насчет вашей жены, мистер Бельмонт? — продолжала Керри. — Она дружит с Селой Эбботт? Выражение лица адвоката изменилось — теперь на нем отразились раздражение и нетерпение. — У нас трое маленьких детей, детектив. Моя жена слишком занята, чтобы вести активную светскую жизнь. Разумеется, они были знакомы. Мы часто приглашали их в гости и наоборот, но до недавнего времени они почти не общались. — Так они не были близкими подругами? — переспросила Керри. — Не так, как вы с Беном? — Да, верно. — На самом деле вы тоже довольно плохо знаете Селу Эбботт, не так ли? — добавил Фалько. — Возможно, кто-то из ее прошлого — или из прошлого ее матери — захотел расплаты по долгам или вознамерился разрешить какой-то спор… это могло бы объяснить, почему она, в отличие от остальных, осталась жива. Бельмонт посмотрел поочередно на Керри и на Фалько, прежде чем ответить. — Я не могу дать вам то, чего не существует. — Он снова откинулся на стуле, отдаляясь от детективов. — Все, кто знал Бена и его семью, убиты горем. Он мой самый близкий друг. Я просто не знаю про него ничего негативного, чтобы рассказать вам. Вы можете строить какие угодно теории, но на том пути, который вы избрали, вы никогда ничего не найдете. — Был, — заметила Керри. Бельмонт нахмурился, но потом понял, что совершил ошибку, назвав Эбботта другом в настоящем времени. — Мне жаль, детективы, но у меня назначены встречи. Я освободил время для нашей беседы, чтобы ответить на ваши вопросы, но теперь мне кажется, что вам пора уже заняться вашей непосредственной работой. Здесь вы не найдете таких ответов на вопросы, каких вам бы хотелось. Все было предельно ясно. Керри встала. — Я так понимаю, вы сможете ответить на дополнительные вопросы, если они появятся. Бельмонт тоже поднялся. — Разумеется. Никто не желает, чтобы Села нашлась, а справедливость для Бена и Жаклин восторжествовала, больше, чем я. Когда они уже двинулись к выходу, Фалько замялся и повернулся к Бельмонту. — Вы отдаете себе отчет в том, что мы во всем разберемся? Детектив Девлин — лучшая у нас в отделе. Что бы там ни случилось, она доберется до истины. Может быть, если бы вы помогли нам сейчас, у жены вашего друга появился бы лишний шанс пережить то, что с ней случилось. — До свидания, детективы. Ни колебаний, ни комментариев. Адвокат все сказал. Керри с Фалько молча дошли до двери в конце коридора. Дверь открылась в маленький переулочек и сразу захлопнулась за ними. Как и во многих метрополиях, переулки в Бирмингеме были не слишком привлекательны. Как правило, забитые мусорными контейнерами и некрасивыми дверями черного хода, они были предназначены для срочного бегства и хорошей парковки для служебных машин. — По-моему, я его достал, Девлин. Керри подарила ему заслуженную улыбку. — По-моему, да. — Когда они вышли на улицу, Керри поделилась списком, который она мысленно составила, с напарником. — Давай приглядимся к прошлому жены и матери. Посмотрим, что сможем найти. — Пока что они не нашли ничего. — И еще я думаю, нам надо снова поговорить с двумя ближайшими соседями Эбботтов. Может быть, кто-то из них что-то вспомнит. — И еще с домработницей соседки напротив, — сказал Фалько. — Ну, знаешь, с той, что упомянула старую машину, припаркованную на другой стороне улицы. — Ага. — Керри помнила. — Мне тогда показалось, что домработница хочет что-то сказать, но боится сделать это в присутствии своей хозяйки. — Ты раньше этого не говорил. — Керри остановилась у пассажирской двери. — Может, там ничего и нет. — Фалько отпер двери. — Просто не могу забыть, вот и все. Керри села в машину, пристегнула ремень. — Может быть, теперь мне надо с ней поговорить. Возможно, она откроется мне. Он завел машину. — Знаешь, а я ведь не шутил. Она смотрела, как он пристегивается. Он всегда делал это в последнюю очередь. Сел в машину, завел, пристегнулся. Как бы ей ни хотелось верить, что она правильно его поняла, Керри не собиралась ему подсказывать. — Когда? — Когда говорил, что ты лучшая. — Он посмотрел в зеркало и тронулся. — Лестью ты ничего не добьешься, Фалько. — Она достала телефон и проверила, не было ли сообщений или звонков. — Твоя участь все еще не определена. Он засмеялся, и она присоединилась, потому что это утверждение больше не было правдой. Пришло сообщение. Керри подумала о том, с кем они только что беседовали. У него была хорошая репутация, и казалось, что он действительно переживает из-за смерти друга. И все же была в его поведении какая-то обманчивость. Уклончивость. Керри улыбнулась. Ее племянница понятия не имела, что такое тяжелый день, но Керри не собиралась разбивать ее розовые очки. Керри отправила ей поцелуйчик в ответ на ее сердечко. В этом была вся Амелия. В любой момент готовая помочь, всегда думающая сначала о других, а потом уже о себе. Она сможет что-то изменить. Тут Керри вспомнила кое-что и отправила еще одно сообщение. Керри смотрела, как появляются и исчезают точки, пока племянница пишет свой ответ.