— Это судмедэксперт. Она сняла трубку и поставила звонок на громкую связь. — Девлин. Скажите мне что-нибудь хорошее, доктор Мур. Старик усмехнулся. — Я судмедэксперт, детектив. Что бы я вам ни сказал — все будет о мертвых. Что же тут может быть хорошего? Керри рассмеялась. — Давайте я по-другому сформулирую. Дайте мне что-нибудь, что поможет раскрыть мое дело. — В общем, я еще раз осмотрел тело Жаклин Роллинс. Вскрытие запланировано на понедельник, но я решил приступить уже сегодня. Что еще делать старику в субботу? Керри была не так стара, как ее уважаемый коллега, но она все поняла. — Да, и не говорите. — Особенно, — добавил Мур, — когда именно ваш босс дышит мне в затылок. Это тоже было ей знакомо. — Добро пожаловать в наш клуб! Он застонал. — Вы утверждали, что у миссис Роллинс был диагностирован рак, так? — Так нам сказали, и лекарства в ее комнате вроде бы подтвердили это. — Если только другие лаборатории не найдут чего-нибудь, я лично не увидел никаких признаков рака. Керри уставилась на Фалько. Они оба видели таблетки. Слушали, как Эбботты обсуждали тот факт, что мать Селы была больна раком и Селе приходилось за ней ухаживать. — Возможно ли, что она вылечилась или наступила ремиссия — до такой степени, что вы сейчас не можете обнаружить следов? — Все возможно, детектив, но, исходя из вскрытия, я бы сказал, что никакого рака у нее не было. Если бы она болела какое-то время, остались бы следы, уверяю вас. У Керри в голове зарождалась совершенно новая версия. — Вы нашли еще что-то, свидетельствующее о том, что она болела? — Нет. Мышечный тонус отличный, как будто она регулярно ходила в спортзал. Единственная аномалия, которую я обнаружил, довольно странная. Есть признаки того, что у нее брали кровь из вены — на обеих руках. Если окажется, что у нее все же была какая-то болезнь, я бы сказал, что это может указывать на забор крови для анализов. Хотя есть кое-что еще. — Что еще? — спросил Фалько. — По результатам моего осмотра, очень уж необычный размер иглы. А именно — семнадцатый, который обычно используется для сдачи крови, не для анализов. Разумеется, есть вероятность, что новичок использовал не того размера иглу, но это ненормально. — Возможно, она стала недавно донором крови? — предположила Керри. — Конечно, — согласился Мур. — Но это противоречит гипотезе о том, что она была больна и сидела на куче лекарств. Замечание верное. — Сколько времени понадобится, — спросил Фалько, — чтобы сделать анализ ДНК крови, которую обнаружили на простыне рядом с Беном Эбботтом, и сравнить ее с ДНК матери? — Поскольку я уже запросил такой анализ, разумеется, чтобы подтвердить, что кровь на простыне принадлежит пропавшей жене, возможно, я смогу потребовать результаты днем в понедельник. Имейте в виду, — предупредил Мур, — что это очень оптимистичный сценарий. — Я понимаю, — заверила его Керри. — Но если вы сможете как-то ускорить все это, мы будем очень благодарны. — Сделаю все, что смогу, — пообещал Мур и отключился. — Сказать тебе, что я думаю, Девлин? — спросил Фалько. У нее было ощущение, что они думают об одном и том же. — Я думаю, что мы имеем дело с разыгранным перед нами спектаклем. Села хочет, чтобы мы поверили, что она такая же жертва, так что она подготовила соответствующую сцену, только воспользовалась кровью матери, а не собственной, потому что беременна. Это было возможно. Села Эбботт могла где-то прятаться все это время или куда-то уехать. Она могла к этому моменту уже перевести все необходимые деньги. У людей вроде Эбботтов есть средства на всевозможных заграничных и онлайновых счетах, которые судебные бухгалтеры и следователи месяцами не могут отыскать. Об этом они уже думали, вне связи со спектаклем. — Я думаю, ты прав. — Керри отодвинула стул и встала. — Если Села Роллинс искала Бена Эбботта, а потом придумала способ войти в его жизнь и переехала сюда уже в качестве его жены с намерением выяснить, что случилось с ее сестрой, я думаю, что настоящей мишенью был один или оба его родителя. Если Бен был мишенью, почему не убить его в Сан-Франциско? Зачем все хлопоты и переезд в Бирмингем? Очевидно, Фалько об этом не думал, хотя он и попытался сдержать свое удивление. — Как ты сюда привяжешь предков Эбботта? Сестра ведь работала на Томпсона. — Ты прав, — согласилась Керри. — Сестра жила здесь и работала на сенатора Ти-Ар Томпсона, но его сын как раз жив. Возможно, сестра как-то связана с Эбботтами через свою работу на Томпсона. Две семьи давно взаимодействуют, по крайней мере социально. Ти-Ар Томпсон и Дэниел Эбботт — ровесники. Они могли вместе ходить в школу. Фалько кивнул. — Учитывая новую информацию, детектив Девлин, я думаю, нам стоит навестить чету Эбботтов независимо от того, услышим мы от Бельмонта что-нибудь или нет. Керри закрыла свой компьютер. — Прежде всего нам обоим надо постараться найти более определенную связь между Дэниелом Эбботтом и Ти-Аром Томпсоном. Помимо того факта, что оба они происходят из семей отцов-основателей и оба богаче бога. Теперь наш ход, но ошибиться нельзя. В данном случае у нас есть возможность немного надавить на пару ключевых игроков. Но надо сделать это правильно, или мы все потеряем. — Для этого нам понадобится пицца и море пива. — Не сегодня, Фалько. Ты разбирайся с этим у себя дома, а я буду у себя. Моя дочь чувствует себя брошенной. — Это было несправедливо по отношению к Тори и нехорошо для самой Керри, поскольку ее дочь, вне сомнения, использовала материнское отсутствие как причину, чтобы провести целое лето с отцом в Нью-Йорке. — Не проблема. — Он встал и потянулся за курткой. — Мне кажется, мы накопали что-то действительно ценное, Девлин. — Если мы правы, то отец Бена и один, а то и оба Томпсона могут стать следующими жертвами. 24 Все дело в деталях. Детали — в таком грандиозном плане много-много деталей. Чем меньше людей приводят его в исполнение, тем лучше. Но есть вещи, требующие участия нескольких человек. Машина — отличный тому пример. И еще некоторые вещи, которые я приобрела. Это были важные вещи. И все эти вещи можно отследить, а это создает трудности. Но я была умна. Я свела контакты к минимуму. И хотя вещи можно отследить до того момента, у кого и где я их купила, они не смогут узнать, кто я на самом деле и где я сейчас. Я есть загадка. Я хорошо спряталась. Никто меня здесь не найдет. Я перетираю веревки. Вперед-назад, вперед-назад. Я больше не чувствую боли. Возможно, я слишком озабочена, чтобы ее замечать. Даже единственная ниточка, связывающая меня с миром, не знает, где я. Мы общаемся, используя одноразовые телефоны, и встречаемся, только если это совершенно необходимо, — и никогда, никогда не встречаемся рядом с тем местом, где я прячусь. Она тоже на всякий случай ведет себя очень тихо. Иметь связь со мной небезопасно. Она знает об этом и хочет помочь, но я волнуюсь. Конечно, все может измениться, если ускользать отсюда станет для меня слишком опасно. Детали, все до последней, невероятно важны. Каждая может сделать план безупречным или разрушить его. Чем ближе я к финалу, тем более нестабильным становится мое положение. Потому что — несмотря на то что я тщательно проработала этот план, продумала каждый шаг, всегда остается шанс, что кто-то особенно умный — детектив, например — сможет найти что-то, что я пропустила или недостаточно хорошо спрятала. Или вовсе забыла в спешке спрятать. Есть вещи, которые невозможно спрятать. Может быть, если бы я четче все продумала, я бы с самого начала взяла себе помощника. Но я этого не сделала, и в результате моя история — по крайней мере, ее часть — осталась неприкрытой, если копнуть достаточно глубоко. Время покажет. Пока что я в безопасности. Моя мать всегда говорила, что я сильнее, чем моя сестра, но я не верю, что дело в этом. Разница между мной и сестрой в подготовке. А так как я подготовилась, у меня есть преимущество. Ведь недаром говорится: «лучше знакомое зло». А это зло я знаю очень хорошо. Все идет по плану.