– Я… – Ой, прости, Кис, мне надо бежать! Все! Потом созвонимся… И в телефонной трубке раздаются короткие гудки. Откладываю аппарат и с улыбкой на лице и весной в душе принимаюсь за завтрак. Затем собираюсь и еду в клинику сдавать анализы. Позволить себе наблюдаться в частном медицинском центре я, конечно же, не могу, но раз направления на процедуры имею, воспользуюсь ими, а дальше разберусь. Пока добираюсь до медучреждения, успеваю отписаться подругам, чтобы отметили меня на первой паре, а ко второй я уже успеваю подъехать. С мужеством переношу все эти проколы и заборы крови и, преисполненная какой-то необъяснимой воодушевленности, проживаю этот день. Да и неделя, а за ней и другие пролетают, словно лепестки с отцветающей вишни под порывом весеннего ветерка. Ольга Сергеевна по доброте душевной договаривается со своей знакомой, работающей в районной женской консультации, и та берется вести мою беременность по стандартному полису медстрахования. Все показатели моего здоровья в пределах нормы, и нет никаких патологий. Я не проблемная пациентка, строго соблюдаю все предписания и вовремя прохожу назначаемые обследования, Тамара Ивановна говорит: – Побольше бы мне таких спокойных, как вы! Желаю ей исполнения данной мечты и походкой уточки покидаю кабинет после очередного планового осмотра. С малышкой все хорошо, и это главное. В полупустой маршрутке добираюсь до университета и погружаюсь в стандартный учебный процесс. Уже почти четыре месяца я стараюсь планировать свой день так, чтобы все успевать, но при этом не уставать. При этом продолжаю по выходным заниматься любимым делом, уже не только оформляя чужие садики на бумаге, но и участвуя в реализации своих проектов. А большую часть заработанных денег откладываю на будущее. И с нетерпением жду завершения семестра. Стас звонит мне не часто, сетуя на то, что у него очень много работы и частые дальние командировки. Да и сами наши разговоры как-то незаметно становятся непродолжительными. Он обязательно задает мне стандартные вопросы о самочувствии, что-то в двух словах вещает о своем существовании, а как только я пытаюсь рассказать о себе, ему опять куда-то срочно надо бежать. Червячок тревожности нет-нет да подтачивает мою уверенность и душевный покой. Но я старательно гоню эти мысли прочь и с усердием погружаюсь в учебу, работу и подготовку к материнству. По вечерам читаю малышке сказки, а в телефоне у меня целый сборник релаксирующих мелодий. И субботние прогулки в парк стали частыми в моем расписании. Вот и сегодня, сложив в рюкзак тетради с конспектами и планшет, планирую заняться подготовкой к предстоящему экзамену на лужайке ближайшего парка, нежась в лучах первого летнего солнышка и вдыхая ароматы молодой зелени. Надеваю просторный хлопковый комбинезон, накидываю ветровку на плечи и только собираюсь сунуть ноги в удобные кроссовки, как в прихожей раздается характерный звук поворота ключа в замочной скважине. ГЛАВА 11 *Агния* Сердце замирает в томительном предвкушении, и я застываю вместе с ним, занеся ногу над кроссовкой и становясь похожей на цаплю. Одной рукой придерживаюсь за стену, пытаясь удержать равновесие, не отвожу взгляда от медленно отворяющейся входной двери. Делаю глубокий вдох, а губы самопроизвольно растягиваются в радостной улыбке, тут же стекающей с моего лица словно плохой грим у «веселого клоуна», от шокирующей картинки. Воздух застревает в горле, перехваченном спазмом удивления, а я гляжу во все глаза на вошедшую в мою съемную квартиру женщину. В панике пытаюсь вспомнить, как выглядит хозяин данного объекта недвижимости и есть ли у нас с ним договоренность на вот такие неожиданные визиты. За полтора года аренды я ни разу не сталкивалась с арендодателями. Каждый месяц исправно перевожу на счет оговоренную договором сумму и оплачиваю все счета за коммунальные услуги. Но лично ни с кем не встречаюсь и, более того, даже не созваниваюсь. Нет необходимости. Все работает исправно. Ремонт идеальный. С соседями конфликтов не возникает. Все хорошо. Тогда отчего на меня с подозрением и какой-то настороженностью смотрит довольно милая дама предпенсионного возраста в льняном брючном костюме и парусиновых тапочках? Плату за текущий месяц я точно не просрочила. – Доброе утро. – Я стараюсь быть доброжелательной, хотя данное вторжение в частную жизнь, пусть даже и на ее территории, мне кажется неприемлемым. – А вы кто? – все же уточняю я, а то мало ли кого нелегкая принесла. – Нет. – Незваная гостья с грохотом захлопывает дверь, прожигая меня суровым взглядом. – Это ты мне скажи. – Она уверенно наступает на меня. – Кто ты такая? – Я?.. – Растерявшись от такого напора, запинаюсь и делаю шаг назад, упираясь спиной в дверцу шкафа. – Ты, ты! – тычет она в меня пальцем. – Кто ты такая и как сюда попала? – Я – Агния. – Взяв себя в руки, стараюсь казаться уверенной. – Квартиросъемщик. У меня есть договор и чеки об оплате. – Какой ещё квартиросъемщик?! – Возмущение в ее голосе нарастает. – Эта квартира не сдается и никогда не сдавалась. – Да что вы говорите?! – Боевой хомяк во мне все же вылезает из норки, складываю руки на груди и старательно хмурю брови, настаивая на своей правоте. – Полтора года сдавалась, и деньги исправно платились, а тут вдруг – «не сдается»! Ага! Если хотите поднять стоимость, так и скажите, но по договору предупредить о повышении вы обязаны за два месяца. Фух! Справилась! Но внутри от паники и нервной неуверенности все внутренности дрожат, как желе на блюдце. – Стоп! Стоп! Какой договор, какая оплата?! Что ты несешь?! – повышает она голос, а я вжимаюсь в шкаф и мгновенно сдаю позиции. – Обычный договор аренды жилья, – лепечу я, еле ворочая языком, прилипшим к небу. – Я вам его сейчас покажу. – Ну-ну! Покажи, будь так любезна! Юркой мышкой бегу в комнату и открываю верхний ящик комода, в котором у нас хранятся все документы. Перебираю папки и файлы, нахожу уже не нужную гарантию на смарт-часы, подаренные Стасу на прошлый «мужской» праздник, и еще кучу всяких документов. Вот только договора среди них нет. – Долго ещё? – подгоняет меня женщина, стоящая в дверном проеме, словно страж. – Минуточку. Я точно помню, что он был здесь. Был когда-то, когда мы только заезжали в эту квартиру, найденную Стасом. И с риелтором он общался, и договор он подписывал, правда, от моего лица. Да и плачу, в основном, я. Но сейчас его нет. Нигде нет. В растерянности опускаюсь на диван, а на глаза наворачиваются слезы. Как мне сейчас доказать этой даме, что я не мошенница, что я не вру и живу здесь на законных правах? – Так! – Вдруг вспоминаю, что она мне так и не сказала, кто она такая и по какому такому праву что-то требует от меня. – А сама-то вы кто будете? Откидываюсь на спинку дивана, подкладывая подушку под поясницу, и успокаивающим движением подгаживаю живот. Малышка, чувствуя мое взволнованное состояние, начинает активничать и чувствительно пинает меня, выпирая маленькую пятку под моими ребрами. – Тише, маленькая, все хорошо, мама со всем разберется, – шепчу я, смахивая скопившиеся в уголках глаз слезы. – Милая, – с ехидством обращается ко мне женщина, так и стоя в проходе, – я – хозяйка этой квартиры, точнее – мать хозяина. Мой сын два года как живет в Австралии со своей семьей, а квартира пустует. – Она не пустует,– качаю головой я, и меня даже немного отпускает накатившееся волнение, – мы… ну, в общем, сейчас только я ее снимаю. Вот, правда, договор куда-то делся… – Вновь предпринимаю попытку найти злополучную бумажку, чтобы расставить все точки над «Ё» и закрыть уже это недоразумение. – Не утруждайся, – останавливает меня она, – если он у тебя и есть, то он липовый. – Почему? – удивленно вскидываю бровь, застывая на месте. – Потому, что Слава никогда не сдавал свою квартиру и сдавать не собирается. У них нормально с деньгами, и пускать посторонних на свои законные квадратные метры у них с Олей нет никакой необходимости. – Но… – пытаюсь опровергнуть ее искреннюю уверенность в поступках сына. – Нет никаких «но», дорогуша. Да и если бы это было так, ты бы знала, что они возвращаются через два дня, и уже сама бы освобождала пространство. – Как – возвращаются?! Кто возвращается?! Куда…? – И снова мир плывет перед глазами, затягиваясь черной дымкой. – Ну-ну, не нервничай ты так. – Женщина подхватывает меня и помогает присесть. – Так уж и быть, не буду никуда на тебя заявлять. – Я не… – захлебываюсь словами. – Да поняла я уже, что ты сама жертва аферистов, – вздыхает она, уходя на кухню. А у меня голова идет кругом от стремительно меняющейся вокруг меня реальности. Все планы разом перечеркивает вскрывшаяся махинация нечистоплотного риелтора. Интересно, кому я деньги платила все это время? И что мне сейчас делать? Куда податься? А вещи? Жар паники опаляет щеки, и кровь пульсирует в висках, отдаваясь гулом в ушах. Мне не хватает воздуха, и руки дрожат. – Так, а ну-ка, на, выпей! – Командный голос и всунутый в руки стакан немного остужают нарастающее во мне смятение. – У тебя есть время до вечера, чтобы собрать свои вещи. Я вообще-то приехала навести здесь порядок, но это не критично. Пыли двухгодичной давности нет, а остальное я и завтра освежу. Клацая зубами по стеклу, делаю глоток воды с лимоном. – Спасибо, – хриплю я. – Угу, – кивает она и, обходя квартиру с досмотром, одобрительно так хмыкает. – В восемь заеду за ключами, – резюмирует, выходя в прихожую. –Надеюсь на твое благоразумие. Заверяю ее, что скручивать краны и портить обстановку в целом не намерена. Закрываю за женщиной дверь и с тихими всхлипами оседаю на пол, сползая спиной по стене. Прячу лицо в ладонях, словно это поможет избавиться от навалившихся проблем. Не помогает. Только голова начинает болеть, и отведенное мне на сборы время катастрофически утекает. Несколько раз набираю номер Стаса, но натыкаюсь лишь на равнодушный электронный голос, сообщающий мне, что абонент в не зоны доступа. Обида с жадностью впивается в сердце, но все гнетущие размышления я гоню прочь: не до этого сейчас. Затем вызываю на подмогу подруг, не вдаваясь в породности своего экстренного переезда, и прошу лишь на время приютить меня. Мне и надо-то всего недельку переждать, сдать последний экзамен и закрыть сессию. Катя с Лизой через двадцать минут после моего звонка приезжают с несколькими картонными коробками из строительного магазина и упаковками с вакуумными пакетами. – Только без расспросов и нравоучений, пожалуйста, – прошу я Катю, как только она с видом воительницы переступает порог квартиры. – Синцова, – вздыхает она, скидывая обувь и проходя в комнату, – ты меня умиляешь! Но, так и быть, я помолчу. В три пары рук мой нехитрый скарб упаковывается в коробки, убирается в пакеты и спустя несколько часов грузится в подъехавший пикап Лизкиного родственника. – Спасибо, девочки! – Слезы снова душат меня. – Я через неделю уеду, у меня уже и билеты куплены, и Стас ждет. – Ждет ли? – в сторону бубнит Катя, а я и сама уже не знаю ответа на данный вопрос.