– Да говорят, когда человек влюбляется, всё пересаливает, – отвечаю, ожидая его реакцию, которая следует незамедлительно. – Повтори, – резко останавливается, смотрит на меня в упор. – Что повторить? – делаю вид, что не понимаю. – Про то, что влюбилась, – поддаётся вперёд, нависая надо мной, и плевать ему, что мы стоим посреди снующих посетителей торгового центра. – Я такого не говорила, – качаю головой, с огромным трудом сдерживаю себя, чтобы не засмеяться или кинутся ему на шею. Со стороны, наверное, я буду похожа на влюблённую девушку, потерявшую голову от этого красавчика. – Алёна, – как-то предупреждающе, – прошу, не играй со мной в этом плане, у меня сейчас сердце рёбра пробьёт, и я истеку кровью прямо на вот этом каменном, холодном полу, – взглядом показывает нам под ноги, – ты любишь меня? – не вопрос, а выстрел точно из пушки. В груди всё сдавливает, отчего-то почувствовала себя девочкой, стоящей перед парнем, в которого влюбилась по самые уши и боясь признаться ему в этом. А Вик ждёт, весь в напряжении, словно гранату в руках держит. – Да, – как-то пискляво звучит мой ответ. Все силы в него вложила, чтобы произнести одно слово. – Ты не представляешь, как я счастлив, – выдыхает Вик и тут же целует меня, пылко, страстно, сминая мои губы, – люблю, – шепчет отстраняясь. – И я, – почти без шумно, но Зарецкий слышит, довольно улыбаясь. – Вперёд за кроваткой для нашего сына, – ловит мою ладонь, тянет к лифтам. В лифте ведём себя прилично, рядом бабушка с внуком и двое мужчин, по взгляду Вика понимаю, что он хотел бы оказаться сейчас на едине со мной, и это обязательно будет, но позже, когда будем уже в его квартире, и за стенкой будет спать наш сынок. Говорят мамы сходят с ума от выбора детских вещей, мебели и всего прочего, да я и сама такой была, когда всё вбирала перед рождением Глеба, но сейчас я полностью спокойна. А вот Вик… – Нет, мне эта не нравится, пошли к другой, – подталкивает меня к следующий кроватке. – Вить, – зову мужчину, – а может просто заберём кроватку из дома папы? – Не вариант, – качает головой, – вот захочет твой папа с Ириной взять внука на выходные, где он будет спать? С этим не поспоришь! – О, я нашёл! – чуть ли не на весь магазин произносит Зарецкий. Перевожу взгляд с мужчины на кроватку и замираю, разглядывая её, у меня даже дух захватывает. Кроватка формой корабля. – Как тебе? – спрашивает Вик. – Мне очень нравится, я даже и не думала, что такие бывают, – отвечаю, рассматривая полочки и ящики снизу. – Тогда точно берём, – слегка ударяет по борту кроватки ладонью, – так, идём дальше, а ты вспоминай, что нам нужно. Следующей час мы обходим весь детский магазин, только уже не вдвоём, а с девушкой консультантом, она записывает, всё что мы выбираем из мебели. Одежду мы бросаем в тележку, хотя её я и не собиралась покупать, у Глеба полно вещей, но Зарецкий упёрся, что баран и только спрашивал, как раз или мало?! Магазин мы покидали в тремя огромными пакетами детских вещичек и мелкой всячины, оформили экспресс доставку. Нам обещали привезти мебель в течении часа. За продуктами спускаемся на нижней этаж, там дело обстоит намного быстрее. Когда выходим из торгового центра с тележкой полной пакетов, то неожиданно сталкиваемся… с Марианной! Я первая замечаю бывшую жену Вика, слегка торможу, чем привлекаю внимания Зарецкого и одновременно самой Марианны. Не самая лучшая встреча. Вик напрягается, перехватывает тележку с покупками одной рукой, второй обнимает меня за талию, прижимает к себе, словно опасность впереди увидел. – Какая встреча! – останавливается у нас на пути, делает шаг вперёд, вплотную подходит к тележке спереди. – Здравствуй, Марианна, – произносит Вик, я же молчу, даже здороваться нет желания с этой девушкой после её грязного обмана. – Здравствуй, Витенька, – слащавым голоском, – что это ты тут накупил? – бесцеремонно лезет в тележку, раскрывает верхний пакет, в котором лежат купленная одежда для Глеба, – ой, как миленько, – вытягивает штанишки, подцепив из двумя пальцами. Меня словно не замечает, но мне это только на руку, пусть сами разбираются! – А ты я смотрю прям счастливым папашей стал, по магазинам бегаешь, вещички покупаешь. Ну как оно, в роли родителя, какие ощущения, Витенька? – заглядывает в глаза Вику и неожиданно бросает вытащенные штанишки на пол порожек. – Ты что делаешь? – рычит Зарецкий на бывшую, – подними быстро! – командует мужчина. – Ой, извини, я нечаянно, – улыбается улыбкой, от которой мурашки бегут по спине. Присаживается на корточки и вместо того, чтобы поднять брошенную вещь, она вазюкает ею по грязной плитке, после поднимается и раскрыв пакет, бросает в него штанишки. Но Вик успевает их перехватить и сделав шаг в сторону, выбрасывает их в стоящую мусорную урну. Не успеваю и глазом моргнуть, как мне в живот с силой ударяет ручка тележки, да так, что я падаю, не удержавшись на ногах, больно ударяюсь попой, спиной и лопатками об пол. Вскрикиваю. – Ты что творишь, сука?! – ревёт башенным зверем Вик и в миг оказывается рядом, помогает подняться. – Я ничего не делала! Ты почему кричишь на меня? – вопит Марианна, – я не виновата, что она такая, что стоять не может без твоей поддержки, ты бы её наркодиспансер свозил, явно же алкашка, раз её так штормит! – Заткнись! – рычит Вик, ощупывая меня, ища повреждения. Болезненно морщусь, когда он дотрагивается до лопаток, боже, хорошо головой не ударилась! А ещё больше я сгорая от стыда за услышанные слова и ситуацию. – Не разговаривай так со мной, я твоя жена! – возмущается и нагло врёт. – Бывшая! – рявкает Вик, – если сейчас не уйдёшь, я тебя разорву, суку, а лучше всего запру в психушке, на этот раз я выполню своё обещание, будешь лежать в смирительной рубашке сутками и смотреть в белый потолок! – произносит угрозу, которая на удивления действует на Марианну. Она втягивается в струну, лицо бледнеет, губы подрагивают, косится по сторонам, а вокруг нас уже собрались зеваки, наблюдают за бесплатным концертом. – Уходи Марианна, вон уже и охрана спешит, поверь, одно слово и тебя запрут в какой-нибудь подсобки в ожидании приезда скорой, для таких как ты! – уже не так громко, но от его тона ноги от страха подгибаются. Посмотрев куда-то нам в Виком за спины, сумасшедшая бывшая, разворачивается в обратную сторону и быстро сбегает с высоких ступеней, далее сворачивает на парковку. – Ты как? где болит, родная, – обхватывает моё лицо своими ладонями, заглядывает в глаза, – прости, Алёнка, любимая, не думал я, что она посмеет так сделать, мне казалось её удалось приструнить, а оказывается нет, – морщится. – Ты не виноват, ей и правда надо лечится, – веду одним плечом, боль не проходит. – Чёрт! Сильно больно? – в глазах мужчины плещется беспокойство и ярость, но последние точно относится не ко мне. – Не так, чтобы сильно, но больно, – говорю честно. – Едем в больницу, нужно заделать рентген, – тоном, не терпящим возражения, произноси Виктор. А я и не собиралась возражать, я не враг своему здоровью. – Сейчас поедем, только доставку на час позже перенесу, – достаёт телефон, – хотя нет, неизвестно сколько мы прибудем в больнице, лучше Дана попрошу, – называет имя своего брата, с которым я ещё не знакома. Вик набирает номер, прикладывает телефон к уху, второй рукой придерживает меня аккуратно за талию. – Дан, брат, выручай! – начинает Зарецкий. Вик быстро излагает суть просьбы, рассказывает, что с нами приключилось, пока Виктор говорит по телефону, я оглядываю парковку в поисках Марианны, но бывшую Вика не замечаю. Наверное уже уехала. Как такой можно за руль садиться? Она действительно на голову больная! С одной стороны её можно понять, муж с ней развёлся, но это не повод калечить меня, я не уводила его из семьи, не была его любовницей. Она сама не смогла сохранить свою семью выступив против Глеба! – У тебя же остались ключи от хаты? – спрашивает Вик брата, – ага, отлично, ты главное занеси всё, а собрать я сам соберу, надеюсь, что успею до ночи, – говорит Зарецкий, смотря на меня взволнованным взглядом. – Мне уже не так больно, – шепчу мужчине, – но в больницу не отказываюсь ехать, – спешу сказать, потому как мужчина хмурится. – Да, так срочно, я забираю свою любимую и сына сегодня к себе, – отвечает явно на вопрос брата, – всё, Дан, давай, мы в больницу, – прощается и сбрасывает разговор. Зарецкий просит вышедшего охранника помочь с тележкой, а сам подхватывает меня на руки и несёт к машине. На мой протест поставить меня не реагирует. Усадив меня на переднее сидение, загружает пакеты в багажник, вижу в зеркало, как Вик даёт денег за помощь мужчине, занимает место за рулём. Выезжаем в сторону больницы. – Переломов, трещин или каких-либо серьёзных травм я не вижу, – произносит доктор, рассматривая рентгеновские снимки моей спины, – боль от ушиба можно снять обезболивающей мазью или таблетками, а вот синяков, к сожалению, не избежать, они уже проявляются, – заканчивает доктор. – Спасибо, – благодарю мужчину на вид, которому лет шестьдесят, поднимаясь с кушетки. – Да не за что, милая, – улыбается доктор, – аккуратнее, а то так можно и серьёзно пострадать, – советует врач. Он не знает, что меня толкнули, мы с Виком сказали, что я сама упала, неудачно оступилась. Зарецкий стоит рядом, ответ доктора его обрадовал, хмурость с лица ушла, но вот в глазах ещё плещется лютая злость на свою бывшую. Из больницы мы едем не на квартиру, а за Глебом к родителям.