– Вы можете подъехать? – вместо того, чтобы озвучить результат, говорит Ситников. – Да, могу, конечно, но Лев Борисович, скажите мне сейчас результат, прошу вас. Я изведу себя пока доберусь до клиники. – Алёна Ивановна, результат действительно отрицательный, Глеб не сын вашего мужа. Я искренне прошу у вас прощения, виновные обязательно будут наказаны, мы уже выясняем, как такое могло случится, и кто именно в этом виноват. Я хотел бы узнать, есть ли у вас знакомый адвокат, ситуация сами понимаете непростая, – говорит Ситников. Казалось бы, я уже была готова услышать вот такой ответ, но всё же меня словно бетонной плитой придавила. В груди стало адски больно! Подозрения Зинаиды Петровны оказались правдивыми, Глеб не её внук, не сын Гриши! Вот только я не изменяла, не предавала мужа! Ну за что мне это всё? Кто настоящий отец моего малыша? Как теперь быть, как отреагирует тот мужчина на появления у него ребёнка от посторонний, незнакомой женщины? – Алёна Ивановна? – зовёт меня Ситников. – Да, у меня есть адвокат, – с трудом возвращаюсь к разговору. – Это очень хорошо, тогда давайте поступим вот как, вы можете не приезжать сами, пришлите вашего адвоката, мы пока будем заниматься выяснением всего случившегося, а также будем искать биологического отца вашего сына, и как только будут готовы результаты проверки, мы встретимся с вами, – предлагает Ситников. А мне становится всё равно на его проверки, ошибка допущена, моя семья разрушена, мой сын лишён отца. И если бы не угрозы Григория о взыскании с меня всех потраченных на процедуры денег, то с радостью бы отказалась от выяснения, кто настоящий отец Глеба. Может я и неправильно мыслю, эгоистично лишая сына отца, но там люди, которые тоже обратились в клинику за крохотным чудом, и зачем калечить ещё одну семью, когда наша уже распалась? – Я согласна, Лев Борисович, мой адвокат свяжется с вами, – отвечаю Ситникову. – Буду ждать, Алёна Ивановна. На этом наш разговор заканчивается, Ситников первым отключатся. В носу защипало, в глазах запекло, с губ срывается громкий всхлип. Всё рухнуло из-за одной нелепой ошибки! Первые слезинки срываются из уголков глаз, в груди всё засвербело чувством жалости к самой себе. – Алён? – заглядывает в комнату сестра, – ты чего опять плачешь? – переступает порог с маленькой дочкой на руках. – Только что, Ситников звонил, тест и правда отрицательный, – прикрываю глаза, делаю глубокий вдох. – Так, спокойно, теперь уже ничего не исправишь, – сочувствием говорит Юля, – нужно отцу звонить, рассказывать всё и на развод подавать. Прикусываю нижнюю губу, и не теряя времени, набираю номер отца. Долгие гудки, и родной с детства голос. – Да, Алён, – принимает вызов папа. – Привет пап, мне помощь твоя нужна, ты можешь приехать, я у Юли, – быстро тараторю в трубку, боясь запнутся и разревется в голос. – Что случилось? – голос отца вмиг меняется, становится тревожным. – Пап, я развожусь, мне нужен адвокат… Это всё что успеваю сказать, ком в горле душит, слёзы льются градом. Юлька забирает у меня телефон, выходит из комнаты, сама всё объясняет отцу, за что я ей очень благодарна! Ругаю себя мысленно за слабость, за то, что слёзы не сдерживаю, в руки не могу себя взять! Юлька возвращается минут через десять, говорит, что отец приедет через час, зовёт на кухню завтракать, только мне и кусок в горло не лезет. За пару дней вся жизнь перевернулась с ног на голову, да так, что дышать больно! На кухни встречаюсь с Семёном, муж сестры сидит за столом, разбитая бровь залеплена пластырем, а под гладом сияет налитый синяк. И как я его вчера не заметила? Перед мужчиной становится стыдно, из-за меня пострадал! Почему он дома и спрашивать не стоит, и так понятно, что таким красивым не стоит появляется перед подчинёнными. Завтрак проходит в тихом обсуждении моей ситуации, Семён с Юлькой кроют «ласковыми» словами клинику Ситникова, невнимательных сотрудников, Григория за его не мужской поступок, за то, что не стал разбираться, а вот так, под зад пинком с маленьким ребёнком! И только про свекровь молчат, в одном права оказалась женщина, она сразу не признала внука, и сыну своему сказала, когда первый раз увидела Глеба, что не его он сын, нагуляла я его! Вот только почему год целый ждала? Почему ДНК сразу не сделала? Сомневалась или же не было возможности взять материал Глеба? Наверное, мне должно быть стыдно за то, что наговаривала на свекровь за покупку лживого теста, да вот только нет такого чувства! Потому что не изменяла я мужу, как это уверяет Зинаида Петровна! АЛЁНА Папа появляется на один, с ним приехала и Ирина, мачеха с порога кинулась меня обнимать, запричитала, как плохо я выгляжу, что мне срочно нужно прилечь, и не слушая возражений, утащила в комнату. Папа с хмурым выражением лица проследовал за нами, когда Ирина можно сказать принудительно уложила меня на кровать, папа присел рядом, взял за руку. – Дочь, ты главное не волнуйся, с клиникой мы разберёмся, они нам такую компенсацию выплатят, что в следующий раз проверять всё по тысячу раз будут! А вот с Григорием у меня будет отдельный разговор! Я полностью согласен с твоим решением на развод, такое прощать нельзя! Не выяснил ничего, выгнал на улицу, позволил матери своей влезть в вашу семью, Зинка не отстанет от вас, житья не даст, тем более, когда выяснилось, что Глеб не его! И если честно, я рад этому, он мне никогда не нравился, не такого зятя я хотел иметь, – удивляет меня папа таким откровением! – Пап, ты же мне ни разу не говорил, что Григорий тебе не нравится, почему молчал? – растерянно хлопаю глазами. – А зачем? У вас же всё хорошо было, ты его любила, он вроде тоже, ну сказал бы я тебе, ты бы перестала со мной общаться, – пожимает плечами, – родного отца Глеба мы обязательно найдём, ребёнок не виноват, что так получилось, он должен знать отца, – резко перевёл тему. – Если честно, то я этого не хочу, – говорю и поджимаю губы на папин хмурый взгляд. – Это ещё почему? – слегка склоняет голову набок. – Да потому что не хочу влезать в чужую семью! Ты только представь, каково будет жене того мужчине, чей материал был использован? Там же может семья рухнуть из-за нас с Глебом! – отвечаю, чуть повысив от волнения голос. – Алёнушка, – начинает тихим голосом Ирина, – вы с Глебом ни в чём не виноваты, так распорядилась судьба, но у твоего ребёнка должен быть отец, тот мужчина должен знать, что у него есть сын. Будет он общаться с Глебом или нет, это уже другое дело, а что если Глебушка будет единственным его ребёнком, что если у него с женой так не получится родить ребёночка? Ведь не просто так его материал оказался в клинике, получается они тоже делают ЭКО, значит не могут нормальным путём зачать малыша, – как всегда мягко и осторожно, говорит мачеха. От слов Ирины становится ещё страшнее! Если у того мужчины действительно не получится с женой родить, то он может претендовать на Глеба, а что если он потребует… Нет! Бред, нельзя о таком думать, никто моего сыночка не заберёт! – Дочь, даже не думай, мы найдём настоящего отца моего внука! – твёрдо произносит отец. Понимаю, что спорить бесполезно, и здесь я ничего не сделаю, к тому же будет суд, Григорий обозлился, а его мать доведёт дело до конца, ей важно содрать с меня деньги, что были потрачены на ЭКО. – Я сейчас же поеду в клинику, и займусь всеми вопросами, заодно и зятька навещу, – кривится при упоминании Григория, – Ирина останется здесь, а как только я освобожусь, то заберу вас домой, будете с Глебом жить у нас, – сообщает отец. – Я не против, – киваю в ответ. Долго у Юли жить нельзя, у неё своя семья, маленькая дочка. – Вот и хорошо, ты свои вещи я так понимаю из квартиры не забрала? – поднимается на ноги. – Я взяла то, что было необходимо на первое время. – Я заберу, – кивает отец. Папа наклоняется, губами прижимается к моему лбу, прямо как в детстве перед сном. Следом целует Ирину в щеку, и очень торопливо покидает комнату. В коридоре раздаётся голос Семёна, он только увидел тестя, муж сестры был занят малышкой. – Ох, Алёнка, как жизнь то повернула, – качает головой мачеха, – даже представить не могла, что такое вообще возможно! Ну как они могла так ошибиться? Что же за медперсонал там работает? А ещё известная клиника! – сокрушается Ирина, – а Зинка, ох и кобра! Она мне ещё на вашей свадьбе обронила, что не такую невестку она хотела, но видимо поняла кому и что говорит, стала оправдываться, раз сын выбрал, значит тому и быть, а она за выбор сына, просто думала, что сноха у неё будет чуть-чуть другая, а вот какая не сказала, – дёргает плечом, первый признак, что мачеха злится. – Она мечтала свести своего сыночка с богатенькой девушкой, это мне Гришка однажды рассказал, но тут я появилась, и спутала ей все карты, – чувствую, как губы кривятся в горькой усмешке. – Вот пусть теперь с кем угодно его сводит, только кому бесплодный мужик нужен? Все нормальные женщины детей хотят, семья без ребёночка, это не семья, – присаживается на папино место, кладёт свою руку на моё плечо, – зато у нас Глебка есть, и только за него спасибо этим скотам можно сказать, а больше не за что. Ирина долго не могла успокоится, она злилась на мою свекровь, ругала Григория, гладила меня по голове, от чего меня сморило в глубокий сон, а проснулась от громких голосов сестры, Ирины и папы с Семеном. Как оказалось, свекровь с мужем написали на Сёму заявление в полицию, а ещё Зинаида Петровна выбросила все наши с Глебом вещи и не хотела пускать папу в квартиру Григория, но не на того она напала. В итоге там произошёл большой скандал, меня обвиняли в измене, требовали вернуть все деньги, что потратил на нас с сыном муж. Папа не стал им объяснять, что была допущена ошибка в клинике, он просто сказал, что всё будет через суд. А вот Семёну досталось не за что! Но папа пообещал всё урегулировать, к тому же у нас на козырьке подъезда есть камера наблюдения, которая точно зафиксировала драку Семёна и Григория, где затейником был мой пока ещё муж. Поздно вечером, мы уехали в дом папы и Ирины, Юлька не хотела нас отпускать, переживала, что я там раскисну, и буду только реветь, но её мама пообещала присматривать за мной, и не давать впадать в отчаяние. Прошло всего четыре дня, как муж выгнал нас с Глебом из дома, но по тому, сколько всего произошло за эти дни, кажется, целая вечность. Столько событий за такой короткий срок, в моей жизни ещё не происходило! Уже два дня мы с сыном в доме отца и Ирины, нас окружили заботой и вниманием, Ирина взяла отпуск на работе, чтобы быть рядом, пока папа разбирается с клиникой и Григорием. Папа уже подготовил бумаги на развод, но ни только он начал бракоразводный процесс, им занялся и Григорий со своей матерью! Они подали в суд, копию заявления Зинаида Петровна прислала отцу на почту, только мы так и не поняли, зачем она его прислала нам? Папа изучив копии исковых заявлений, которых было несколько, весело рассмеялся. – Какие глупцы! Эти люди не умеют слышать! – оторвав взгляд от ноутбука, произнёс отец, мы всеми сидели за столом за завтраком. – Что там? – с любопытством спросила Ирина. – Идут к заветной цели! Денег с Алёнки решил сорвать, вот подонок! Дырку им от бублика, это всё, что они получат от моей дочери! – папа разозлился. Сам Григорий не объявлялся, чему я была очень рада, с его стороны вновь сыпались бы обвинения, и доказывать правду человеку, который совершенно не хочет слышать реальных вещей, я не собираюсь. Суд раскроит этому глупцу глаза. Вот только это уже ничего не изменит! Своего решения я не изменю, ни при каких условиях! Сегодня отец уехал рано утром, помимо моего развода у него ещё много работы, которую никто не отменял. По дому витает вкусный запах сырников, Ирина уже приготовила завтрак, вновь опередив меня. Глеба в кроватке я не обнаружила, сынишку забрала бабушка, дав падчерице выспаться. На фоне всего происходящего, засыпаю с рассветом, слишком много мыслей появляется в голове, стоит остаться одной в ночной тишине. – Доброе утро, – захожу на кухню, где Ирина с Глебом сидят за столом и завтракают ароматными сырниками. – Доброе, выспалась? – с улыбкой отзывается Ирина. – Да, спасибо, – подхожу к женщине и целую её в щёку, благодаря за её заботу. Следом подхожу к своему карапузу, маленькие пальчики сжимают кусочек сырника, на пухлых щёчках крошки, причмокивает маленькими губами. Стоило только подойти к детскому стульчику, как сын тут же потянул ко мне руки. – Привет мой любимый, – подхватываю сына, прижимаю к себе, целую перепачканную мордашку. Радостный возглас Глеба теплом отзывается в груди, отбрасывая всю тяжесть на самое дно души. Он моё счастье, самое настоящие, самое дорогое и единственное, и плевать мне сейчас, кто его настоящий отец, но только сейчас, знаю, позже переживания вновь заселять мою душу. Завтрак был весёлым, первый раз за эти дни, я смеялась от всей души, до слёз, но не злых и обидных. Ирина вспоминала прошлое, в котором мы с Юлей были виновниками смешных моментов, вспоминали, как папа пытался воспитывать сразу двух дочерей и хватался за голову, когда у него это не получалось! Он думал, что Юлька ещё ребёнок, как я, и женихи, с которыми сестра начинала встречаться было чем-то ужасным и не правильным! Ох как он бесился, даже с института её встречал, косился на всех ребят, пытался вычислить, кто именно посягнул на его ребёнка! Тоже самое происходило и со мной, но уже более сдержанно, видимо с Юлькой все силы израсходовал, и на меня остались крупицы. До обеда мы были втроём, нас никто не беспокоил, а вот позже раздался звонок моего мобильного. На экране высветился номер Ситникова. Мужчина попросил приехать меня в клинику, чем заставил меня заволноваться. Ирина сразу стала звонить папе, но дозвониться не смогла, и только потом вспомнила, что сегодня у него два заседания в суде. Отпускать меня одну она не хотела, но Глеб уснул, и будить его совершенно не хотелось, поэтому отправилась к Ситникову одна. Чем ближе подъезжала к клинике, тем больше нервничала, руки подрагивали, голова начала кружится, хорошо, что вызвала такси иначе бы попала в ДТП. В клинику заходила на деревянных ногах, по телефону Ситников не сказал по какой причине просит приехать, но что-то подсказывало, что это касается биологического отца Глеба. В кабинет хозяина клиники захожу с колотящийся сердцем. Ситников не один, спиной ко входу сидел широкоплечий мужчина в деловом пиджаке. На шум открывания двери, Ситников понял на меня глаза, а сидящей ко мне спиной мужчина обернулся, пронзая меня… очень знакомым взглядом. – Виктор? – с удивлением и неверием произношу имя мужчины. – Алёна? – не менее поражённо выдыхает знакомый из прошлого, знакомый, что стал первой размолвкой между мной и Григорием. Что он тут делает? Проносится тревожное в голове.