– Запросто, – гордый тем, что полковник выделил его из толпы, ответил Сенечка и выскочил из комнаты. Интерес к беседе как-то разом иссяк. Служащие потянулись следом за Сенечкой. Спустя некоторое время в «обжорке» остались только Аделаида и Крячко. – Кофе готов, угощайтесь, – протянула она ему чашку. – Спасибо, – поблагодарил Станислав. – Я понимаю, что вас уже допрашивали следователи, тем не менее для меня ваши ответы важны не меньше. И потом, я буду спрашивать не про тот день, когда в офис явился грабитель. Попытайтесь вспомнить, не случалось ли чего-то необычного в последние дни. Не сегодня. Меня интересует вся прошедшая неделя, а может, даже более дальний период. Что скажете? – Ничего такого мне в голову не приходит, – подумав, ответила Аделаида. – Обычные рабочие будни. – И все же подумайте хорошенько. Быть может, были какие-то странные посетители. Такие, которые непонятно зачем приходили, или такие, кто задавал странные вопросы. Аделаида думала долго. Крячко успел опустошить чашку, прежде чем она снова заговорила: – Был один случай. Дней шесть назад. Да, точно, в конце прошлой недели. Когда вы про странные вопросы спросили, я и вспомнила. – Пожалуйста, расскажите об этом случае как можно подробнее. – Рассказывать особо не о чем, – пожала она плечами, – но раз вы просите… По пятницам Иван Григорьевич заканчивает раньше. В этот день он выезжает на объекты. Сначала в цех, потом на лесосклад. Это мы его так называем. На самом деле там хранится вовсе не лес, а материалы, из которых изготавливают мебель: ламинат, МДФ и все такое прочее. Обычно он уезжает в час дня, но в этот день задержался – нужно было подготовить бумаги для предстоящей сделки. Фирме достался крупный заказ, поэтому всю неделю офис работал в авральном режиме. Иван Григорьевич сидел у экономистов, подбивали документацию. И тут в приемную зашел этот господин. Высокий, гладко выбритый, в затемненных очках. Знаете, такие темные стекла, за которыми глаз не разглядеть. Неприятное ощущение. Разговариваешь с человеком и не понимаешь, на тебя он смотрит или куда-то в сторону. Я даже подумала, что он специально такие очки носит, чтобы собеседнику в глаза не смотреть. И руки такие неприятные. Суетливые. Он в них папку пластиковую мял. То скрутит, то распустит. Я старалась не смотреть на папку, но глаза все время к ней возвращались. – Чего он хотел? – Оказалось, что ничего, – ответила Аделаида. – Минут десять мне мозг выносил, а потом извинился и ушел. – Но что-то он все-таки говорил? – Говорил. Пришел, спросил Илью Ивановича. Я ответила, что здесь такого нет. Он начал возражать: не может этого быть, у меня адрес. И наш адрес называет. Я спрашиваю: вы к Илье Ивановичу по какому вопросу? Думала, он офисом ошибся. У нас же арендаторов полно и меняются часто. А он не отвечает, твердит и только: пропустите меня к Илье Ивановичу. Я ему честно помочь пыталась. Сказала, что этот кабинет принадлежит не Илье Ивановичу, а Ивану Григорьевичу Куклину. Что занимается он изготовлением мебели, и если он хочет заказать мебель, то может обратиться в отдел продаж. Менеджер, говорю, вам поможет определиться с выбором. А он снова за свое: я к Илье Ивановичу, пропустите. Тут я рассердилась: нечего, говорю, время мое понапрасну тратить. Не понимаете русских слов, общайтесь с моим боссом. А где ваш босс, спрашивает. Я говорю: у экономистов, позвать? И к селектору потянулась. А он мне: не стоит, я сам его найду. И ушел. Я потом у Ивана Григорьевича спрашивала, так он ответил, что мужчина этот к экономистам не заходил. Думаете, это был грабитель? – внезапно севшим голосом спросила Аделаида. – Вполне возможно. Обстановку ему в любом случае нужно было выяснить. Прощупать почву, так сказать. Непонятно одно, почему он не забрал всю сумму? Иван Григорьевич сказал, что в сейфе было куда больше четырнадцати тысяч. Странно это, – задумчиво проговорил Крячко. – Может, не успел? – предположила Аделаида. – Отсчитать из пачки энную сумму успел, а забрать всю пачку – нет? Исключено. Нет, Аделаида, он намеренно взял именно эту сумму. Знать бы причину… – задумчиво протянул Стас. – Как я понимаю, вы все время сидели в приемной. Однако момент взлома прозевали. Как же так вышло, что вы ничего не слышали? Ведь не мог же он влезть в окно, вскрыть сейф и при этом совершенно не шуметь. Аделаида опустила глаза и тихим голосом призналась: – Я была в наушниках. Музыку слушала. Я люблю работать под музыку, и Иван Григорьевич ничего не имеет против. – Вот оно что! Теперь понятно. А скажите, Аделаида, в тот раз, когда приходил этот странный мужчина, вы тоже были в наушниках? – Кажется, да. Иван Григорьевич вышел, а я набирала текст писем, которые он мне надиктовал. Делаю я это всегда под музыку. Так быстрее и веселее. – Пожалуй, на этом мы и остановимся. Возвращайтесь к себе, Аделаида. Если понадобитесь, я с вами свяжусь, и спасибо за помощь, – поблагодарил Крячко. Аделаида поднялась, собрала кофейные принадлежности в коробку и направилась к выходу. В дверях она столкнулась с Сенечкой. Тот пропустил девушку и с порога начал докладывать: – Значит, так: в здании шестнадцать независимых арендаторов, и ни один из них не заказывал помывку окон. Это я уже от себя добавил, – гордо сообщил он. – Информация проверена дважды: вахтером и мной лично. Вот список всех арендаторов, он полный: название фирмы, этаж, номер офиса и контактный телефон. Это уже вахтер постарался. – Прекрасно. Собственно, ничего другого я и не ожидал, – признался Крячко. – А вам, Семен, от лица полиции отдельная благодарность. – Могу я еще чем-то помочь? – зарделся Сенечка. – Возможно, вы еще понадобитесь. Оставьте номер своего телефона, так будет легче держать связь, – не желая разочаровывать добровольного помощника, предложил Станислав. Сенечка нацарапал телефонный номер на бумажной салфетке и ушел. Крячко же отправился знакомиться с другими сотрудниками фирмы «Родекс». Посетил бухгалтерию и финансовый отдел. В отделе логистики немного задержался, у инженеров, наоборот, все прошло быстро, и никакой полезной информацией он там не разжился. Наконец дошла очередь до крыши. Зная, что грабитель попал на крышу снаружи, Стас достал багор с пожарного щита, с его помощью опустил крайнее звено пожарной лестницы, закрепленное на пружине, и спокойно поднялся наверх. Там он с помощью карабинов закрепил трос и спустился до окон второго этажа, маскируясь под мойщика окон. Сделав дело, ушел тем же путем, что и поднялся, после чего решил проверить внутренний вход, посчитав это не лишним. Поднявшись на последний этаж, он обнаружил на чердачной двери новенький замок. Пришлось идти к вахтеру. Тот сообщил, что на крышу имеется две точки доступа: изнутри здания через пожарный люк и по наружной стене, по которой шла винтовая пожарная лестница. Вахтер напомнил, что по наружной лестнице поднялся грабитель, но Крячко заявил, что пойдет классическим путем. Тогда вахтер созвонился с владельцем здания и получил разрешение сопроводить полковника на крышу. Увы, пользы это не принесло: крыша была пуста. Никаких следов пребывания посторонних, кроме нескольких вертикальных полос на бортике, оставленных страховочным тросом. Альпинистское снаряжение грабитель забрал. Личных вещей, которые могли бы указать на преступника, не оставил. Ни специально, ни случайно. На всякий случай Крячко осмотрел и наружную лестницу, и прилегающую к ней территорию, но с тем же успехом. После этого ему ничего не оставалось, как вернуться в отдел. Полковнику Гурову достался второй эпизод, где потерпевший так настаивал на участии полковника в расследовании. На этот раз выбор грабителя пал на хозяина одного из филиалов довольно известной в столице фирмы по снабжению городских офисов бутилированной водой. Директор фирмы, Дмитрий Игонин, был молодым перспективным парнем, приближающимся к своему тридцатилетию. Не в меру наглый и амбициозный. Обнаружив пропажу, он поднял на уши всю городскую полицию. Дошел до самого верха, добиваясь особого внимания к своей персоне. Цена вопроса в этом случае составляла двенадцать тысяч. Мелочь для такой процветающей фирмы, но для Дмитрия это было делом принципа. Никто не имеет права безнаказанно «накалывать» господина Игонина. Так он заявил оперативнику, занимавшемуся его делом. И добавил, что не успокоится до тех пор, пока грабитель не займет место на нарах. Ограбление было спланировано четко. По всей видимости, грабителю пришлось потратить не один день на выяснение того, как функционирует офис, чтобы определить, на что может клюнуть господин Игонин. А обнаружив его слабое место, начал действовать быстро и нагло. Ставку грабитель сделал на непомерные амбиции директора небольшого филиала, а также на его жгучее желание выслужиться перед боссами и получить долгожданное повышение. Перед днем ограбления он трижды звонил Игонину, обсуждая крупный заказ на обслуживание целой сети предприятий. В разговорах мялся, делая вид, что никак не может сделать окончательный выбор между фирмой Игонина и его главными конкурентами. Игонин из кожи вон лез, чтобы убедить заказчика остановить свой выбор на их компании. Еще бы! Такой крупный заказ в глазах боссов способен сразу на несколько пунктов поднять его рейтинг как уникального специалиста по привлечению клиентов. В конце концов заказчик, он же грабитель, сделал верный ход, заявив, что фирма Игонина недостаточно зарекомендовала себя на рынке, чтобы заинтересовать крупного заказчика. Поняв, что сделка срывается, Игонин взмолился о личной встрече. Он решил, что лицом к лицу сумеет убедить заказчика в обратном. Тот согласился, но заявил, что сильно ограничен во времени, поэтому сможет встретиться с Игониным только в том случае, если директор в течение часа подъедет в означенный ресторан, где он планирует отобедать и где сумеет уделить Игонину минут двадцать своего времени. Ресторан находился на другом конце города, но Игонин согласился. Сообщив секретарше, что в ближайшие пару-тройку часов его ни для кого нет, он уехал. Секретарша осталась в офисе. Спустя двадцать минут в приемную вошел высокий брюнет в скромном костюме служащего среднего звена. Он поинтересовался, на месте ли директор. Секретарша сказала, что тот отсутствует, и предложила озвучить цель визита ей. Посетитель отказался, заявив, что готов подождать, и уселся возле порога, положив кожаную папку на колени. Секретаршу такое решение не особо обрадовало, но выставить посетителя за дверь она не решилась. Прошло добрых полчаса. У посетителя зазвонил телефон. Он поднес его к уху и принялся выдавать междометия типа «угу» и «хм». Секретарша невольно прислушивалась, но так и не смогла понять, о чем шла речь. Закончив разговор, посетитель начал растирать грудь в области сердца, время от времени тяжело вздыхая. Когда игнорировать вздохи стало неприлично, секретарша поинтересовалась, не нужна ли ему помощь врача. Посетитель сперва отказался, а потом попросил стакан воды. Порывшись в карманах, он «обнаружил», что лекарство, требующееся для восстановления нормальной сердечной деятельности, отсутствует, молящим взглядом посмотрел на секретаршу и попросил сходить в аптеку. Та растерялась. Оставить незнакомца в кабинете она не могла. Но и выставить его за дверь в таком состоянии было бы жестоко. В конце концов она посчитала, что человеческая жизнь важнее гнева директора, и согласилась. Дрожащей рукой посетитель вытащил из кармана смятую сотню, сообщил название лекарства, и секретарша ушла. Отсутствовала она недолго, ближайшая аптека находилась в двух шагах от офиса. Получив нужное лекарство, она помчалась обратно. Но к тому времени приемная была уже пуста. Посетитель ушел. Первым делом секретарша проверила, заперта ли дверь хозяйского кабинета. Та была на замке, и она успокоилась. К тому же и в приемной визуально все было по-старому, никаких следов чужого вмешательства. Сунув принесенное лекарство в ящик стола, она постаралась выкинуть из головы странное происшествие. Спустя три часа вернулся Игонин. Злой как черт. С порога наорал на секретаршу, придравшись к какому-то пустяку, из чего она сделала вывод, что поездка не увенчалась успехом. Так и было. Директор прождал заказчика целый час. Более того, ему пришлось оплатить заказ, сделанный в дорогущем ресторане, что не могло не сказаться на настроении. Заказчик так и не пришел. Номер его телефона был недоступен. В какой-то момент Игонин понял, что его «прокатили». А ради чего все это было подстроено, узнал лишь к вечеру, когда собрался подготовить документы к запланированной на следующий день встрече. Открыв сейф, он сразу заметил записку. Красный лист лежал поверх всех документов. Четкие буквы, отпечатанные крупным шрифтом, заставили его вспотеть. Учитывая сумму, находящуюся в тот момент в сейфе, Игонину было о чем беспокоиться. Трясущимися руками он начал выбрасывать содержимое сейфа на пол, стараясь добраться до пластикового пакета с деньгами. Как он и ожидал, тот был аккуратно разрезан в центре, но на первый взгляд ему показалось, что денег меньше не стало. Это слегка подбодрило Игонина. Триста тысяч «деревянными» рублями были на месте. Тем не менее он их пересчитал. Не хватало лишь двенадцати тысяч. И вот тут Игонин разозлился. Все это, а также то, во что вылилась его злость, Гурову рассказал Кичиков. Сам же Игонин представлял события в ином свете, где он выглядел жертвой бесчестного, порочного человека, наживающегося на здоровых амбициях честных бизнесменов. – Наглый сукин сын, – заявил Игонин, после того как закончил рассказ. – Одно бесспорно: смелости грабителю не занимать. Похоже, у него вместо нервов стальные канаты, – не слишком дипломатично отозвался о грабителе Гуров. – Не переживайте, господин Игонин, мы его поймаем. Рано или поздно он проколется, и тогда все его выходки выйдут ему же боком. – Слабое утешение, – проговорил Игонин. – Особенно если учесть, сколько сил мне пришлось приложить, прежде чем моим делом занялись серьезные люди. Надеюсь, хоть с секретаршей вам повезет больше, чем тому остолопу, что приезжал до вас. Игонин намекал на неудачу с составлением фоторобота по показаниям секретарши. В этом деле действительно был полный провал. Несмотря на то что секретарша провела с грабителем достаточно долгое время, описать его так и не смогла. Высокий брюнет с гладкой кожей синюшного цвета – это все, что она запомнила. Ни разреза глаз, ни размера носа, ни формы лица. Впрочем, это было не совсем верно. Секретарша много раз описывала грабителя художнику, только каждый раз ее описание вставало в противоречие с ее же собственными словами. В конце концов художник заявил, что у дамочки художественный кретинизм и по ее описанию не то что набросок, словесный портрет составить невозможно. Какую бы модель внешности грабителя он ей ни предлагал, она всякий раз соглашалась с тем, что незнакомец выглядел именно так. Под конец художник решил подшутить над свидетельницей и нарисовал китайца. Так она и с этим согласилась. И глаза, и нос, и волосы – все подходит. Вот как обстояли дела с фотороботом, о чем Гуров и сообщил директору. – Она с ним в сговоре, – тут же заявил Игонин, – оттого и юлит. – Мы это непременно проверим, – сказал Гуров и, выдержав паузу, добавил: – Насколько я понял, сами вы его не видели? – Нет, не видел. Мы общались только по телефону. В этом нет ничего из ряда вон выходящего. Стандартная ситуация, в деловых кругах очень ценят время. – Я это учту, – кивнул Лев и, поняв, что проездил впустую, решил закругляться. Новой информации он не почерпнул, а выслушивать жалобы на некомпетентность органов желания не испытывал. – Когда будут результаты? – наседал на него Игонин. – Сделаем все, что в наших силах. Если вы понадобитесь, я вас вызову. – Учтите, я не позволю спустить это дело на тормозах, – с угрозой в голосе проговорил Игонин. – Уверен в этом, – насмешливо усмехнулся Гуров и поспешил покинуть кабинет Игонина. В отдел он вернулся раньше Крячко. Воспользовавшись этим, велел дежурному принести в кабинет папки с материалами по всем трем эпизодам и углубился в их изучение. Он пытался систематизировать информацию по личности грабителя. Первое, на что стоило обратить внимание, – записка. Это была практически единственная имеющаяся на данный момент улика. Лист бумаги был ярко-красного цвета. Скорее всего, этот цвет грабитель выбрал не случайно. Наверняка он носил символический характер. Только вот какой? Цвет крови? Грабитель хотел показать, что в случае преследования он может не остановиться на простом ограблении, а пойти дальше? В этом Гуров сомневался. Смысл слов, напечатанных крупным шрифтом, противоречил этому предположению. А текст был не менее говорящим, чем цвет бумаги: «Экспроприация экспроприаторов». Надо же было так завернуть! Грабитель обладает чувством юмора или действительно настолько идейный? Позаимствовать политический лозунг последователей вождя пролетариата, это какое же воображение нужно иметь? Или самомнение. Времена коммунистических лозунгов давно канули в Лету, и вот на тебе, один из них всплыл, и в каком контексте! «Грабь награбленное»! Грабитель будто хотел сказать: я не вор, я – борец за справедливость. Если ты воруешь миллионы, значит, достоин того, чтобы тебя раскулачили. В этом контексте и красный цвет бумаги более чем уместен. Только вот непонятно: если он считает бизнесменов ворами, почему не отобрал у них все? Это бы как раз не противоречило пролетарским традициям. Раскулачивать, так до последней нитки, именно так поступали в дни революции. Однако грабитель этого правила не придерживался. Взял крохи и удовлетворился. Почему? Что его остановило? Моральные принципы? Бред какой-то! О каких моральных принципах может идти речь, когда человек решился на ограбление. А ведь он совершил все эти преступления не спонтанно. У него явно все было продумано до мелочей. Случай в магазине Сунгурова – досадная промашка, только и всего. В остальных случаях прокола не было. Взять хотя бы его маскировку в случае с Куклиным. Мойщик окон в здании, где на каждом этаже числится не меньше пяти арендаторов, это умно. Расчет его был на то, что каждый из арендаторов подумает, что мойщика вызвал кто-то из коллег. Следовательно, выяснять, так ли это на самом деле, наверняка никто не кинется. Теперь сам внешний вид: шапочка на голове, скрывающая цвет волос, бородка, наверняка накладная, и апофеоз маскировки – защитные очки, в которых и знакомого человека трудно узнать, не то что запомнить незнакомца. Тут он не прогадал. Его видели как минимум два офисных работника, а описание смогли дать лишь самое общее. Рост выше среднего, черная шапочка и русая бородка. По таким приметам можно брать каждого третьего мужчину не только в столице, но и в любом другом городе. Особенно если игнорировать вышеупомянутую бородку. Маскировка сама по себе заслуживала внимания. Тут вариантов было немного. Либо грабитель обладает незаурядными актерскими талантами, либо имеет подельника в актерской среде. На каждый эпизод у него был продуман свой костюм. А способы проникновения в выбранные помещения? Каждый случай нестандартный. Гуров понимал, что и личность грабителя в данном случае весьма незаурядная. Специалист по взлому сейфов, альпинист, актер, гример, да еще и с «идейными тараканами» в голове. – Да, Лев Иванович, придется тебе попотеть, – вслух произнес Гуров. – О чем беседу ведем? – входя в кабинет, спросил Крячко. – Неужели что-то нащупал? – Если бы, – вздохнул Гуров. – Присоединяйся, Стас, тут размышлений на десятерых хватит, а нам с тобой вдвоем разбираться придется. Как поездка? – Впустую, – развел руками Крячко. – Куклин только меня увидел, сразу квохтать начал, как наседка над разбитым яйцом. Сотрудники фирмы оказались бесполезны, секретарша вспомнила, как некий господин приходил в кабинет накануне ограбления, но пользы от этого мало. Когда он вкратце изложил рассказ Аделаиды, Гуров нахмурился. – Чего брови хмуришь? – поинтересовался Станислав. – Твой рассказ подтверждает мои выводы. Наш грабитель – хороший психолог, да к тому же с актерскими данными. – Ага, а еще эта его записочка, – поддакнул Крячко. – Возможно, он хочет войти в историю как идейный вор? – Понятия не имею, – вздохнул Гуров. – Давай на время оставим идейную подоплеку и пройдемся по фактам. – С какого дела начнем? – спросил Крячко, пододвигая к себе тощие папки с документами. – Попробуем с Игонина. Сам он грабителя не видел, общался с ним только по телефону. Посмотри, что там написано насчет номера телефона, с которого с ним связывался грабитель. Удалось пробить? – Первым делом. – И? – Зарегистрирован на местного пропойцу. Опера ездили к нему, опрашивали. Тот уже месяц не просыхает. Вроде бы вспомнил, как какой-то мужик предложил ему за «пятихатку» приобрести сим-карту для сотового телефона. Он согласился. Купил, отдал, получил деньги и благополучно их пропил. Как выглядел мужик, он, как водится, не помнит. Все в алкогольном тумане. – Ясно, этот вариант исключаем. Опрос других сотрудников фирмы Игонина тоже результата не дал. Никто, кроме секретарши, посетителя не вспомнил. В офисе в тот момент находилось порядка десяти сотрудников, но ни один не обратил внимания на брюнета в деловом костюме. А все потому, что такие посетители для них не в новинку. Посмотри, он приходил пешком или приезжал на машине? Ему ведь пришлось наблюдать за офисом несколько дней, машина могла засветиться. – У здания, в котором располагается фирма, есть парковка. Бесплатная. Там ставят машины сотрудники фирмы, но за ней никто специально не наблюдает. О незнакомых авто опера тоже вопрос задавали, и все с тем же результатом. Никто ничего не видел, – покопавшись в бумагах, ответил Крячко. – Куда ни сунься, везде одни нули. Очень интересный случай. Граф Монте-Кристо отдыхает.