* * * Посреди ночи я резко села в кровати, услышав собачий вой за окном. Все еще витая в причудливом состоянии между сном и явью, я тем не менее поняла, что это происходит на самом деле. Окно было открыто наполовину. Занавески висели неподвижно. Ни малейшего ветерка. Выбравшись из постели, я увидела за окном темное небо, в котором мерцали мириады звезд. Я надела кроссовки, не потрудившись завязать шнурки. Отыскала в шкафу джинсовую куртку. Натягивая ее, я снова услышала, как завыла собака. Долгим печальным воем. – Морти? Я иду, Морти. На цыпочках спустилась по лестнице. Ступеньки поскрипывали под ногами. Дом был погружен в темноту. Пахло попкорном, которым мы с мамой перекусили на ночь, пока смотрели по телику какую-то дурацкую комедию. Двигаясь бесшумно, я прокралась к задней двери, пересекла мокрую от росы лужайку и вошла в раскинувшийся сразу за домом лес. Снова завыла собака. Похоже, что близко. Совсем близко. У меня заколотилось сердце. В вышине сияла полная луна. На небе – ни облачка. Сквозь ветви деревьев, не покрывшихся еще весенней листвой, подмигивали огоньки звезд. В лунном свете, в сиянии звезд весь мир серебрился, будто в волшебной сказке. От ночной прохлады моя кожа пошла мурашками. Я потуже запахнула джинсовку. И напряженно прислушалась. – Морти, ты где? Я иду, Морти! Снова раздался вой. А потом среди посеребренных луною деревьев скользнула какая-то тень. Темный бегущий силуэт. Вот он приблизился, и я едва не закричала. Передо мною была неведомая тварь. Я вцепилась в ствол дерева и обхватила его руками, чтобы удержаться на ногах. В свете луны я видела, как это нечто рысит через лес. Существо бежало на двух ногах, выпрямившись, как человек. Оно было обнажено до пояса, и даже при столь причудливом освещении я видела неестественные очертания его тела – коренастого, с костлявыми руками и длинными пальцами, почти безволосой головой и горящими красными глазами. Вот оно на мгновение замерло на границе света и тьмы, и я разглядела его лицо – безобразное, искаженное, нечеловеческое. Уши стояли торчком, как у дикого кабана, скулы торчали по бокам вытянутой звериной морды. Приоткрытая пасть обнажала два ряда длинных заостренных клыков. Крепко обнимая руками холодный, шершавый древесный ствол, я вдруг поняла, что снова вижу сон. Очередной кошмар. Бывает так, знаете, когда спишь и прекрасно понимаешь, что тебе все снится. Просыпайся. Просыпайся, Лиза. Почему я никак не могу проснуться? Чудовище издало отвратительный рык. Оно устремилось ко мне, расплылось на мгновение смазанным пятном и снова сгустилось в темный силуэт с горящими рубиновыми глазами. А потом и вовсе растаяло во мраке. Да было ли оно на самом деле? Просыпайся, Лиза. Скорее. Хватит этого кошмара. Но спасения не было. Я услышала чей-то стон. А потом темная фигура налетела на меня, схватила за плечи, затрясла, выкрикивая мое имя… 9 – Пусти! – заорала я, зажмурившись. – Отцепись от меня! – Лиза, ты что здесь делаешь? Открыв глаза, я увидела маму – растрепанную, в плаще, накинутом поверх халата. Зловещий свет луны отражался в ее дико вытаращенных глазах, подбородок дрожал. Ее всю колотило. – Что ты тут делаешь?! Зачем тебя среди ночи понесло в лес?! Я с ума схожу! С ног сбилась всюду тебя искать! Я упала ей на грудь. Так и стояла, прислонившись к маме, обнимая ее, прижимаясь головою к ее груди. – Лиза? Ты можешь говорить? Ты в порядке? – Ее голос дрожал. Я выпрямилась, ощущая кожей мамино тепло. – Я думала… я думала, что сплю. Я увидела какую-то тварь. Отвратительную тварь, получеловека, она бегала в темноте, мама! Я как увидела, сразу подумала, что это должен быть сон… В глазах у мамы дрожали слезы. В свете луны они блестели словно жемчужины. – Но ты же не спишь, Лиза. Оглядись. Ты в лесу. Я осмотрелась. От прохладного ночного воздуха меня зазнобило. Я обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. – Я что, хожу во сне? Помолчав, мама сказала: – По всей видимости, да. – Это уже что-то новенькое, – проворчала я, закатывая глаза. – Мало мне ночных кошмаров, буду теперь по лесам шарашиться, как лунатик. – Я устало вздохнула. – Ладно хоть одеться мозгов хватило, а не бегать голышом по округе. Уже что-то, верно? Я хотела, чтобы мама улыбнулась. Горько было видеть слезы в ее глазах. Она никогда не отличалась излишней чувствительностью. Не пристало ей плакать. Но она не улыбнулась и не ответила. Не говоря больше ни слова, я взяла ее за руку, и мы пошли к дому. Пройдя несколько шагов, я вдруг остановилась как вкопанная. Мама споткнулась, но удержала равновесие. – Лиза? В чем дело? – А как же та тварь? – спросила я. – Она тоже была на самом деле? – Нет, конечно, – тихо ответила мама. – Но как это понимать? Значит, я ходила во сне и одновременно видела кошмар? – Я вздохнула. – Неужели я теперь всегда буду такой сумасшедшей, мама? – Ты не сумасшедшая, – прошептала она. – Не говори так. – Но я буду снова нормальной? Буду или нет? Она пошла дальше и скрылась в темноте. Я не видела выражения ее лица. Не слышала, что она прошептала в ответ. Мой вопрос повис в воздухе. * * * Я проспала все утро и проснулась бодрой, полной сил. Думая, чем бы заняться днем, я вспомнила, что сегодня у меня встреча с доктором Шейн. Перед этим я хотела заглянуть к Нейту и попросить прощения за вчерашний холодный прием. Мама, естественно, считала, что это слишком большая нагрузка. – А почему бы тебе не пригласить его сюда? – спросила она. – Мама, – сказала я, – я вполне смогу пройти три квартала. Честное слово. Позволь уже мне заниматься привычными делами. Только так я вернусь к нормальной жизни. Я не кричала, не упрашивала. Я говорила спокойно и тихо, и, думаю, последний довод убедил ее. – Пожалуй, ты права. Давай. Иди к Нейту. Выгляни из дома на пару часиков. Не хочу тебе мешать. Давай посмотрим, как ты справишься. На пару часиков? Она обходилась со мной как с психической. Но какая разница? Своего-то я добилась. Так что я скинула Нейту эсэмэску, что скоро приду. Стоял теплый весенний день. Я надела голубой топик с длинными рукавами и джинсовые шорты. – Куда без куртки! – крикнула мама с кухни. – Обойдусь! – рявкнула я в ответ. – Не забудь, тебе назначено у доктора Шейн! – Не забуду! – Я вышла из дома, щурясь от солнца, и сделала глубокий вдох. Воздух благоухал свежестью.