– Ну… я спрошу доктора Шейн, стоит ли, – сказала я. Нейт оттянул ворот резинового костюма. – Надо выбираться из этой штуковины, – простонал он. – В ней градусов двести. Я взглянула на смятую маску демона в его руке и сказала: – Из тебя получился шикарный монстр. Нейт почему-то покраснел. Потом криво улыбнулся. – На самом деле это моя истинная сущность. – Его щеки по-прежнему заливал румянец. Я обратила внимание, что Сэралинн метнула на него взгляд украдкой. Как будто ему не следовало так шутить. «Что происходит между этими двумя? – подумала я. – Или я чего-то не понимаю? Может, они больше, чем просто друзья?» 12 Я подметила за доктором Шейн одну странную привычку. У нее на столе, возле телефона, стоит белый стаканчик с карандашами. И во время наших бесед она грызет ластики. К тому времени как прием подходит к концу, она сгрызает ластик напрочь. Никогда не видела, чтобы она что-то выплевывала. По-моему, она их глотает. Странно, правда? Вероятно, это просто навязчивая привычка. Не считая сгрызания ластиков, доктор Шейн самый нормальный, самый приятный, самый чудесный, душевный и понимающий человек на свете. Честное слово, без ее помощи я бы не сдюжила. Значит, сидела я в красном кожаном кресле перед ее широким стеклянным столом. Мои ладони вспотели и оставляли на подлокотниках влажные следы. Я без конца скрещивала ноги то так, то эдак. Да, доктор Шейн всегда понимала меня и никогда не осуждала. Но именно поэтому я всегда нервничала, рассказывая о своих безумных видениях или выходках. Я очень хотела убедить ее в том, что иду на поправку, даром что сама в это не верила. Лучи солнца заливали окно за спиной доктора Шейн золотистым светом, отчего ее короткие светлые волосы сияли. Ее ярко-голубые глаза обычно скрыты за стеклами очков без оправы, а лицо всегда дружелюбное, хотя улыбается она редко. Когда мы беседуем, она наклоняется вперед, не сводя с меня глаз и сложив руки на стеклянной крышке стола. На нем, кстати, ничего лишнего – только красный телефон, упомянутый стаканчик с карандашами, серебряные часики, фотография лабрадора в рамочке и блокнот, в котором доктор Шейн делает пометки. – Ну что, Лиза, выкладывай, что вчера ночью было, – произнесла она. Голос у нее мягкий, почти шепчущий. Иногда я сама вынуждена подаваться вперед, чтобы расслышать, что она говорит. – Какая-то ты сегодня неразговорчивая. Тебя что-то особенно беспокоит? – Не совсем. – Я покосилась на огромную картину на стене: песчаный пляж, омываемый волнами прибоя. – То есть ничего особенного. Просто… Она покатала в пальцах карандаш. – Просто… что? – Ну, я, кажется, ходила во сне, – начала я. – Думаю, мне снился сон. Меня разбудил какой-то звук. Вой животного. И я пошла в лес. Я сглотнула. – Ты пошла в лес во сне? – уточнила доктор Шейн. – Мама нашла меня и растолкала, – продолжала я. – Но перед этим я успела увидеть что-то страшное. Чудовище. Наполовину человек, наполовину… в общем, чудовище. Очень странное и уродливое. – Ты его ясно видела? – тихо спросила она. – Ты убегала? Оно гналось за тобой? – Н-нет. Оно исчезло в лесу. – Мой голос дрогнул. – У меня что, совсем едет крыша? Почему я вижу всю эту дрянь? Я в жизни не ходила во сне. Я хочу сказать… неужели мне становится хуже? Отложив карандаш, доктор Шейн показала на бутылку минералки у меня на коленях. – Выпей воды, Лиза. Ты сама себя накручиваешь. Мы уже обсуждали с тобою этот процесс. – Знаю, но… Она пригладила ладонью волосы. – Ухудшений у тебя нет. Как мы уже говорили, выздоровление – процесс небыстрый. Но главное, что нужно помнить, – это что тебе становится лучше. Ты вернешься в норму, и все симптомы как рукой снимет. Я слышала ее слова, но не могла сосредоточиться на них. Перед моим мысленным взором возник темный силуэт той твари в лесу. Я содрогнулась, вновь, будто наяву, ощутив сырую стылость ночной чащи. – Я понимаю, почему мне мерещится Морти, – сказала я, – и почему мне кажется, будто я вижу отца. Мы уже говорили о моем чувстве вины, из-за которого они появляются. Но, доктор Шейн, откуда демон-то взялся? – Вероятно, какие-то твои внутренние демоны рвутся на волю. – Она похлопала руками по крышке стола. – Для того, кто, как ты, Лиза, пережил катастрофу, в таких симптомах нет ничего необычного. – Но как их остановить? – Я чуть не сорвалась на крик. Бутылка с водой скатилась с коленей, и я нагнулась за нею. – Разговорами, – сказала доктор Шейн. – Мы продолжим наши беседы, и с каждой неделей ты будешь замечать улучшения. Обещаю. – Мне нравится с вами говорить, – призналась я. – То есть… благодаря вам я уже чувствую себя лучше. На это она улыбнулась и черканула несколько слов в своем желтом блокноте. – У меня есть для тебя несколько предложений, чтобы дело пошло быстрее. – Доктор Шейн покрутила изящные золотые часики на запястье. – Для начала, с понедельника отправляйся в школу. – Правда? – воскликнула я, готовая лопнуть от счастья. Она кивнула. – Тебе будет полезно вернуться к друзьям, в привычную обстановку. А учеба отвлечет от навязчивых мыслей. – О, спасибо. Я и сама хотела. Но мама… – Также я считаю, что тебе необходимо что-то еще, чтобы занять мысли, – продолжала доктор Шейн. Я нахмурилась: – Не поняла. Вы про хобби какое-нибудь? Или работу после занятий? Доктор Шейн постучала по губам ластиком карандаша: – Как думаешь, ты готова работать после школы? Я пожала плечами. – Да, наверное. И деньги бы не помешали, пока мама на работу не выйдет. – А какую ты хочешь работу, Лиза? Тебе приходилось работать дома, в Шейкер-Хайтс? – Ну-у… – задумалась я. – Не особенно. Работы у меня не было. Но… я часто сидела с чужими детьми. Ее глаза за стеклами очков расширились. – Сидела с детьми? Серьезно? – Да, я отлично лажу с детьми. И люблю о них заботиться. Я заботилась о моем кузене Стивене, пока его семья не переехала в Санта-Барбару. Доктор Шейн кивнула. – А что, это идея. Возможно, уход за кем-то поможет тебе отвлечься от собственных проблем. Она выдвинула ящик стола. – Знаешь что? Раз уж об этом зашла речь, я могу тебе кой-чего подкинуть. Я подалась вперед: – Работу няней? Доктор Шейн просмотрела несколько папок и достала из одной лист бумаги. – Ага, вот. Чуть не забыла! Одна моя хорошая знакомая как раз ищет няню для своего сынишки. Она работала в больнице, где я проходила практику. – О-о, здорово, – сказала я. Доктор Шейн еще раз пробежалась глазами по странице и снова посмотрела на меня.