Сестра прикрепила фото, где она вместе с Джошем тычет на экран телевизора, на котором изображен я. Это видео с открытия презентации, которая, к слову, все еще продолжается. Я: «Красавчик, не правда ли?» Она ненавидит, когда я так говорю. МАРИЯ: «*Закатила глаза*» «Ты не забыл меня что меня нужно завтра встретить?» Я: «Нет, помню» МАРИЯ: «Отлично, тогда сладких снов!» Я: «И тебе!» Завтра, то есть уже сегодня, вставать в восемь утра. А это значит, что спать осталось около семи часов, в двенадцать тренировка и, если я появлюсь там уставшим никакого проку от этого не будет. Поэтому заведя будильник, я наконец-то ложусь спать. Завтрашний день не будет легким, и я уверен, что завтра мне вообще не удастся сомкнуть глаз. Ночь перед первым матчем будет самой тяжелой, я уже проходил это в Канаде. Но мысль о том, что от твоей установки зависит результат команды пугает еще сильнее. Глава 10 До начала игры остается всего два часа, и наш автобус подъезжает к арене. У всех на лицах спокойствие и сосредоточенность, я также стараюсь всем видом показывать свою уверенность, но в моей голове сейчас творится полнейший беспорядок. Я еще вчера определился с основной пятеркой и согласовал это решение с другими тренерами, но меня не покидает мысль, что я делаю что-то не так. Я не перестаю думать о том, что я допустил где-то ошибку, которая приведет всю команду к поражению. Мне сейчас как никогда нужна поддержка, вот только получить ее сейчас мне не от кого. Чертов одиночка. Тренеры вслед за игроками покидают автобус, и в самом конце выхожу я. Оператор провожает меня до самого входа, где уже встречает другой. До самой раздевалки я разговариваю со своим ассистентом Гарретом. Нам приходится прикрывать рты рукой, чтобы никто со стороны экрана не смог прочитать хоть что-то по губам. Не знаю бывали ли моменты, когда люди считывали по губам важную информацию, но осторожность еще никогда не вредила. Заходя в раздевалку, мы сразу направляемся в тренерскую, где в очередной раз в компании других тренеров обсуждаем план на игру. Казалось бы, уже нечего обсуждать, но мы все же вносим поправки, основываясь на новых предположениях. Когда мы наконец-то определяемся с планом, я выхожу к игрокам, которые, к слову, уже переоделись в разминочную форму. Пока я перерисовываю некоторые комбинации на доску игроки одни за другим покидают раздевалку вместе с тренером по физической подготовке. И когда в комнате не остается ни единой души, скрип фломастера по доске начинает нервировать меня. Еще чуть-чуть и я сорвусь. Мысли закружили у меня в голове с невероятной скоростью, от этого приступы паники, которые никогда меня раньше не тревожили, начали подбираться все ближе. Если мы проиграем все яйца и томаты полетят в меня. Но это пугает меня в меньшей степени. Сейчас я волнуюсь только за атмосферу в команде. На меня возложили огромную надежду, и я уже не уверен, что смогу ее оправдать. – Парни уже на паркете? – выходит из тренерской Гаррет. Маркер, который был в моих руках перестал писать. Думаю, проблема в том, что он разломан на две части и краска перестала поступать. – Да, уже там, – выкидываю его в мусор. Я даже не заметил, как сломал его. Как только я заканчиваю перерисовывать комбинации, я вслед за всеми выхожу на паркет. На другой половине площадки уже разминается команда соперника, среди которых я сразу же замечаю Джоша, а он замечает меня. – Привет, друг, – подбегает он и обнимает меня. – Давно не виделись. Черт возьми, я скучал по этому придурку. – Я уже и забыл, как ты выглядишь в костюме, – усмехается друг. – До сегодняшнего дня я сам не помнил, как в них смотрюсь. – Могу сказать одно, – рассматривает он меня с ног до головы и с ухмыляясь произносит, – Если бы я был девчонкой, я был тебе дал. Я толкаю его в плече и смеюсь. Хоть какая-то разрядка для меня. Перебросившись еще парочкой фраз, он возвращается к разминке, а я направляюсь к своей команде. Я наблюдаю за каждым движением игроков. Каждый шаг, бросок и прыжок не остаюсь незамеченными. Мне важно все. Я всегда требую большего. Игроки уже давно усвоили, что для меня нужно выкладываться не на сто процентов, а хотя бы на двести. Для меня нет понимания легенда или звезда команды, для меня все игроки равны. И в основной пятерке оказываются те, кто выкладывался на тренировках на те самый плюс двести процентов. В школьные и студенческие годы я играл в командах, где были именно такие правила. Тренеру всегда было плевать какой у тебя статус. Если ты не выкладываешься по полной, твое место всегда может занять кто-то лучше тебя. На трибунах начинают появляться болельщики, а вокруг паркета журналисты и фотографы. Одни занимаю лучшие места для лучших снимков, в то время как другие пытаются найти лучший угол для хорошего заднего вида. В паре сантиметров от меня работает один из журналистов, и я слышу каждое его слово. Это сбивает. Он озвучивает свои мысли, путая мои, которые и так находятся в ужасающем состояние. Я отхожу от него подальше и замечаю с другой стороны паркета сестру. Она просто стоит и смотрит на все то, что происходит, а затем встретившись со мной взглядом машет мне рукой. Я посылаю ей улыбку и показываю большой палец вверх. Эти действия не ускользают от внимания оператора на стадионе и уже через пару минут наши с Марией планы крутят в замедленной съемке на экранах над площадкой. Это вызывает одобрительный свит болельщиков, которые уже заняли свои места на трибуне. Разминка команды подходит к концу, и один за другим игроки убегают в раздевалку. Я следую за ними в подтрибунку, где встречаюсь с главным тренером Лейкерс. Поздоровавшись и пожелав друг другу удачи, мы направляемся туда куда шли. Не знаю куда держал свой путь он, но я шел в раздевалку. Захожу к игрокам, и они сразу переключают свое внимание на меня. Мне нравится этот профессионализм. До матча остается меньше часа и сейчас от моей установки будет зависеть его результат. – Итак, – начинаю я. – Мы все знаем, что у противника сегодня отсутствуют двое важных игроков. Что конечно же дает нам преимущество перед ними, и мы будет придурками если им не воспользуемся. Поэтому будем действовать так… Пол часа ушло на то, чтобы объяснить весь план на игру, каждый игрок смотрел на доску, не отрывая глаз. Сейчас здесь мало что можно понять, так как красные линии превратились в одну большую кашу. И если кто-то из соперников вдруг каким-то образом проберётся сюда, не думаю, что ему удастся в чем-то разобраться. Игра вот-вот должна начаться, и перед выходом на паркет я произношу несколько важных слов. – Выйдя туда мы должны доказать им, что они зря списали нас со счетов! Что в этом сезоне мы готовы зубами вырывать первое место! Мы должны показать им кто мы такие и что мы совсем не те, кем мы были раньше! Мы должны сделать так, чтобы они снова нас боялись! Я произношу каждое слово вкладывая в него как можно больше энергии и эмоций. Я должен зарядить их, должен включить в них ту самую функцию, которая прошлые годы была отключена. Мы заслуживаем победы, и эти парни уже соскучились по ним. Сегодняшняя игра либо оживит, либо окончательно убьет их. Увы, третьего варианта нет. – Вы слышали? – вступает капитан команды. – Мы должны надрать им сегодня зад! И показать, что мы вернулись! Потому что кто мы? – НИКС! – Кто мы? – еще раз спрашивает он. – НИКС! – Так давайте покажем им! По всей раздевалки разносится свист и уже через пару секунд каждый из них выбегает на паркет. Я смог подарить им эту надежду, но я сам не отказался бы от того, чтобы кто-то подарил ее мне. Я никогда раньше и подумать не мог, что буду так нуждаться в поддержке. Иду вслед за игроками на площадку и мои глаза встречаются с Марией. Она замечает волнение, которое сейчас накрывает меня с головой, и подходи ко мне. – У тебя все получится. Я верю в тебя! – целует она в щеку. – И скажу по секрету сегодня я болею за вас! Ее слова заставляют меня улыбнуться. Она знает, как успокоить меня и поддержать, а в такие моменты это очень важно. Я не знаю, что бы без нее делал. Выхожу на паркет и первое что замечаю это в сто раз увеличившееся количество зрителей. Поприветствовав бригаду судей и еще раз поприветствовав главного тренера Лейкерс, я занимаю свое место на краю паркета. Ну что ж, вот она моя первая игра. Я очень надеюсь на то, что она принесет мне только положительные эмоции. Глубоко выдохнув и ослабив галстук, я смотрю на своих парней. В их взглядах совсем нет волнения и переживания, они здесь для того, чтобы делать то, что они умеют лучше всего. А я здесь для того, чтобы помочь им делать это еще лучше. На стадионе звучит сирена. Команды выходят на паркет и как только звучит свисток судьи, мяч оказывается в игре. Вперед парни! Первые три четверти все было просто потрясающе. Мы вели в счете, никто не совершил ни единой ошибки. Но что-то сломалось. И сейчас мы проигрываем пять очков, а времени остается совсем мало. На паркете у соперника самые сильнейшие игроки лиги и они с легкостью обыгрывают моих парней. – Тайм-аут! – кричу я судье рядом. Но он будто меня не замечает. Я подлетаю к нему, показываю руками букву "т" и кричу. – Тайм-аут! К нам подходит Гаррет и начинает также требовать тайм-аут. И о Боги, он дает свисток. Мой пиджак и галстук уже давно валяются на свободном сидение ожидая финальной сирены. Я снял их еще во второй четверти, когда понял, что они сковывают мои резкие движения. Парни подбегают ко мне, и я с планшеткой в руке начинаю быстро объяснять им их тактику на концовку игры. У меня есть всего минута, чтобы успокоить их и завести на оставшееся время. – Все понятно? – спрашиваю я. Они кивают. – Выдайте горячую концовку! И еще, – снова перехожу я на спокойный тон. – Кройте Джоша Миллера – номер 17 – скорее всего они сейчас будут пытаться забросить трехочковые. Судья дает свисток, и игроки возвращаются на паркет. – Собрались! – выкрикиваю я. Мяч у соперника, но мы оформляем перехват и забрасываем мяч в кольцо. Два очка отыграны. Поворачиваюсь к площадке спиной, чтобы взять бутылку воды, но рядом ее не оказывается.