– Хорошо, я уже подъехал. Я продолжаю стоять рядом с надписью номера стойки, до тех пор, пока он не появляется в поле моего зрения. Неужели мы все же полетим на этом рейсе? – Ну наконец-то, почему так долго? – Встали в пробку на съезде, – разводит он руками. – Кто знал, что на День Благодарения столько народу захочет вернуться домой. – Ладно, пошли. Нам нужно еще регистрацию пройти. Пока девушка за стойкой оформляла наши билеты, Джонни не упустил возможности пофлиртовать с ней. Девушка действительно выглядела очень красивой, но в отличие от Джонни я не флиртую с каждой встречной. А ему только дай возможность. – Спасибо, надеюсь это наша не последняя встреча, – подмигнув, обращается к ней друг и уходит. – Спасибо, – я немного снижаю тон и опускать к ней чуть ближе, – Не обращайте на него внимания, он временами бывает полным кретином. Девушка смущается, но все же кивает в ответ. – Приятного полета и выходных. – Спасибо. Пройдя предполетный досмотр, мы зашли в одну из кафетерия. Заказав себе кофе, Джонни работал, а я скролил ленту в социальных сетях. Большинство знакомых, как и я, улетали домой, чтобы провести предстоящий уикенд в кругу семьи. Я так соскучился по маме, сестрам и семейству Холл, хотя мы виделись совсем недавно. Я не представляю какого в такие моменты людям, у которых нет возможности вернутся домой либо которых никто дома не ждет. Какого это смотреть на фотографии и видео друзей, где их чуть ли не разрывают на части родственники, которые соскучились по ним. Что они испытывают в этот момент? Боль? Опустошение? Или спокойствие? Мы с Джонни знакомы уже три года, но я никогда не слышал, чтобы он говорил о своей семье. Когда разговор заходил на эту тему, у него всегда получалось перевести его в другое русло. Я всегда замечал, как он соскакивает с этой темы и никогда не продолжал ее. Я делаю также, когда речь заходит об отце. Я избегаю эту тему потому, что теряю самообладание при любом упоминание о нем. Но у Джонни совсем другая причина, это видно по его изменяющемуся настроению. Мне хочется узнать, что не так в его отношениях с семьей, но наседать я на него не собираюсь. – Напомни мне, твоя семья точно не против моего визита? – не отрываясь от экрана ноутбука, спрашивает он. Я закатываю глаза. – Нет, сколько раз тебе повторять. – Вы же все-таки собираетесь семьей, а я… – Джонни, прекрати. Мама будет рада тебе, вот увидишь, – делаю я глоток кофе. – Эта женщин рада любым гостям, у нее это в крови. – Ладно, – закрывает он ноутбук. – У тебя сразу по возвращению в Нью-Йорк будет интервью для репортажа на ESPN. Точной даты и времени пока нет, но, скорее всего, это будет спустя пару дней после прилета. – Окей. – Может стоит все-таки запросить все вопросы интервью? – аккуратно спрашивает друг. – Они присылали пару основных вопросов, но… – Джонни, – вздыхаю я. – Мы вроде бы закрыли эту тему. – Я беспокоюсь о твоем имидже, Дэвид. – Просто поверь мне, все будет в порядке. Никаких проблем не будет. – Ты не представляешь, как мне этого хочется. После пресс-конференции мой телефон и почта просто разрывались, я думал, что с ума сойду. И как-то не хочется снова прикрывать твою задницу, уж слишком много сил на это уходит. Я лишь усмехаюсь. А что еще остается делать? Джонни не доверяет журналистам и понятно почему. Но я доверяю Анаис. Даже сейчас, когда она разорвала наше общение, я ей доверяю. – Ладно, пойдем. Скоро уже посадка. Два часа полета из Нью-Йорка в Шарлот. Пересадка. Еще полтора часа полета, и я дома. Давнее и забытое чувство теплоты снова наполняет меня, и губы растягиваются в улыбке, которая не спешит сходить с лица. – Ничего себе, – восклицает рядом Джонни. – Что я вижу? Ты улыбаешься или мне это кажется? – Придурок, – усмехаюсь я. Я действительно рад вернутся домой. Это единственное место, где я отдыхаю душой, и никакие Гавайи и тому подобное никогда не сравнятся с ним. Забрав свой багаж, мы вышли из аэропорта, и пока я вызывал такси, Джонни осматривался. – Меня определенно привлекают пальмы, я говорил тебе об этом? – Нет, но я запомню это, – усмехаюсь я. – Они всегда ассоциируются у меня с отдыхом. Какого это жить там, где круглый год тепло? – интересуется он у меня. – Честно? Дерьмово. Свой первый снег я увидел в 16 лет, когда на рождественские каникулы мы отправились к родственникам в Лексингтон в штате Кентукки. – Ну это пока единственный минус, который я вижу, – смеется он. – В моем детстве на рождество всегда было много снега. Я всегда с нетерпением ждал, когда он выпадет, а еще больше ждал, когда отменят школьные занятия из-за него. – Жаль я был лишен такого счастья, как отмена занятий из-за снегопада. Я видел это лишь в фильмах. – Ты и представить себе не можешь, как круто услышать после 4 часов сна новость о том, что сегодня из-за снегопада отменили уроки. После этого сон всегда превращался во что-то поистине святое. – Поверю тебе на слово. К нам подъезжает такси. Загрузив наши вещи и расположившись на заднем сидение машины, я погружаюсь в себя. Пока за окном мелькает пейзаж, к которому я так привык, мои мысли возвращаются в прошлое. Пожалуй, это единственный минус этого города. Всегда возвращаясь сюда меня накрывает волна из самых ужасных воспоминаний. Первыми в памяти всегда всплывают они. Но затем всегда следует череда приятных. Первые часы пребывания здесь, думаю, всегда будут для меня такими сложными. – И здесь ты прожил большую часть своей жизни? – спрашивает меня Джонни, когда мы подъезжаем к дому. – Именно. – Я ожидал всего, но не этого. Я вопросительно приподымаю брось. – Ну, я не ожидал увидеть достаточно престижный район. Я думал, что это будет… ну в общем не так. – Ясно, – усмехаюсь я. – Мои родители адвокаты, мне кажется этим все сказано. – Ну да, более чем. – Мы на месте, – оповещает водитель. Я смотрю в окно и вижу, что мы действительно приехали. Открываю дверь, выхожу из машины и следом за мной выходит Джонни. Мы забираем наши чемоданы из багажника и направляемся к входной двери. Я не успеваю нажать на дверной звонок, как дверь открывается и на пороге стоит Мария. – Это они, – кричит она кому-то через плечо. – Проходите, мы вас уже заждались. Я захожу в дом, Джонни заходит за мной, и я вижу по его лицу, что ему некомфортно. Я понимаю его. Он прилетел за тысячу километров неизвестно куда к неизвестно кому. – Мама приготовила ужин, и мы ждали только вас. В следующую секунду Мария скрывается за стеной, а я обращаюсь к Джонни. – Добро пожаловать в мою семью. Как только я попадаю в поле зрения Сары, она бежит ко мне и бросается в объятья. Я даже не успеваю заметить, что за столом сидят мистер и миссис Холл. Они с теплотой наблюдают за всем происходящим. Я отпускаю сестру и перевожу все внимание на маму. – Привет, – обнимаю ее я целую. – Мы вас тут уже заждались, – улыбается она. – Не представишь нам своего друга? Она обращает внимания на Джонни, который стоит в проходе, наблюдая за всем со стороны. – Да, точно, – чешу я затылок. – Это Джонсон – мой менеджер и агент. – Можете звать меня Джонни, – добавляет он. – Очень приятно познакомится, Джонни, я Пилар, а это Джули и Мартин, мои друзья, – знакомит его мама с мистером и миссис Холл. – Раз мы теперь все друг друга знаем, может, уже сядем за стол? – потираю я руки. – А, кстати, куда делась Мария? – Мы здесь, – появляется она вместе с Джошем в ту же секунду. Обнявшись с Джошем, мы наконец-то все вместе садимся ужинать. Вечер проходил просто потрясающе. Я чувствовал спокойствие и уют, даже Джонни, который по началу сидел и молчал, сейчас беседовал и улыбался. Наблюдая за всей этой картиной, мне хотелось, чтобы так было всегда, но это все лишь временно. Через неделю мы снова разлетимся по разных уголкам страны и будем видеться лишь по видеосвязи. – Думаю нам пора, – встает из-за стола Мартин. – Да, мы и так уже задержались, – поддерживает его Джули. – Давайте для Дженни положу с собой пару кусочков пирога, – предлагает мама, также вставая из-за стола. – Думаю, она будет рада.