– Мне жаль, что я разрушил твою свадьбу и… Сожаление. И ненависть. Первое адресовано мне. А второе – только лишь ему. Глаза, как всегда, выдают его. И я вижу, как он ненавидит и презирает себя. Я должна сказать ему, что наши отношения с Кевином сейчас переживают не лучшие времена, но я почему-то этого не произношу. Я должна сказать, что его вины в этом нет, что это лишь мое решение. Я, возможно, даже должна сказать, что я просто не уверена в будущем наших с Кевином отношений. Но я ничего из этого не произношу. Я просто стою и смотрю в его глаза. – Прости меня. Я не знаю, что нашло на нас той ночью. Но это было ошибкой, – он снова отворачивается от меня. – Я думаю, будет лучше, если я больше не буду появляться в твоей жизни. Я только разрушаю ее. Он открывает дверь и уходит. Я хотела его остановить. Хотела побежать за ним и сказать, чтобы он остался. Но я будто приросла к полу. Я сдвинулась с места, лишь когда услышала, как захлопнулась входная дверь. А вместе с ней я услышала, как сердце пропустило удар. Выбегаю за ним на улицу, но его фигура уже скрылась из поля моего зрения. Сдерживаю себя, чтобы не закричать во весь голос, и возвращаюсь домой. Я могла бы сейчас побежать за ним, найти его и вывести на разговор. Но я лишь нахожу остатки пирога после вчерашнего ужина и, расположившись на диване, начинаю их жадно поедать. На фоне из телевизора доносится голос девушки, хотя я совсем не слушаю, о чем она говорит. Я сосредоточена сейчас на пироге и последних словам Дэвида. Его уверенности в том, что это он во всем виноват. И его ненависти к самому себе. Я не перестаю думать о решение, которое он выбрал. Вернувшись в мою жизни, он вновь уходит из нее. И причина этому – бред, который он сам себе придумал. Может, стоит написать ему? Объяснить все в сообщение? Но эту идею сдувает ветром, когда я слышу, как открывается входная дверь, а затем голоса мамы и Дженни. Они в ту же секунду появляются в гостиной. Мама просто проходит мимо, улыбнувшись мне, как делает это всегда, а сестра садится рядом и крадет из тарелки последний кусочек пирога. – Эй, – возмущаюсь я. – Ты и так все съела, – с набитым ртом мямлит она. Я лишь закатываю глаза, потому что она права. – Да и хватит грустить, – прожевав, усаживается она поудобнее. – Не тебе же отказали, а ты. Я громко вздыхаю. – Дженни! – доносится из кухни. – Что я такого сказала? – Можно мы просто не будем говорить об этом? Сестра пожимает плечами. Мне нравится ее взгляд на эту ситуацию. Она понимает мое решение. Понимает, потому что очень хорошо знает меня. За то время, что мы вместе, он должен был понять, что я не из тех, кто спешит выйти замуж. Я отвечу «да» лишь когда буду уверена на 100% в себе, в партнере и в нашем совместной будущем. А сейчас я не уверена ни в чем из этого. – Мы всегда будем на твоей стороне, – в гостиной появляется мама. – Мне жаль, что я тебя расстроила. Ты так светилась, когда говорил Кевин. А я все испортила. Мама усмехается. – Я счастлива, если счастливы мои дети, – она присаживается рядом. – Не нужно подстраиваться под кого-то и пытаться кому-то угодить. Делай и выбирай все то, что делает именно тебя счастливой. Я, конечно, была бы счастлива, если бы ты ответила «да». Но я была бы счастлива только потому, что видела бы счастливую тебя. – Я поступила с ним ужасно, – вновь вспоминаю я о Кевине. – С этим спорить я не буду. – Он сам захотел сделать это публично, так что это уже его проблемы, – спорит сестра. – Дженни! – снова возмущается мама. – Ты хочешь сказать, что я не права? – она смотрит на маму, а затем на меня. – А я права, и вы обе это знаете. И вообще, хватит ныть уже из-за этого. Не согласилась и не согласилась. Как я уже говорила, отказали не тебе, а ты, так что забудь и живи дальше. И кстати, мы видела Дэвида, он был здесь? – переводит сестра тему, но лучше уж говорить про Кевина. – Я уже забыла обо всем, что произошло сегодня вечером, как ты и просила. Память стерлась до самого вашего возвращения и восстановлению не подлежит, – ухмыляюсь я. Она щурится, но молчит. – Раз мы закрыли эту тему, то хочу сказать, что завтра я собираюсь навестить папу, вы со мной? – теперь переводит разговор мама, и я не знаю, специально или нет. – Да, конечно. – Я тоже с вами, – соглашается Дженни. – Вот и отлично. Мама уходит и скрывается где-то на втором этаже, и я остаюсь наедине с сестрой. – Он был здесь. – Что? – недоумеваю я. – Дэвид был здесь, – шепчет она, чтобы мама не услышала. – Он был злым, хоть и пытался скрыть это. Вы поругались? – Я ни с кем не ругалась, – подымаюсь я. – И я не хочу об этом сейчас говорить. – Но я же вижу, что что-то случилось. Я направляюсь к лестнице, но на первой ступеньке останавливаюсь. Мне очень хочется рассказать ей все, но меня хватает лишь на то, чтобы произнести одну единственную фразу, которая в очередной раз напоминает мне, что боль – отвратительная вещь. – Он решил больше не появляться в моей жизни. Я не слышу ничего, что выдавало бы реакцию Дженни. Скорее всего она сейчас шокирована, как и была шокирована я. Но я не хочу слушать о том, что ей жаль или то, что она может помочь вправить ему мозги, поэтому быстро поднимаюсь в свою комнату. Я больше не хочу слушать никого. Мне не нужны чьи-то советы или чья-то помощь. Я сама справлюсь со всем, потому что это моя жизнь, и я сама буду принимать решения, которые буду считать правильными. Первое решение я уже сегодня приняла, так что дальше должно быть легче. По крайней мере, я так думаю. С последней нашей встречи папе стало намного лучше. Выглядит он отдохнувшим и счастливым. Улыбка вовсе не сходит с его лица. От этого на сердце становится теплее. Пока он разговаривал о чем-то с сестрой, я переписывалась с Марией. Она спрашивала, в порядке ли я. И я бы и дальше спокойно отвечала подруге, если бы не громкий папин голос, направленный в мою сторону. – Анаис, это правда? Я поднимаю голову и не понимаю, о чем идет речь. – Он про вчерашний ужин, – уточняет сестра. Снова одно и то же. Я дарю Дженни уничтожительный взгляд и все же отвечаю папе. – Если ты о том, что Кевин сделал мне предложение, то да, – улыбаюсь я. – А если о том, что я не приняла его предложение, то тоже да. Ты много интересного пропустил. Как ни в чем не бывало, веду я беседу. – Из-за чего ты ему отказала? Ну почему все говорят и думают, что я ему отказала? – Я ему не отказывала, я сказала, что пока не готова. – Это то же самое, – фыркает сестра. Я снова кидаю на нее совсем не дружелюбный взгляд, на что она лишь закатывает глаза. Вчера она была другого мнения. – Ты не уверена в ней? – продолжает папа. – Я не уверена в себе. Я думаю, не стоит говорить, что я ему изменила за день до этого. Дженни давится водой, осознавая мои фразу, но тут же извиняется и показывает, что она в порядке. – В каком смысле ты не уверена в себе? Ну что за расспросы? Можно без этого, пожалуйста. Я смотрю на него взглядом, который дает понять, что я не хочу говорить об этом, и папа сразу это понимает. – У меня остается тогда один вопрос. – Я слушаю. – А где он сейчас? С ним все в порядке? Я тоже за него беспокоюсь. Я звонила ему и писала, но он игнорирует меня, и я его понимаю. Я бы тоже игнорировала себя после такого. – Я не знаю ни где он, ни что с ним, – вздыхаю я. – Я могу попросить своего знакомого отыскать его, если… – Нет, не нужно, – обрываю я его. – Он сейчас хочет побыть один, и ему нужно время, чтобы смирится с моим решением. Папа кивает.