– Привет, мамуль, – выдыхаю враз осипшим голосом. Слезы уже готовы вновь пролиться. – Ничего страшного. Просто телефон уронила, пока починили. Все хорошо, – а сама слезы уже утираю. – Точно? – маму наигранно-бодрым тоном не провести. Она всегда чувствовала, если со мной что-то случалось. Двойка, разбитая коленка или неудача на работе. – Точно. Заставляю себя улыбаться, чтобы не разреветься. Продолжаю как могу бодро: – Ну, мам, не надумывай лишнего. Не волнуйся на ровном месте. Телефон уже починили, так что больше не пропаду. Папа как? Переключаю ее внимание. Выспрашиваю последние новости. Мама отвлекается от своих мыслей, рассказывает, что произошло. А я ловлю на себе недовольный взгляд Градова. Сам хотел, чтобы звонила при нем. Пусть терпит. Маму я расстраивать не собираюсь, чтобы господина олигарха удовлетворить. Мы говорим минут двадцать, точнее, я все больше слушаю. Градов в это время лениво ковыряется в планшете. Откладывает его в сторону, едва я прощаюсь с мамой. – Раз ты наконец-то закончила, пожалуй, можно приступать к ужину. Пока он окончательно не замерз, – выдает недовольным тоном. Я дожидаюсь, пока он возьмет себе салат и донесет вилку с едой до рта. Ошалев от собственной наглости, спрашиваю: – А что будет, если результаты анализов покажу наличие неприличных болезней? Через секунду я наслаждаюсь тем, как Градов давится этим чертовым салатом, краснеет и пытается прокашляться. Глава 9 Значит, эту скалу безэмоциональную все же можно удивить. Прокашлявшись, Градов берет стакан с водой. Выпивает едва ли не половину разом. А потом я удостаиваюсь обжигающего взгляда. – Ты ответишь за эту шутку, – выговаривает жестко. – Вы же сами заставили меня сначала подписать контракт, – напоминаю ему. – Сначала заставили, – подчеркиваю это слово, – а потом отправили в вашу элитную клинику на обследование, будто я... я... Замолкаю, не знаю, какое слово подобрать. Племенная кобыла? Как раз вот и нет. Эскортница? Да тоже мимо. Резко выдыхаю. – Наоборот сделать было бы удобнее, – отпускаю еще одну шпильку. Только вот в моем случае это бы не сработало. Нет у меня ничего, только обычные простуды сезонные. Как у всех. Под острым взглядом бирюзовых глаз весь мой запал быстро тухнет. Опускаю голову. Подразнила тигра, а теперь стало страшно. По Градову видно, что он злится. – Отвечай, – чеканит. – Правду. Иначе... – Я знаю! – опять вспыхиваю. – Последствия мне не понравятся. Нет у меня ничего. И, честного говоря, – поворачиваю к нему голову, – даже жаль. – Ешь, – командует. Возвращается к своему салату. Потому тыкает что-то на планшете, спустя несколько секунд на пороге столовой появляется домомучительница. – Можете подавать горячее, – командует Градов. Женщина кивает и выходит. Приносит горячее сама. И мне интересно, она одна домом занимается или это меня скрывают? Должны же быть горничные, повар... Больше ни слова не говорит. Ужин продолжается в тягостном молчании. Хочется из-за нервов с силой провести ножом по фарфоровой тарелке, чтобы получился противный скрип. Но я продолжаю спокойно есть мясо с каким-то гарниром, наверняка все вкуснейшее, только я будто картон жую. На Градова больше не смотрю. Вот только кожу периодически будто раскаленным иглами колет. Как у него получается, что взгляд осязаемый? Домомучительница сама убирает со стола. Подает чай и сладкое к нему. Разливает по чашкам. Когда оставляет нас вдвоем, Градов отрывается от своего планшета. – Итак, Женя, – обращается ко мне. Но не продолжает, делает глоток, только потом заговаривает вновь, – поскольку ты следующие полгода будешь жить здесь, а возможно, и дольше. – Нет! – восклицаю, едва не роняя чашку. – Да, – обрубает. – Там есть пункт о пролонгации. Нужно было читать внимательнее. Открываю рот. И закрываю. Да все равно уже, если честно. Я вымоталась. Этот забег по врачам вымотал меня морально. – Так вот, – продолжает как ни в чем не бывало, – я посчитал нерациональным оплачивать хибару, которая только по недоразумению считается жилой квартирой. Твои вещи убраны на склад. Здесь они не понадобятся. Завтра тобой займутся профессионалы. Моя невеста, пусть и фиктивная, не может выглядеть столь затрапезно. Прикрываю глаза. Ругаться и высказываться смысла нет, я связана двумя чертовыми бумажками по рукам и ногам. Всё, Женя, ты кукла. Игрушка. Забудь о собственном мнении. – Ты выполняешь все их указания, – звучит дальше голос Градова. – И без глупостей. На этом пока всё. Как закончишь, возвращайся в свою комнату. Поднимается со стула и, прихватив планшет, уходит. А я мечу в его спину прожигающие взгляды. Это все, что я могу... Стоит только допить чай, как сразу же в столовой появляется домомучительница. Как она узнала, что я закончила? – Следуйте за мной, – командует холодно. Не дожидаясь, сразу идет на выход из столовой. Хватаю новый телефон и бросаюсь следом. Я теперь хотя бы могу звонить родителям. Домомучительница стремительно проносится по всем коридорам и лестнице, явно спеша от меня избавиться. – Постарайтесь без необходимости из комнаты не выходить, – чеканит, распахивая дверь. – Завтра с утра прибудут стилисты. Будьте готовы. Захожу в комнату, за моей спиной с тихом щелчком закрывается дверь. Так и подмывает проверить, не заперли ли меня снова, но я подавляю это желание. Иду в ванную, еле передвигая ноги. Казалось бы, сидела в креслах, возили на машине, а сил нет. Скидываю одежду. Вот гад! Ну мог бы хоть часть вещей приказать сюда привезти. Мне элементарно переодеться не во что. – Скотина бесчувственная, – хлопаю ладошкой по мокрому кафелю. Не могу больше обо всем этом думать. Заканчиваю с водными процедурами и валюсь в кровать. Забираюсь под одеяло прямо в махровом халате. Возможно, господин миллиардер и привык, что его любовницы спят обнаженными. А мне очень хочется натянуть свою любимую пижамку. Которая сейчас где-то на складе. Я думала, что долго уснуть не смогу, время еще не сильно позднее, но стоит только прикрыть глаза, как меня сразу уносит в сон без сновидений. Забываю поставить будильник... За что рано утром получаю выговор от домомучительницы, потому что проснулась я от громкого стука в дверь. – Евгения Валерьевна, – постучав, наверняка кулаком, она входит в комнату, пока я сонно хлопаю глазами, – я вас вчера предупреждала. Она недовольно поджимает губы. Сверлит меня неприязненным взглядом. Не спускает с меня глаз, пока я поднимаюсь с кровати. – Умывайтесь. Специалисты будут здесь через полчаса. Если не будете копаться, то успеете на завтрак. Я подожду, чтобы проводить. Или вы на диете? Говорит спокойно, но я улавливаю ядовитые нотки. – Дайте мне одну минуту, – натянуто улыбаюсь. Хмыкает, провожая меня взглядом до ванной. Захлопываю дверь, быстро пытаюсь успеть все и сразу. В минуту, конечно, не укладываюсь. Проходит две, когда вылетаю из ванной, на ходу собирая волосы в хвост. – Прошу за мной. Похоже, это ее любимая фраза. – Извините, а я так и буду по дому только в вашем сопровождении передвигаться? – набравшись наглости где-то на середине лестницы, спрашиваю. – Это зависит от указаний Владислава Александровича, – отвечает ледяным тоном. Больше я ничего не спрашиваю. Еще передумает меня завтраком кормить. В столовой накрыто на одного. Место Градова за столом пустует. Домомучительница бросает взгляд на наручные часы. – У вас двадцать минут. Я остаюсь одна. Не теряя времени, принимаюсь за завтрак. Неизвестно, что со мной будут делать специалисты. И эти минуты выдаются единственными спокойными за весь день. Специалистами оказываются две девушки неопределенного возраста. В том смысле, что им может быть как двадцать, так и сорок. В унисон цокая каблуками, они проходят в спальню, держа в руках кофры. Платиновые блондинки, различаются только длиной волос. – Я Лика, – представляется та, у которой короткое каре. – Буду подбирать тебе новый гардероб, – говорит, брезгливо меня осматривая. – Я Ксения, – представляется вторая. – Отвечаю за волосы и макияж. Эти локоны, – крутит пальцем у своих волос, – они натуральные или химия?