— Доброе утро. Как сегодня спалось? — Замечательно. Ты же знаешь, так всегда, когда ты рядом, — улыбаюсь и целую в колючую щёку. — А теперь подъём у нас сегодня много дел. Приезжает Янка-обезьянка, нужно её встретить, а ещё нужно заехать в ресторан, а ещё, — тараторила я, а Влад рядом рассмеялся в голос. — Всё-всё успокойся, тараторка. Мы всё успеем. Тебе же сегодня не нужно в универ? — Нет. Я вчера сдала последний экзамен, поэтому теперь на учёбу только после новогодних праздников, — да-да у нас уже зима, и холодная такая лютая, что пальчики на моих ногах замерзали в миг, но тёплые шерстяные носки всегда выручали. — Да ты ж, моя хорошая. Я тобой горжусь, — Влад чмокнул меня в носик, а я в ответ подёргала им и потянулась за утренним поцелуем. Его губы были сладкими, но не такими манящими как те, другие. Каждый раз не произвольно я сравнивала этих двух людей. Один словно солнце, которое согревает, второй же как бушующий океан, шторм, что сносит тебя с ног. Один ласков, как утренний рассвет, второй же как дождь бьёт по лицу, но боясь причинить мне боль. Они разные как небо и земля, как солнце и луна, только уход одного, как потеря той самой луны, которая упала, разбиваясь о землю, как и моё сердце. Уход другого, как потеря звезды на небе. Я отпустила ту самую луну, дорожа звездой. Мне не хватает бушующего океана, шторма что одним прикосновением выбивал почву из-под моих ног. Дождя что бьёт по телу словно маленькие иголки впиваются в кожу принося боль с примесью какого-то дикого наслаждения. Но всё это должно остаться в прошлом. Сейчас я с другим человеком, который не достоин боли и предательства. Влад дорог мне, по-своему, но дорог. В душ я побежала первая, подставляя всё тело под струи прохладной воды, что стекали каплями по изгибам талии, ногам, падая на холодный кафель. Я словно окутана им, в плену от куда уже не выбраться. Поднимаю голову вверх, подставляя лицо колючей воде, прикрываю глаза. Я должна забыть. Я должна отпустить. Но… Чёрт! Глухой удар ладошкой в стену отдаёт болью в руке, но я не чувствую её. Слеза смешивается с водой царапая моё и без того раненое сердце, вонзая в него тысячами стрел. — Марк, — имя слетела с губ в одну секунду, а грудь налилась тяжестью потери и боли. Сколько я смогу прожить дней и ночей, не вспоминая его рук, сладость губ, глаз что съедали моё сердце по кусочкам. Я словно маленькая, глупая девочка с сердцем что тянется к мужчине, который чужой, который сейчас наверняка счастлив с моей сестрой. Он каждый день просыпается с ней рядом, улыбается, нежно целует её губы, говорит, как любит. Наверняка они уже планируют ребёнка и скорей всего не одного, что до меня ему нет никакого дела. Я девушка, с которой он провёл всего лишь одну ночь, пусть и безумную. Все его слова о любви лишь фальшь, а глаза что излучали боль в тот последний раз-обман. Он любит Киру. И женился он тоже на ней. А я, глупая, маленькая девочка и я должна наконец всё отпустить. Жить свободно, словно чайка в небе, а не тянутся к тому самому океану, что меня погубил. Да, так и должно быть. Я же сильная. Я не сломаюсь. Рядом со мной Влад и я обещаю, я полюблю его всем своим сердцем и постараюсь сделать счастливым. Он, как никто достоин этого. Выхожу из душа, заворачиваясь в белое полотенце и голыми ступнями выхожу из ванны, направляясь прямиком на кухню, где во всю уже пахнет блинчиками. Вхожу и замираю, опираясь плечом об косяк стены, сложила руки на груди и с улыбкой наблюдаю за своим мужчиной. В этом я не сомневаюсь. Влад принадлежит мне. Весь, целиком. Вербинский стоит возле плиты и жарит блинчики. Вы можете это представить, мужчина которому почти двадцать восемь лет жарит блины. Хихикаю в кулачок от этой картины и направляюсь тихонька к нему. Встаю за его спиной и осторожно обнимаю, чтобы он не испугался и случаем не обжёгся. Тело под моими пальцами вздрогнуло, но в ту же секунду я почувствовала, как оно расслабилось. — Я скучала, — шепчу в голую спину, нежно целую меж лопаток. — Я тоже, Мишель, — Влад отставляет сковородку на другой газ и поворачивается ко мне. На его губах улыбка, а в глазах счастье и я просто не могу не улыбнуться в ответ. Мужчина приподнимает меня за талию, поворачивается и усаживает на широкий подоконник, устраиваясь между моих бёдер. Накланяется и нежно приникает к моим губам, а я прикрываю глаза, отдаваясь этому нежному, трепетному касанию, что окутывает меня. Его руки на моей талии, сжимают аккуратно, словно я фарфоровая куколка и от одного не осторожного касания могу разбиться. Влад хрипит, поедая мои губы. — Маленькая, у нас всё будет хорошо. Я обещаю тебе. Верь мне! — а я кладу маленькие ладошки на его накаченную грудь. Чувствую, как под моей рукой бьётся сердце Влада, как тяжело он дышит, стараясь сдержаться. Провожу руки вверх сцепляя их за шеей, притягивая к себе ближе. — Ты нужен мне, Влад, — шепчу, не разрывая поцелуй. И это действительно так. Он нужен мне, но не как противоядие от яда по имени “Марк”, а по-настоящему, чтобы не только он меня любил, но и я его. — Моя Мишель, — вздрогнула. В сердце тут же уколола, словно я совершаю ошибку, но я засунула это щемящее чувство далеко и закрыла на замок. Я тоже заслуживаю счастья. Простого, тихого, словно гавань. И я буду счастлива во что бы то не стало. — Мой Влад, — прохрипела, запуская пальцы в жёсткую шевелюру Вербинского. Она не такая, как у Марка и пахнет он не так, но я стараюсь отогнать эти мысли подальше, чтобы стать счастливой и подарить это счастье мужчине, что сейчас рядом со мной. Глава 11 Мишель Мы с Владом стояли на перроне и высматривали Яну. Её поезд вот-вот прибудет. Эта обезьянка не любит летать самолётами поэтому за четыре месяца сколько она к нам приезжала всегда выбирала поезд. По её словам, “так безопасней”. Настроения совсем нет и сейчас подруга нужна мне как никогда. Конечно, делится своими переживаниями и тревогой я не буду, но поддержка мне её нужна хотя бы в присутствии. Я стояла, облокотившись на Влада, но не чувствовала какого-либо трепета, даже притяжения словно мы как были друзьями, так и остались. Либо его руки на талии и тяжелое дыхание возле шеи говорили о том, что мы пара. Каждый раз я заставляла своё сердце полюбить этого прекрасного человека, отпустить прошлое и жить этим, сегодняшним днём, где меня любят, заботятся и оберегают. Но моё глупое сердце не давало мне покоя, тянувшейся к мужчине, который забыл меня, отпустил. Знаю я сама виновата, я просила его отпустить меня, но чёрт подери как же без него тяжело. Без его запаха, рук сжимавшие мою талию с таким остервенением, словно хочет впечатать меня в себя. А Влад… Он другой. Добрый, заботливый, хороший такой, но внутри, внутри ничегошеньки не ёкает, не царапает, ни даже замедляет свой бег. Оно просто молчит в присутствии Вербинского, а как хотелось бы хоть что ни будь почувствовать, чтобы полюбить этого человека и отпустить Марка, который, по-моему, въелся не только под кожу, но и в мои кости, лёгкие. С каждым днём без него всё сложнее становиться дышать. Я просто схожу с ума… Я совсем потеряла душевное равновесие. Распадаюсь на части и никак не могу собраться. Мой мир без него рушится, а земля уходит из-под ног. Мне не хватает моего кислорода-тебя Марк… И я судорожно глотаю воздух в надежде наполнить лёгкие тобой. Но всё тщетно! Я переоценила свои силы, думая, что справлюсь без тебя! У меня ничего не выходит. Ты моя-зависимость… Настолько сильная, что мне с ней не совладать, не справится… Не помогает никто и ничто. Говорят, время-лучший лекарь. Возможно. Вот только ему отчаянно мешает проклятая любовь и надежда, поселившаяся у меня под кожей. И я задаюсь вопросом… Сколько же людей живут с нелюбимыми?! Ради детей, ради денег или просто устали от пустоты внутри, что заволокло всю душу. Сколько людей терпят раздражающее ночное дыхание, отвратительные утренние объятия или же две чашки кофе на двоих. Сколько людей лишили себя взаимности любить и быть любимым?! И каждый раз задаю себе вопрос, а смогу ли я так же прожить всю жизнь с нелюбимым?! Из далека я увидела копну тёмных волос, почти чёрных. Вербинская машет нам рукой и радостно улыбается, проталкиваясь сквозь людей. Я отстраняюсь от Влада и расправляю свои объятия как Янка несётся ко мне, сжимает моё тело в крепких объятиях, шепчет как соскучилась и считала минуты до того, как мы увидимся. Оно и понятно не виделись мы с ней почти месяц и подруга хочет выведать все подробности того, как мы живём с её братом. Конечно, я рассказала, что мы начали с ним встречаться, но в подробности не вдавалась. Ведь подруга может разболтать всё моей сестре, и почему-то меньше всего хочется, чтобы Марка знал о наших с ним отношениях, хоть и в нашу последнюю встречу я ему сказала, что я выхожу за Влада замуж. Хоть никакого предложения вовсе не было. — Как ты, Мишелька? — спрашивает меня подруга, а я прижимаю её к себе ближе. — Хорошо, — улыбаюсь. — И хватит меня называть как вермишель. Я же Мишель, а не Мишелька. — Прости, прости. Ты же знаешь ну не могу я тебя так не называть, — и ведь действительно знаю, что не может она называть меня по имени, только Мишелька. А как же хочется, чтобы с губ слетало простое “Мишель”. С ЕГО губ. Перед глазами предстало его лицо. Острые черты лица, тёмные, словно ночь волосы и карие глаза, но главное губы и руки, которыми Марк меня целовал и крепко сжимал в своих объятиях. Стряхиваю с глаз наваждение. Меньше надо думать о нём. Ни к чему хорошему это не приведёт. — Привет, обезьянка, — подходит Влад, отодвигает её от меня и так же крепко обнимает. — Привет, Влад, — так же радостно отвечает Вербинская. — Как твои дела в ресторане? Как там Паша? — спрашивает Яна, а я хихикаю, вспоминая как она спорила и ругалась на каждом угле с замом Влада. Каждый раз, как они вместе происходит в ресторане просто Армагеддон. Они совершенно не могут “ужиться” вместе в ресторане и каждый пытается тянуть одеяло на себя, а точнее Влада. А он уже бедный не знает куда ему деваться. — Знаешь Янка-Обезьянка, скучает по тебе. Прям дни считает до того, как увидит тебя, а ты всё не приезжала. Бедный парень уже думал к тебе ехать. Что же ты так его динамишь? — С ним встречаться? Б-е-е. Ты видать Мишелька-Вермишелька перегрелась, — Яна подносит свою ладошку к моему лбу и проверяет температуру. — Вот. Я же говорила. У тебя солнечный удар, — а я заливисто смеюсь. Всё-таки как же я соскучилась по ней. — Всё, хватит вам. Поехали домой, а то точно удар словим. Только не солнечный, а обморожение, — и мы все вместе пошли к машине весело смеясь. Вербинская приехала всего на пару дней, а потом обратно, хоть она и надеялась, что мы все вместе поедим в Москву и встретим в семейном кругу Новый год. Влад так же предлагал, но я отгораживалась от этого. Мне совсем не хотелось в родной город. Хотя, кого я обманываю. Я безумно соскучилась. По нему. И чем больше времени проходило, тем больше я тосковала, сходя с ума. С Вербинской мы провели три чудесных дня веселья, радости и как там говориться счастья. И вроде бы всё хорошо, но какое-то не приятное предчувствие меня гложет, что заметила подруга. — Мишель, у тебя всё хорошо? — присаживается рядом со мной. — Всё хорошо. Просто сегодня ты опять уезжаешь и не известно когда мы увидимся, а я так скучаю по тебе обезьянка, — пытаюсь улыбнуться и кое-как у меня это всё же выходит. — Поехали домой? — я мотаю головой, сжимая руки в кулак. Не сейчас. Я ещё не оправилась от мысли, что Марк чужой и не смогу видеть его со своей сестрой. Ещё слишком рано. Раны не затянулись. — Почему? — Я не хочу омрачать такой праздник ссорами или же высказываниями обо мне родителями. — Мишель, — берёт мои ладошки в свои руки. — у тебя теперь есть Влад. Он не даст тебя в обиду, — а как хотелось бы чтобы на его месте был Марк. — Всё хорошо. Я подумаю, но ничего не могу обещать, — Вербинская кивает. Дальше мы смеёмся, разговариваем на отвлечённые темы, но родителей и поездку не затягиваем. Вечером приезжает Влад и мы отвозим подругу на вокзал. Стоим на перроне обнявшись. — Я буду скучать, Мишелька. И подумай пожалуйста об поездке, — я лишь только киваю. Не могу произнести и слово. Горло сдавило спазмом. Мне её так тут не хватает. — Береги её братик, — поворачивается уже к нему Яна. — Ты же знаешь, я не дам её в обиду, — она так же, как и я кивает и поднявшись на носочки, потому что Влад выше неё, обнимает. — Не обижай! А то нос сломаю, — смеётся. Переживает. Улыбаюсь. Чтобы я без тебя делала, обезьянка?! Мы ещё раз крепко обнимаемся и Яна входит в поезд. Через пару минут он трогается, а я, стоя махая ей в след, когда по щекам текут счастья, но улыбка трогает моё лицо. — Малышка, не плачь, — обнимает меня Вербинский, а я утыкаюсь ему в плечо и, как всегда, когда подруга уезжает всхлипываю. — Ты ещё не передумала? Может всё-таки поедем? — я мотаю головой и сжимаю куртку Влада в кулачки. — Хорошо, но у меня для тебя сюрприз. Поехали домой? — я поднимаю на него свои глаза и киваю, а он берёт меня за плечи и ведёт к машине. В машине тепло и хорошо, и я постепенно успокаиваюсь, но тревога не отпускает меня до самого дома. Как только мы зашли в дом, Влад повёл меня вверх в комнату, посадил на кровать и скрылся за дверью. Спустя пять минут возвращается с шикарным букетом роз алого цвета подходит ко мне близко и становится на одно колено. Я охаю, прикрывая рот ладошкой. Этого не может быть. В панике мои глаза бегают по его лицу, и я так боюсь услышать от него эти слова, что сильно-сильно зажмуриваюсь, как бы прогоняя страшный сон, но открыв глаза я всё так же вижу мужчину перед собой на одном колене. — Мишель, ты самое бесценное сокровище в моей жизни. Долгое время я был влюблён в тебя и так мечтал, что ты ответишь мне взаимность и вот этот день настал. Я самый счастливый человек на свете. Я обещаю тебя оберегать, любить, быть тебе опорой до конца жизни, — мои мысли путаются, сердце начинает колотиться, желая вот — вот выпрыгнет. И это сейчас не от счастья, а от паники. Я совсем не знаю, что с этим всем делать. Я боюсь слушать дальше, желаю закрыть уши ладошками, — я сделаю всё возможное и невозможное чтобы ты была счастлива. Я люблю тебя, — он набирает больше воздуха в лёгкие и выдаёт. — Мишель, выходи за меня замуж?