Маркин вопросительно поднял брови. – Ромашин звал меня в Карелию, составить ему компанию. Может, и в Кремль пробиваться не придется, – пояснил советник. Маркин молча отвернулся к окну, считая варианты. – Неплохо. Очень хорошо. Просто отлично. Надо как-то обосновать мой приезд в Карелию. Медников вместе с протоколом и пресс-службой в авральном режиме принялся готовить выезд президента банка Маркина М.Л. в Карелию. Времени на мысли о Марине не оставалось. Карелия, правительственная резиденция "Шуйская Чупа" Медников добросовестно отрабатывал поручение биг-босса Маркина. Использовать светскую тусовку как предлог для приватной встречи с премьер-министром – дело непростое. Собственно, для любого чиновника это высший пилотаж. При этом Медников вынужден быть дипломатом, то есть добиться результата, не поссорившись ни с кем. Понятно, что во главе угла интересы государства, иначе он и не взялся бы за это поручения Маркина. Но и Ромашина обижать нельзя, ни к чему. Правда, отношение к нему в верхах пока не сложилось, но выручают отличные связи в элите бизнеса, и его собственные возможности в медийном мире многого стоят. В своем кругу Ромашин славился тем, что отлично работал на публику и на прессу. Давно известно: если ты сумел заработать мешок денег в нашем информационно загруженном мире, значит, ты и есть сам себе лучший рекламист и пиарщик. Ромашин эту истину подтверждал каждым своим шагом. И каждый его шаг работал на выбранный новый образ: у человека много денег, он никому ничего не обязан, в промышленность и прочие помойки не лезет, но любит красиво жить и тратить. Когда-то купленная по дешевке прогорающая средиземноморская сеть спа-салонов со временем превращена в комплекс самых модных развлекательных центров от Гонолулу и Лас-Вегаса до Рио-де-Жанейро и Бейрута. На Ибице, Мальте и Сан-Исидро каждая вторая рюмка текилы и дайкири приносила доллар Ромашину. Аналитики давно запутались в количествах принадлежавших ему телеканалов и радиостанций. Половина европейских кинопроектов, которая давала прибыль, снималась на его студиях (вторая половина денег не приносила, поэтому Ромашин интересовать не могла, о чем гламурной публике знать не обязательно). А к глянцу и глянцевым персонам наш магнат относился вполне серьезно: подхватив вовремя идею и технику гламура, он теперь успешно делал на нем деньги. Ложи, желающие быть светской элитой, и им подражающие в этом мире не переведутся никогда. Ромашин по кличке Дром крепко держал руку и на пульсе шоу-бизнеса, но здесь деньги вкладывал скупо, в штучные проекты, с большой оглядкой, полагая эту сферу рискованной и ненадежной. Зато охотно и без помпы финансировал государственные затеи, если получал прямую просьбу первых лиц, но только первых. Министры, например, к этой категории не относились. В Карелию Ромашин приехал с полной телевизионной бригадой, с фургонами ПТС, оборудованными антеннами спутниковой связи, словно собирался освещать саммит большой восьмерки. Вся его свита разместились в Пансионате «Черные камни», недалеко от Сортавалы, единственной гостинице представительского уровня, заняв в ней половину номеров. До правительственной резиденции оттуда было недалеко, и работа закипела – господин Ромашин строил себе очередной имидж магната, близкого к власти. Журналисты с микрофонами и телекамерами разрывались между этим личным лагерем Дрома и официальной дачей премьера – вся пишущая братия догадывалась, что кто прямо, кто косвенно, но почти все они трудились на господина Ромашина и его медиа-империю. Медников сопровождал его по-приятельски, неформально, амбиций своих не выпячивал. Журналисты к нему вроде привыкали, во всяком случае, сторонились, но и не лезли с вопросами. И слава Богу, потому что обычные здесь и чужие глаза ему были совершенно ни чему, главным образом из-за приезда Маркина. Как финансист и просто опытный предприниматель Маркин понимал, что этой поездкой в приграничную Карелию многих удивит и заставит задуматься. Светить же предстоящую такую необходимую встречу с премьером «без галстуков» нельзя ни в коем случае. После – пожалуйста, сколько угодно. Но до поры приходилось шифроваться и прятать концы. Впрочем, протокольная служба банка (а, по сути, личный секретариат банкира для деликатных поручений) всю неделю морочила голову прессе и в итоге запутала-таки следы. Для публики и посторонних оформилась такая версия: господин Маркин едет в северную республику Карелия, якобы чтобы поддержать свою спортивную программу, а на самом деле ведет переговоры с финнами по поводу нового целлюлозно-бумажного гиганта на территории Евросоюза. Проект евро-ЦБК действительно предлагался пару лет назад, но к финнам никакого отношения не имел и сдулся еще прошлым летом из-за отсутствия интереса в финансовых сферах. Но такая чушь была как раз на уровне понимания журналистского сообщества, а пиарщики Маркина это очень тонко чувствовали. Параллельно три вице-президента банка «по своим каналам» аккуратно и согласованно готовили случайную беседу Маркина с премьером в Петрозаводске. Предпочтителен свободный разговор за обедом узким кругом в роскошной баньке на базе санатория, принадлежавшего через пятые руки банковской группе Маркина. Прорабатывался и беглый обмен мнениями в закрытом вип-зале аэропорта, но это уже финальный штрих, для закругления темы. Запасных вариантов несколько: два карельских бизнесмена освободили на эти дни свои особняки, и там сейчас царили повара и прислуга, присланные банком из Москвы. Хуже других вариант встречи в присутствии первых лиц республики, но приемлемо и это – сценарий разговора проработан Маркиным лично с участием психолога, и может понравиться премьеру («глава правительства решает масштабные международные проекты в ходе рабочей поездки по регионам»). Плохо другое. После доклада Медникова Маркин не смог получить новых данных о планах Ромашина, а тот игрок сильный. Можно ожидать сюрпризов. Главный сюрприз тоже учитывается: Ромашин имел все шансы увидеться с тем же премьером и предложить ему свою версию фосфатной темы. Тогда Маркину придется дружить с группой Ромашина под эгидой «Злого» канцлера, то есть соглашаться на вторые роли. А это совсем другие деньги. Маркин нервничал, и эта нервозность невольно заражала Игоря. Еще и погода испортилась, стала похожуа на глубокую осень в Подмосковье. Пошли затяжные дожди, похолодало, ветер с Онеги гнал низкие рваные серые тучи. Москва, деловой центр Если б не выгодное предложение Третьякова, она никогда не взялась бы за эту грязную историю. При двух русских высших образования и двух европейских дипломах – шпионить, фи. Но, во-первых, она знала из досье, что собеседник то ли генерал-полковник, то ли выше, хотя и ходит в штатском, а во-вторых, предложения возглавить банк ей еще не делал никто. Может быть, и не сделает. Сложив эти два пункта, Виктория Орлова, в девичестве, Шварц, получила простой вывод: даже если обманет, регулярный конвертик не отменяется (а машину пора менять), да и занятно: ну кто может похвастать, что морочил голову Маркину? Изысканная вещь, согласитесь. Виктория приняла предложение. С ловкой подачи друзей она заняла место креативного директора в предпоследней по значимости фирмешке из группы Маркина. За один год она сделала карьеру до главы пресс-службы всего концерна официально, а неофициально – доросла до члена маленького кружка доверенных собеседников великого банкира, человека мнительного. И теперь оправдывала высокое доверие. Именно она подсказа боссу идею скупать неблагополучные телеканалы и радиостанции в регионах. Потом дошла очередь до благополучных. Потом процесс пошел так лихо, что концерн сформировал команду волков-скупщиков. За год на карманные деньги Маркин сколотил собственную медиа-группу, и при следующих же выборах все расходы окупились многократно, и в прямом материальном смысле, и в плане влияния на процессы. Теперь Виктория полуофициально руководила собственной медийной группой – от имени Маркина и на его деньги. При взрыве на железной дороге Москва – Санкт-Петербург концерн Маркина мог бы оказаться крайним в глазах самого великого, и только талант, работоспособность и наглая изворотливость Орловой перевели опасность сначала на другой край, а потом и вовсе превратили теракт в победу спецслужб над коварным врагом. Поговаривали, что ее таланты оценил и президент, и якобы у себя в резиденции в кругу самых близких вручил редкой красоты бриллиантовую брошь в виде орла, а Третьяков стоял рядом и хитро посмеивался в усы. Но тут легенда так близко пересекается с жизнью, что слишком красивую эту байку даже желтая пресса не подхватила. Да и платила Виктория этой прессе хорошо и регулярно, спасибо не из своего кармана. Дошло до того, что знаменитый вашингтонский конкурент «Бернс и Мартселлер» по итогам года наградил ее званием «Пиар-менеджер года». Пару раз Виктория красиво отыграла большие победы Маркина. Десяток раз изящно спрятала концы его провалов и тяжелых неудач. Она была настолько хороша в самых гибельных ситуациях, что и сам Маркин поверил в ее непотопляемость. Не верила только она сама. В глубине души умная брюнетка так и не решила, на кого она работает по сути, а кому стучит за деньги. Например, понимая, что некоторые детали из жизни банкира службам получить больше просто не от кого, кроме нее, она такие данные вовсе Третьякову не сообщала. Она постоянно была готова к тому, что усатый генерал однажды укажет ей на дверь и при этом скажет что-нибудь вроде: – Прости, дочка, но всерьез я тебе ничего не обещал. Или: – Ты ведь на самом деле не ждала, что простой агент станет президентом своего банка? Или просто сдаст ее с потрохами Маркину, подобрав материальчик такого рода, чтобы ей не отвертеться. И делала все возможное, чтобы выжать из этой рискованной ситуации реальные гарантии на будущее. Крутила она и наоборот, заставляя чиновного покровителя делиться крохами – но ценными крохами – информации с барского стола. Эти крохи она тут же скармливала Маркину, поднимая свой престиж, но и рискуя нарваться на вопрос: откуда такая бесценная и всегда своевременная инфа? Балансируя на лезвии бритвы каждый день, она выматывалась до пота. Расходы нервной энергии требовали компенсации, и ее маленькое увлечение белым порошком было секретом только временно. Как и любой секрет, он обещал скоро выйти на поверхность. Ее любимый анекдот про льва («Алло, это лев? – Да. – Об-бал-деть!») означал одно: я готова порадоваться вашим успехам, ребята, но как я поступлю, вам лучше не знать. Сколько стоит грамм кокаина на московском рынке наркотиков, вопрос чисто риторический. Цахкадзор – Ереван, Армения К Медникову приближенная царя Виктория Орлова (Шварц) поначалу отнеслась с недоверием, опасаясь нового фаворита. Потом, увидев, что их сферы практически не пересекаются, с облегчением окрестила его быком из спецуры, и вроде забыла. Лишь изредка, встречаясь по делам на совещаниях в Большом пальце, задумчиво посматривала на него, как на мужчину, но отстраненно, беспредметно. О каких-либо ее романах в служебной среде никто не слышал, про бывшего мужа давно забыли. В самом начале сплетники пытались было приписать ей роман с Маркиным. Но великий босс ценил ее голову и настолько был равнодушен к привлекательным формам шефини пресс-службы, что и этот слух затих сам по себе. Коллега Медников из департамента безопасности банка однажды в подпитии сказал ему: – Упаси тебя боже недооценивать здешних теток. Порвут на лоскуты. А вашей Орловой-Шварц место как раз между Геббельсом и Бен-Ладаном. Медников в аппаратные игры ввязываться не хотел и сторонился Орловой просто в силу инстинкта самосохранения. Однако разговор назревал и состоялся незадолго до «саммита» – неформального сборища богатейших людей страны, съехавшихся в нейтральный армянский горный поселок Цахкадзор под предлогом вручения премии «Ноль». Игорю была поручена по обыкновению простенькая задача найти повод поссорить невозмутимого профессора-металлурга по имени НЛМК с просто металлургом по кличке «Северсталь». Нашел, конечно, причем самый чистый вариант – бытовая ссора олигархов, как в коммунальной кухне, по поводу парковок и размещения в гостиницах. Виктория к этому времени сидела в Армении уже неделю и весь подтекст освещения «саммита» сдвинула так, что героем и благодетелем искусств оказывался один Маркин. А прочие – просто группа примазавшихся жмотов. Тогда Медников и увидел ее в совершенно необязательном желтом Мерседесе по дороге в Цахкадзор. Горная дорога шла над обрывом, местный водитель лихачил, без пауз рассказывал то про тяжелую жизнь, то про прекрасную землю с гордым именем Армения: – Вон Арарат светится, видишь? Это в Турции. Ты понял – наш Арарат в их Турции! – На поворотах скорости он не снижал. Медников хмурился, но замечаний не делал. Желтый Мерседес выскочил из-за очередного поворота прямо в лоб, и два водителя разошлись буквально впритирку, смахнув пыль бортами. Виктория сидела на заднем сидении, и на мгновение они встретились глазами. Что-то было в этом холодном не по ситуации взгляде, что заставило Игоря задуматься. При первой же возможности он связался с приятелем из охраны Саркисяна и попросил пробить номер машины. Ему повезло – Саркисян и его люди плотно держали транспортные артерии страны и, в частности, Ереванский аэропорт «Звартноц». Уже к вечеру было известно, что дама в желтом Мерседесе встретилась в ереванском кафе «Сентраль» на улице Абовяна с седоусым мужчиной европейской внешности, который до этого ждал ее приезда на другой стороне улицы в «Кафе де Пари». До встречи мужчина провел час в кафе «Джемини» на перекрестке улиц Туманяна и Гукасяна, где купил 300 граммов кофе «арабика» за 6 тысяч драмов. Встреча седоусого мужчины с дамой продолжалась 45 минут. Все это время желтая машина ждала за углом. По окончании встречи дама (так было в отчете) отвезла собеседника в аэропорт и вернулась в Цахкадзор. К отчету был приложена флэшка с записью с видеокамеры аэропорта, где на мгновение было видно лицо ее собеседника. Армянские коллеги работали основательно, плотно, как учили в Высшей школе КГБ. Медников решил ознакомиться с отчетом наедине, в своем номере. Прочел, потом прочел снова, усмехнулся: сквозь строчки докладов звучало ясное указание армянского руководства – вести непрерывно всех российских участников форума. Всех без исключения. Включая и его самого. Включая и Викторию Орлову (Шварц). Отсюда такие подробные данные. О чем намеком и сообщили Игорю. Иначе просто не может быть. Игорь подключил приложенную к отчету флэшку в свой ноутбук и порадовался за армянских коллег. Это лицо он забыть не мог. Заместитель директора службы генерал-полковник Третьяков вручал ему диплом собственной рукой. А пани Виктория, значит, так с ним дружит, что назначает свидания даже в Ереване. И не очень прячется. Или не умеет. Но Третьяков-то умеет. Вопросы, вопросы. Этот поворот мог решительно поменять положение Игоря Медникова в концерне Маркина. Кому и что докладывать и, главное, не докладывать? Вот ты и дожил до проблем, с которыми так долго сражался твой наставник. – Надо ехать к генералу, – решил он, и больше к этой теме пока не возвращался. «Этот вопрос мы решим завтра». А сегодня надо выдержать паузу с госпожой Орловой. Конфликтовать с любимицей босса Игорь не хотел. Но и себя подставлять не позволит. И угадал. Орлова позвонила ему в Москве на следующий же день после окончания саммита. Позвонила в 9 часов утра – то есть это было первое, что она сделала, войдя в офис. Игорь оттянул встречу до вечера, чтобы посмотреть, как дама будет держаться на брифинге у Маркина по итогам саммита. Маркин был недоволен всем, включая текст своего доклада, который увидел только в самолете по дороге в Ереван, за что аналитики получили жестокий разнос. Недоволен протоколом за роскошное размещение в стиле 1001 ночи. Без неприязни отозвался только о работе пресс-службы (Виктория) и департамента безопасности (имелась в виду активная операция Медникова, хотя имя его названо не было). Но Виктория то ли поняла, то ли что-то знала, она подняла на Игоря темные с поволокой глаза и милостиво улыбнулась, как бы поддержав одобрение начальства. Игорь чуть не потер руки с энтузиазмом: замечательная соперница, кремень баба. Из таких и надо вербовать союзников. – Ну-ка, сядь сюда. – Она похлопала по дивану рядом с собой. Усмехнулась: – не пугайся так. Если я решу тебя совратить, предупрежу заранее. Виктория была хороша, но на вкус Игоря чуть-чуть слишком гламурна. Чуть-чуть слишком идеальная прическа, чуть-чуть слишком глубокое декольте, немного лишнего загара. Но держалась в свои 38 лет в отличной форме, что говорить. Те, кто знал Вику Шварц молоденькой, рассказывали, что была невероятно хороша. И уж попользовалась своим шармом вволю! Это тоже известно, да. – Я позвонила Третьякову, он тебя помнит. Говорит, ты очень грамотно прячешь концы. Но сейчас вроде прятать концы полагается мне, да? – Виктория хорошо знала, когда улыбаться, когда нет. Сейчас в этом нужды не было. – Ты ведь меня прямо за хвост поймал. С поличным, да? – Разве? Хотя, на первый взгляд, похоже, что так. А что по этому поводу думает господин Третьяков? – А господин Третьяков в который уже раз велит мне не ссориться с господином Медниковым, – легкий поклон в сторону Игоря. – И помнить, что делаем общее дело. Ох, не любил Игорь эту формулу. Зря она ее повторяет. И неточно: генерал-полковник Третьяков говорил «В конце концов, делаем общее дело». В конце концов. В этих концах и есть весь смысл. Дело вроде общее, но общее оно только в конце концов, а пока до это конца доберемся, общего дела может и не стать. А если напрямую, то когда выгодно, оно общее. А когда невыгодно, такое не общее. Говорят, у Третьякова нет не только друзей, но и учеников. Может, потому и нет, что «в конце концов». До таких чинов дослужился, а своей команды не оформил, одни подчиненные? Вопросы, вопросы. Игорь мысленно сделал себе заметку: и по этому поводу надо посоветоваться с наставником. Задумчиво протянул: – Делаем общее дело. Общее дело мы делаем в какой организации и каком корпусе? – впору было рассмеяться. Конечно, девушка попалась тертая, но навыками Игоря в словесных баталиях не владела. – В этом? – Он обвел глазами хоромы департамента по связям с общественностью, намекая на владения концерна. Виктория оценила замечание, попробовала его на вкус и проглотила: – Значит, торговаться будем. – Видно будет. Для начала я должен быть уверен, что твои игры на стороне не наносят ущерба концерну и лично Михаил-Львовичу. Здесь ты должна меня убедить. Виктория внимательно осмотрела Медников, смерила глазами с ног до головы и обратно. Ох, хорош чекист Медников. Косая сажень, медный профиль, точеная фигура то ли спортсмена, то ли тореро. И одевается с иголочки, как ведущий с телевидения. Завидный мужчина, но не время. Хотя… Виктория Орлова вздохнула с улыбкой, мол, жаль, не про нашу честь. Но нить разговора она не теряла никогда: – Убедить, да, наверное. Только убеждать буду не я. Думаю, наш седоусый друг будет рад с тобой увидеться по старой дружбе. – Виктория поднялась медленно, давая возможность рассмотреть свою слегка отяжелевшую и очень женственную фигуру. Достала из стола маленький блестящий телефончик, как бы в шутку заметила: – По этому аппарату можно смело говорить даже здесь. Игорь даже глазом не моргнул: он знал наверняка, что благодаря его усилиям и политике господина Маркина в этом здании нельзя «смело говорить» ни по одному телефону. Только спросил: – Ты уже по нему звонила господину Третьякову? Виктория недоуменно посмотрела на аппарат. Игорь усмехнулся: