Расправившись с нападавшим, я бросилась к краю балкона, выхватила пистолет и сосредоточилась, переключая восприятие. Зал засверкал самыми разными эмоциями, словно передо мной лежала цветная россыпь драгоценных камней. Теперь среди них я должна найти врагов, и эмоции отлично подходят на роль индикатора. Когда началась паника, зал запестрел шоком, удивлением, любопытством, желанием удостовериться, действительно ли что-то серьезное случилось, страхом и желанием спастись, и только враги светились уверенностью, злостью и агрессией. Вуаля. Я отправила в связь подсветку этих людей с пометкой противник. Конечно, подобный способ не давал стопроцентной гарантии, что все они действительно враги, однако с учетом моего опыта шанс был весьма велик, поскольку выбирала я по ряду эмоций, а не по каким-то отдельным из них. Один из помеченных стоял неподалеку от места, куда Влад тащил императорскую семью, поджидая, пока те подойдут ближе и окажутся к нему спиной. Он делал вид, что является просто одним из гостей и совершенно не ожидал, что Влад походя заедет ему в челюсть. Убивать его брат не спешил, поскольку мы все допускали возможность ошибки в моем способе распознавания друг-враг, но с этим гостем я не ошиблась. Он уклонился от удара со скоростью, которая однозначно выдала в нем вампира, а следующим движением вышиб из руки Влада оружие. Дальнейшие события происходили для меня словно в замедленном времени. Прогремел первый выстрел, но не со стороны Влада, это стреляли из толпы в государя. Половиной секунды раньше Михаил успел переместиться с помощью своего дара, мерцнул к этому противнику, уводя выстрел в сторону. Пуля попала в одного из гостей, и только теперь, похоже, они сообразили, что происходит, потому что началась паника, бушующий человеческий поток ринулся к выходу. Наблюдая за этим лишь краем своего внимания, я напряженно целилась в того, с кем сражался Влад, ожидая команду к действию. Благодаря связи, мы слаженно загоняли врага в смертельную ловушку между Сциллой и Харибдой, и в чем-то это было сродни танцу. Первый шаг за братом, он повалил противника и откатился, подставляя тому спину, а мне давая возможность действовать. Второй — мой, я оглушила вампира метким выстрелом в голову, чтобы дать брату пару секунд на активацию дара. Третий, и завершающий, шаг — снова его, Влад развернулся и вцепился противнику в шею, вместе с этим хватаясь и за его душу. Процессу вытягивания души из еще живого тела сопротивляться невозможно, это адские муки наяву, слишком больно, чтобы хоть как-то связно мыслить. Вампир зашипел, рефлекторно задергался, корчась в предсмертных судорогах, а когда издал последний всхрип, брат с новыми силами ринулся к медленно отступающей под огнем к выходу императорской семье. Михаил тем временем уже давно покинул тело, он вселялся в противника, стреляя его руками в ближайших врагов, а затем убивал самого себя — того, в чьем теле находился. Я же, благодаря общей панике, сумела проверить, кто враг, а кто нет, и порадовалась, что в этот раз ошибок не совершила. К этому моменту к брату и императорской семье наконец прорвалась личная охрана государя. — Уводите! — рявкнул Влад, перекрикивая общий шум и гул, а затем сообщил нам по связи. — Сцилла, Призрак, зачистите здесь всех. Я отправлюсь с государем на случай засады. Потом вернусь к вам. — Опять пытаешься оставить меня в безопасности?! — вспылила я. — Да я здесь и одна справлюсь! Призрак, иди с ним! — Не сметь обсуждать приказы во время задания! Волна его злости разлетелась по связи, но меня этим уже давно было не напугать. Что он такого со мной сделает, чего еще не делал? Хотя в одном он прав: спорить во время задания слишком опасно, но уж после я ему все выскажу и не постесняюсь. В печенках уже эта забота сидит, я ему не елейная девица, которую надо держать дома как украшение, а агент особого отдела его императорского высочества! Я — сама Сцилла! — Отлично, поговорим об этом дома! — не менее зло, чем он, отозвалась я. Михаил благоразумно не вмешивался в наш диалог, да и не до того было, бой все еще продолжался, и я об этом вспомнила, как только в меня сыпануло гранитной крошкой от выбитого выстрелом куска парапета, рядом с которым я пряталась от пуль. Влад почти довел императорскую семью до кареты, когда сбоку выскочил еще один вампир, и я невольно задалась вопросом, откуда здесь столько порождений Зоога. Продолжая отстреливаться и давая этим Михаилу время действовать, я не стала сдерживать цепочку логических рассуждений о том, что происходит. Начнем с того, что мы не видели ни одной баньши, и это странно, они всегда приходят с вампирами, и вряд ли это какая-то засада или ловушка, ситуация критическая, уже бы показались. А раз их нет, возможно, в той знаменательной облаве мы добили последних, и теперь вампиры пришли отомстить за смерть сразу пятерых сородичей и в их числе последних своих женщин. Они дождались официального мероприятия, взяли наемников как пушечное мясо и отвлекающий маневр, а сами собирались вырезать императорскую семью, ничего не имея против лично них, просто хотели наказать Отдел. Тем временем Влад катался по земле в пыли, пытаясь не пустить разъяренного вампира к государю, у него не было ни секунды, чтобы воспользоваться даром, и я отсюда, изнутри, ничем не могла помочь. Ход его мыслей был мне ясен, наверняка он тоже сообразил, кто основная цель, а значит для спасения императорской семьи достаточно лишь задержать вампира, что Влад с успехом и делал. Звук захлопнувшейся за государем дверцы кареты ознаменовал поражение нападавших. Вампир впал в бешенство, зашипел и резким движением с нечеловеческой силой рванул брата в сторону, заставляя обоих сражающихся откатиться дальше от оставшихся охранников государя, которым не нашлось места на подножке кареты, чтобы остаться с Владом один на один. Похоже, он решил выместить на нем злость, и вот это меня действительно обеспокоило, ведь теперь целью нападавших стали мы, агенты Отдела, лично проводившие ту облаву. Мое тело рефлекторно среагировало на вспышку агрессии рядом, прежде чем я успела сообразить, что происходит. Ловко оттолкнувшись, я кувыркнулась в сторону, уворачиваясь от выстрела. Ориентироваться в расположении противника мне помогали его эмоции, так что к концу движения я уже вскинула в его сторону оружие и нажала курок, но услышала лишь щелчок пустого патронажа. Мысленно выругавшись и понимая, что укрыться здесь негде, я предприняла отчаянную и глупую, но увы, единственную в моей ситуации попытку спастись — бросилась прямо на мужчину, чтобы коснуться его и взять под контроль, хотя прекрасно понимала, что если у него есть хотя бы одна пуля, мне конец. Так бы и случилось, не вмешайся Михаил, по связи заметивший безвыходность моего положении. Он вселился в этого человека, и через секунду я по инерции схватилась за него, а поняв, что мой напарник уже держит его, потянулась во внутренний карман мундира за новой обоймой. Прекрасно зная, что сейчас будет, я постаралась не смотреть в сторону мужчины, который приставил свое же оружие к голове и надавил курок, забрызгав все кровью. Стоило Михаилу покинуть тело для переселения в новое, как меня сшибла с ног вампирская туша, и через разбитый кусок парапета мы полетели с балкона вниз, в общий зал. Моя попытка дернуться в ту жалкую секунду, которая у меня была, результата не дала. От удара спиной об пол из легких вышибло воздух, а сознание помутилось на целую секунду, за которую его резцы впились в шею, разрывая артерию, и вырывая у меня болезненный вскрик. Эта зоожья тварь поджидала момент, пока я окажусь совершенно беззащитна, чтобы напасть, и у него все получилось. Навалилась внезапная усталость и сильный озноб, конечности отказались подчиняться, в голове помутилось, и последнее, что я заметила в разрывающейся связи — это как Влад впал в ярость из-за угрозы моей жизни, а Михаил вселился в державшего меня вампира. К своему ужасу, полностью сознание я не потеряла, а осталась лежать и корчиться в болезненных муках, улавливая обрывки паники в эмоциях склоненного надо мной Михаила в теле вампира. Он схватился за цепочку на моей шее и, быстро откупорив зубами крышку, влил мне в рот черную жидкость, а затем склонился над моей шеей так низко, что клыки коснулись кожи. Я не сразу поняла, что он таким образом маскирует нас от нападающих, вряд ли станут убивать ту, кто уже стал жертвой и которую прямо сейчас якобы иссушают. Из сознания я так и не отключилась, несмотря на лечебное действие черной крови, лишь огромная слабость разлилась по телу, поэтому то, что случилось дальше, мне пришлось наблюдать в полном бессилии. Михаил-вампир чертыхнулся и, выхватив мой пистолет из ослабевших пальцев, начал палить в сторону. С трудом скосив взгляд, я увидела картину, которая испугала меня сильнее, чем я могла представить. Настоящее тело Михаила лежало в укрытии неподалеку, и из простреленной головы обильно текла кровь. На моих глазах рядом свалился только что убитый виновник этого, но помочь Михаилу это уже не могло. — Не ходи за мной, — сказал Михаил-вампир, имея в виду своё тело. Он приставил себе оружие к виску, прекрасно понимая, что ему осталось несколько секунд, а потом он покинет это тело и мир живых вообще, и собирался убрать того, кто мог стать для меня угрозой, когда его не станет. Выпустить пулю он не успел. Вампир упал, как бывает у тех, чье тело Михаил покидает. Позабыв о его последних словах, я, собрав остатки сил, дарованных мне лечебной черной кровью, рванулась к телу агента, ведь у него еще есть спасительная фляга. В тот момент я не могла думать ни о чем другом, кроме спасения его жизни, и умная мысль о том, чтобы не бросаться вперед по открытой и легко простреливаемой местности, пришла с опозданием. Слабость после ранения и безрассудность поступка дали о себе знать на середине пути, когда я словила пулю в бок, но словно берсерк, позволила себе расслабиться и упасть только рядом с его телом. Пальцы сами схватились за драгоценный флакончик и откупорили его, и даже очередной взрыв боли в боку от нового попадания затормозил меня лишь на пару секунд. Кожа Михаила стремительно бледнела, вены чернели, а сквозь поры начала проступать черная кровь — именно так умирают агенты с черной кровью. Я влила ему в рот спасительную жидкость, надеясь, что еще не слишком поздно. — Не уходи! Не оставляй меня одну! — я в панике вцепилась в его одежду, дернула на себя. Бездыханное тело безвольно поддалось, и я поняла, что это конец, слезы застлали глаза, а от бессилия и ярости перехватило дыхание. И тут же все мои многочисленные ранения дали о себе знать, мир закачался перед глазами, в глазах потемнело. Сыворотка черной крови не всесильна, скоро я отправлюсь вслед за Михаилом, и все же моя собственная смерть пугала меньше, чем его. Я вскинула лицо вверх и в попытке выплеснуть боль души и тела закричала, словно какая-нибудь баньши, но не издала ни звука. Глаза оставались открытыми, но я ничего не видела и не чувствовала, я кричала и кричала, оплакивая любимого и ненавидя всех вокруг за то, что они живы, а он нет; воздух вокруг трещал разрядами электричества, и даже пол куда-то делся. — Вероника! Хватит! — измученный голос брата прорвался в мой затуманенный разум. Я не видела, как он, тяжело раненый, пытается подойти ко мне, прикрывая лицо рукой со своим неиспользованным флакончиком, с каким трудом он прорывается через созданное и поддерживаемое мной незримое поле, которое всех остальных в помещении уже давно вырубило из сознания. Но я ощущала в нем боль, и не желая быть ее причиной, сделала то, о чем просил Влад, я остановилась. Пол напомнил о своем присутствии сильным ударом, а мой взгляд замер, и картины, страшнее увиденной, я не могла себе представить. На фоне белой изуродованной темными венами кожи на меня невидящим взглядом мертвеца смотрели раскрытые глаза того, кого я так сильно любила. И прямо на моих глазах он осыпался в белесую пыль, взметнувшуюся в воздух белым туманом. Агенты черной крови умирали именно так — исчезая после смерти, словно их и не было. Сейчас и я пройду этот путь. В глазах потемнело окончательно, и я закрыла их как раз в тот момент, когда рядом на колени рухнул брат. Прощай, Влад. — Никогда не оставлю, — услышала я знакомый голос Михаила в глубине своего сознания. Вспомнилось, как я пришла к нему после того, как брат впервые изнасиловал меня. Тогда он сказал мне те же слова. Было тепло и уютно, словно он обнимал меня. Снаружи на меня давил холод потери крови, руки и ноги онемели, глаза открыть не получалось, а Михаил обнимал меня, нежно целовал, ласково гладил по голове. Издалека доносились голоса, но слов я не разбирала: — Ника! Ника, открой глаза! — брат очень редко называл меня так, только когда переживания зашкаливали. — Уважаемый, перестаньте трясти несчастную. Вы же видите, она мертва, — незнакомый голос, врач наверное, или коронер. — Позвольте нам забрать тело. — Она не умрет! — брат рычал надо мной раненым зверем. — Пошли прочь от нее! Все прочь! — Что вы делаете?.. О, черт. Всем назад! Остановите его, что вы стоите! Раздалось несколько выстрелов, не меньше десятка, и много криков боли со всех сторон, прежде чем рядом со мной упало еще одно тело. Влад убил их. Наверное всех. Повисла тишина. — Не уходи, — попросила я Михаила снова, ощущая, как небытие, будто сон, быстро утягивает меня. — Никогда… — было последним его словом. Потом что-то происходило. Я то приходила в себя, то снова проваливалась в сон, сознание расплывалось, и никак не получалось определить, сколько времени я провела в таком состоянии. Когда разум немного прояснился и я смогла открыть глаза, то обнаружила, что нахожусь в своей спальне. Влад сидел чуть поодаль и спал, небрежно откинув голову на спинку кресла, проиграв битву с усталостью. Одет по-домашнему, как всегда: белая полурасстегнутая рубашка, черные штаны и туфли, черные волнистые волосы в хвосте. Его такой привычный вид вызвал умиление, и я улыбнулась так искренне, как улыбалась только ему и Михаилу… Михаилу, которого больше нет. Улыбка сползла с лица, а настроение моментально рухнуло в пропасть печали. — Влад, — тихо позвала я. Он встрепенулся, моментально проснувшись, и сделал вид, что и не спал вовсе. В любое другое время меня бы это позабавило, но сейчас никакого настроения не было. — Как себя чувствуешь? — спросил он, расслабляясь в кресле, и без моего ответа видя, что все хорошо. — Неплохо. Только слабость. — Посмеешь еще раз так подставиться, и я сам тебя убью! Ты поняла меня? — злобно прорычал он, сменив милость на гнев. Это не испугало, а только порадовало: раз злится, значит волнуется. Я даже хотела улыбнуться, но не вышло. Влад на мои душевные терзания внимания не обратил, бросил рядом со мной на кровать флакончик с черной кровью. — Пей. Я честно попыталась взять его, но ослабевшая рука еле шевельнулась, пришлось взглядом молча попросить брата помочь. Он не стал делать вид, будто не понимает, вытащил пробку, подложил мне ладонь под затылок и заботливо приложил флакончик к губам. — Поздравляю с новым питомцем, — произнес он, когда я проглотила безвкусную черную жидкость. — Ты завел щенка? — я спросила это не слишком заинтересовано, просто старалась держаться и не расклеиваться. Брат всегда любил собак за преданность, но никогда не заводил, хотя я предлагала. На миг стало даже интересно, что побудило его передумать. — Нет, это ты завела, — ответил он, усевшись обратно в кресло, и со звоном бросил опустошенный флакончик на комод. — Влад, я тебя не понимаю, — я устало прикрыла глаза. — Выразись яснее, не беси меня. — Да прояви ты себя уже, идиот, — недовольно отозвался брат. И неожиданно одеяло на мне всколыхнулось, затем волосы, затем взметнулись и опали занавески, и только после этого все стихло. Так себя вели только разного рода духи и прочие призраки, и я ошарашенно уставилась на брата: — Призрак? — Собственной персоной, — недовольно ответил тот, задумчиво повернувшись в сторону окна. — Радуйся, жив твой Михаил. Хотя как по мне, лучше б сдох. — Михаил! — мой счастливый вопль был адресован ему, незримому, но живому. В ответ призрак вновь всколыхнул мне волосы, словно потрепал по голове. — Не радуйся сверх меры. Правда в том, что он не тот, кого ты ожидаешь. — Что ты имеешь в виду? — я насторожилась, и радость поутихла. — Лишь часть его души осталась и привязалась к тебе. Он полусознателен, словно очень умное животное. Личность стерта, осталось лишь несколько эмоций, которые и удержали его здесь: преданность, любовь, желание защитить тебя, может еще что-то. Умрешь ты — он умрет с тобой, а до тех пор будет неосознанно черпать малую толику твоих сил, чтобы делать эти свои полтегрейстские штучки. Пока ты была без сознания, я подумывал прогнать его в мир духов окончательно, но решил, что… так будет лучше… если он останется… Под конец слова ему стали даваться тяжело, будто говорил через силу, а я думала лишь о том, что пусть хотя бы так, хотя бы частью своей души, но Михаил остался со мной, и мы больше не расстанемся, ведь пока я жива, он будет жить. С тех пор Михаил всегда был рядом, помогая в бою и занимаясь невинными шалостями в обыденной жизни. Я много общалась с ним, пусть даже он не мог ответить словами, но точно слышал меня, и иногда даже реагировал, проявляя свое незримое присутствие в колыхании моих волос, одежды и легких окружающих предметов. Когда меня лишили дара, отняли и его, Михаил больше не мог черпать из меня, чтобы влиять на физический мир и проявлять себя. Первый год я продолжала с ним говорить, уверенная, что он слышит, а потом стала сомневаться, подумала, может он ушел. Хотелось в это верить, потому что если нет, это ужасно: все видит, все слышит и понимает, но ничего не может сделать или сказать. Да и не хотелось мне думать ни о чем, что связывало с прежней жизнью, я жаждала стать обычным человеком, который не верит в чудовищ, призраков и богов и не знает о них. Поэтому в какой-то момент я решила поступить со своим призраком так же, как с братом и всей прошлой жизнью. Забыть, как страшный сон. СЕЙЧАС. Темный особняк Мы двигались по густому лесу уже с полчаса, и мне с трудом удавалось сохранять приемлемый вид платья и туфель. Несмотря на жаркое лето, именно в этом месте почему-то было сыро и промозгло, словно только что прошел дождь, и высоко над нами висели темные тучи. Обуреваемая тяжелыми мыслями и чувством стыда перед любимым призраком, я шла молча, не жаждя общаться. Фляжка все еще висела нетронутая на шее, я так и не решилась ее хлебнуть, потому что если Михаил еще здесь, я буду ощущать себя в крайней степени гадко за то, что бросила его там одного.