— Может снился какой-нибудь бред. Мне, если помнишь, после приема черной крови было не слишком хорошо. Наш разговор прервал звон дверного колокольчика. Пока мы вышли из комнаты на лестницу, дверь уже открыл камердинер, приветствуя вошедшего. Увидев на пороге мужа Анны, я сразу потеряла к гостю всяческий интерес и вернулась в комнату, оставив того на попечение брата, разулась и с ногами забралась на широкий подоконник боком к стеклу, как любила сидеть в юности. Кажется, пора наконец посмотреть в глаза своим страхам, и извиниться перед своим любимым призраком. — Михаил, смотри, как солнечно на улице. Я помню, ты любишь солнце. Стекло прямо передо мной запотело, будто на него подышали, и я увидела будто бы пальцем написанное слово Ника, так мой призрак говорил мне что-то вроде я люблю тебя. — Я тоже очень по тебе соскучилась, — улыбнулась я и стыдливо опустила взгляд. — Прости, что не говорила с тобой столько лет. Думала, ты ушел. Волосы всколыхнулись, и я улыбнулась снова, этим жестом он меня обычно успокаивал. — Очень рада, что не злишься, — я улыбнулась еще шире. — С радостью обняла бы тебя, если бы могла. Обещаю, что отныне буду уделять тебе много внимания, больше чем раньше. Раньше я общалась с ним часто и обо всем, словно говорила сама с собой, но теперь, после девяти лет молчания, не знала, с чего начать, и потому просто осталась сидеть, прислонившись лбом к окну. Жизнь снаружи текла неторопливо и размеренно, ездили повозки, ходили люди, но я больше не была частью этой жизни, Отдел все это забрал. — Интересно, кто был на моих похоронах? Третий день, день похорон, был вчера, так что тело той несчастной, которую выдали за меня, уже в земле. Любопытно, горюют ли подруги хотя бы немного? А может оно и к лучшему, что мы с ними расстались на такой дурной ноте, будут меньше плакать. Если, конечно, вообще будут. В дверь внезапно постучали, и невежливо не дожидаясь приглашения, вошел Юрий. — Вас не учили, что если стучишься, то нужно ждать ответа? — презрительно спросила я. — О, извините. В его голосе не было ни капли сожаления, и я сделала себе мысленную пометку относительно Юрия на будущее в своей личной книге мести. — Госпожа Лазарева, у меня к вам такое замечательное предложение, что вы не сможете отказаться. Он прикрыл за собой дверь и подошел ко мне, остановившись за пару шагов и не подходя на расстояние, ближе вытянутой руки. Похоже, камердинер уже пожаловался, но так даже лучше, пусть он опасается меня, это хорошо, буду понемногу возвращать свою репутацию. — Я вас слушаю, — ответила я, с самым невинным видом обняв ноги и положив щеку на колени поверх платья. — Дело в том, что мы достигли некоторых успехов в области магии, и можем вернуть вашего призрака к жизни. — Михаила? К жизни? Я удивленно посмотрела на него, пытаясь понять, зачем он несет мне эту чушь. Если бы это было возможно, брат бы уже давно сказал мне… Или нет? — У нас есть подходящее для него тело, и среди агентов третьей волны есть сильный некромант, способный справиться с задачей. А вот это уже заинтересовало. Конечно, у меня под рукой был сильнейший некромант всех времен, но доверять ему душу Михаила я бы не стала, неровен час, припомнит тому, что он не смог меня защитить на той злополучной свадьбе, не говоря уже о банальной ревности. Да и не все так просто с этими призраками, я уже общалась с братом на эту тему, когда Михаил умер. — Каковы возможные проблемные последствия? Каков шанс успеха? И не темните, уважаемый, я у вас в голове, — я указала пальцем себе на висок. Конечно, я блефовала, поскольку не могла читать мысли без прикосновения, только считывать поверхностные эмоции, но он этого не знал. Моим вопросам Юрий удивился, ожидая, по-видимому, что я стану прыгать от восторга, а не рационально мыслить. — Господину Звереву некоторое время придется привыкать к телу, он ведь призрак уже двадцать лет, это что касается последствий. А шанс успеха огромен, целых семьдесят процентов! — он не преуменьшал и не преувеличивал, похвально. — Иными словами, в случае неуспеха, а это целых тридцать процентов, то есть одна попытка из трех, я потеряю Михаила, — я никогда не велась на красивые разговоры и пустую болтовню. — Э… Если смотреть с такой позиции, то вы правы. Но вряд ли что-то пойдет не так, — он немного растерялся. — Мне надо подумать, — ответила я ему с выражением на лице и в голосе, с которым обычно говорят пошел вон. — О, конечно, думайте. У вас время до утра, я сегодня остаюсь на посту с вами, Кирилл вот-вот уйдет домой отдыхать. Завтра я должен буду сообщить ваше решение госпоже Златовой. Тело поддерживается в подходящем состоянии артефактом, но его ресурс не бесконечен, так что времени мало. Он уже развернулся, чтобы уйти, когда я произнесла: — Господин Каркаров, моему брату об этом ни слова. Его это не касается. Юрий посмотрел на меня через плечо с интересом в глазах, но уточнять ничего не стал: — Конечно, как вам угодно, — кивнув, он покинул комнату. Я задумчиво уставилась в окно. Шанс потерять Михаила — целых тридцать процентов, я не могу на это пойти. С другой стороны, что если ему там плохо? Что если он хотел бы рискнуть, несмотря ни на что? Я не имею права лишать его выбора, как бы мне ни хотелось, так что остается лишь спросить Михаила, чего же хочет он сам. Еще в поезде я получила от Кирилла монетку мелкого номинала, чтобы иметь возможность общаться с призраком, и теперь задумчиво крутила ее в пальцах. — Михаил, я не могу принимать такое решение, — я спрыгнула босыми ногами на ковер и поставила монетку ребром на подоконник, прижав пальцем сверху. — Тридцать процентов — это слишком много, так что выбирай сам. Решка — ты согласен провести этот ритуал, орел — не согласен. Я щелчком ударила по краю монетки, и стала смотреть, как она вальсирует по подоконнику, в ожидании решения призрака. Томить долгим ответом он меня не стал, монетка неестественно замедлилась и осталась стоять на ребре. — Да ты издеваешься! — я вспыхнула негодованием, хватая монетку с подоконника. — Что значит решай сама?! Как я могу решать, подвергать ли тебя такому риску! Это немыслимо! Я представила, что будет в случае провала. Он навсегда покинет меня, окончательно и бесповоротно. Но зато в случае успеха он снова будет жить, пусть и в другом теле, и это было очень заманчиво, многие ли из нас получают второй шанс на жизнь. Я нервно закусила нижнюю губу, снова подумав о возможности провала ритуала. Я так устала терять тех, кого люблю, что просто не вынесу этого еще раз, и не хочу даже думать о таком. Пусть все остается как есть. Раз Михаил не сказал четкое да, я не смогу так рискнуть. К тому же нельзя забывать про Влада. На той злополучной свадьбе мой брат всерьез решил, что я погибла, и в моей смерти винил Михаила, не говоря уже об их отношениях из-за меня при жизни. В лучшем случае брат просто убьет его, когда увидит. В общем, сплошные сложности и проблемы для всех троих. — Вероника! — раздался голос брата снизу. — Иди сюда! Слышимость была отличная, и я не знала, стоит ли этому радоваться, ведь однажды он придет ночью ко мне, чтобы взять свое, а в доме мы не одни. С этими мыслями я суетливо выскочила к лестнице, и уже там приняла самый независимый вид, медленно и чинно спускаясь по ступенькам, чтобы не показать, как сильно я торопилась еще секунду назад. — И незачем так кричать, братец, — ответила я ему, входя в гостиную. Ответа не последовало. Влад сидел с газетой в кресле и с самым сосредоточенным видом изучал последние новости, а когда я вошла, поднял на меня взгляд: — Мы что, с Японией мир заключили? В этот момент мне яростно захотелось дать ему хорошую крепкую оплеуху, чтобы не звал меня таким голосом, если ничего не случилось. А политику, в отличие от меня, он всегда любил, причем почти так же сильно, как историю. — Ну, раз пишут, то видимо, заключили, — я пожала плечами. — Ты меня звал только за этим? — Нет, — он сложил газету. — Я договорился насчет встречи с госпожой Златовой. Ее сиятельная особа самолично заедет к нам, что лишний раз подтверждает мою теорию. — Какую? — Если бы мы не были нелегальными, она бы вызвала нас в здание Отдела, а не приезжала сама. — Да я уже была там и говорила с ней. Ты ищешь нелогичности там, где их нет. — Вероника! Как можно быть такой глупой и верить в этот спектакль! Ты не вызвала бы подозрений в ее кабинете, потому что и так регулярно появлялась там последние десять лет, а вот я вызвал бы, поэтому она не приглашает нас к себе, а едет сама. Более того, на случай подобного вопроса она заранее предупредила господина Каркарова, что приедет лично. Дверь хлопнула, заставив брата замолчать, и в гостиную вошел Юрий: — Кирилл передаст вашу просьбу госпоже Златовой, господин Князев. Думаю, она заедет только к вечеру. Видите ли, она не так давно занимает свой пост, и потому крайне занята: перенимает на себя дела после своего предшественника. — А почему ее предшественник не помогает ей? — Влад снова раскрыл газету и уставился в нее, словно ответ его не слишком интересовал, но я нутром ощутила всю важность этой информации. — Он не справлялся с задачами, и его отстранили от дел, а после он в спешном порядке покинул страну. — Понятно, — Влад ответил таким тоном, словно вообще пропустил мимо ушей сказанное Юрием, а затем поднял взгляд на меня. — Ну что ты стоишь, Вероника. Распорядись об ужине и оденься получше. К нам госпожа Златова заедет. — У меня не было времени и денег пройтись по магазинам после своей смерти, уж извини, так что госпоже Златовой придется потерпеть меня в таком виде, как есть, — это ехидство было направлено, разумеется, не на него, а на агента, и он понял намек. — К слову о финансах, — вмешался Юрий. — Госпожа Златова все привезет, так что не переживайте. — Отлично. Вероника, распорядись об ужине и постарайся при этом не убить нашего камердинера. Он нам еще нужен, — иногда мой братец бывал язвой похуже меня. — Не смешно, — прокомментировала я, разворачиваясь к выходу. Остаток времени до вечера я провела у себя в комнате, болтая с призраком, по которому, оказывается, сильно соскучилась. Конечно, Михаил молчал и большую часть времени никак не проявлял себя, но я знала, что он рядом. Приняв окончательное решение не подвергать его риску, я успокоилась, и настроение поползло вверх. Если подумать, не так уж все плохо: Михаил снова со мной, чужие разумы опять открыты для меня, брат… хорошо, с ним проблема, но жила ведь я с этим почти двадцать лет, проживу и сейчас. Обычная мирная жизнь меня словно душила, а теперь дышу полной грудью и могу снова быть той, кем меня всегда видели: циничной стервой и при этом самым ценным сотрудником Отдела, ядовитой Сциллой. Что до сожженного дома и праха мирной жизни, так на месте Отдела я поступила бы так же, если не хуже. Это не означало, что я простила Отдел, но по крайней мере готова внимательно выслушать планы Ольги на будущее и даже, возможно, помочь. Однажды мы уже почти очистили наш город от гхаттитов и порождений Зоога, очистим и от дел рук человеческих. Вечером Ольга действительно заехала и многое с Владом обсудила, но ничего нового я не услышала. Связанную с нами, подозрительную на взгляд Влада, секретность она объяснила тем, что в Отделе завелись крысы — шпионы гхаттитов. Звучало странно, ведь всех агентов второй волны знали в лицо, а сами гхаттиты туповаты, Гхаттот искажает своих последователей как внешне, так и внутренне, и их всегда можно однозначно выявить по белой коже. Единственный вариант, который Ольга и подозревает, это подкупленные агентами второй волны люди. Во время этого разговора Влад не упустил случая напомнить, что для мужа я мертва, а значит снова Князева, и потребовать, чтобы меня теперь так и называли. Ольге на это было, похоже, наплевать, поэтому в тот вечер Лазаревой я быть перестала, ну а поскольку мне тоже было наплевать, то никаких возражений с моей стороны не последовало. На следующие несколько дней нас с братом оставили в покое. Помощник Ольги, Станислав Блаватски, выдал нам часть финансов авансом, и даже так получилась приличная сумма. Я потаскала Влада по магазинам, искренне забавляясь его растерянностью и иногда проскальзывающей детской наивностью в отношении современной жизни. В такие моменты я порой забывала, кто я, кто он, и что происходит вокруг, мы снова были просто братом и сестрой. Ночами он ко мне не приходил, хотя иногда я ловила на себе такой его взгляд, что в дрожь бросало с перепугу, столько самых разных желаний в нем читалось, однако в доме все время находился кто-то из троицы Анны, поэтому Влад соблюдал осторожность, и меня это спасало. Мысли о том, что случится, когда они оставят нас в покое и Влад решит отыграться за все дни воздержания, я старательно отбрасывала. Анна и Юрий в эти несколько дней вели себя странно, хотя если бы мне задали об этом вопрос, я бы не смогла ответить, в чём именно эта странность проявлялась. Один раз я застала ее на втором этаже между нашими с братом дверями, похоже, она собиралась зайти к нему, но увидев меня, не решилась. У Влада я потом спросила, что у них там с Анной за делишки, тем более, он пару раз даже прогуливался по городу с этой рыжеволосой, оставив меня на Кирилла, но брат лишь пожал на это плечами. Никаких заданий от Ольги не поступало, зато в один из дней Станислав привез нам форму агентов Отдела. Если подумать, Влада практически оскорбили, он был главой нашей группы, а не рядовым агентом, и форма ему полагалась другая, как у Анны, тем более, он был значительно опытнее нее, однако при совместной работе это могло бы вызвать лишние вопросы, как пояснил Станислав, поэтому пришлось согласиться и на эту. Родная синяя форма, такая удобная в ношении, не чета всем моим платьям, я даже померила ее, пока никто не видел, и посмотрев на себя в зеркало, поняла, как сильно по ней соскучилась. Все-таки я работала в Отделе большую часть своей сознательной жизни, такое просто нельзя забыть, да и Михаилу я в таком виде больше нравилась. Спустя несколько дней я сидела на подоконнике с книгой в руках и читала последние исследования в области электричества от господина Теслы. Электричество — это самое современное открытие, которое поражало мое воображение, ведь если бы оно не было таким дорогим в добыче, на его основе можно было бы столько всего сделать — уму непостижимо. А вот над попытками уважаемого Теслы пользоваться в машинных технологиях эфиром я втихую по-доброму посмеивалась. Даже черную кровь могли использовать лишь люди, не механизмы, а уж эфира попросту не существует. Книгу я читала Михаилу вслух, чтобы потом обсудить это с ним, насколько вообще возможно применить термин обсудить к общению с призраком. В последние сутки он вел себя подозрительно тихо, и я даже вскользь упомянула об этом в разговоре с братом, но тот лишь отмахнулся, сказав, что призрак есть призрак, и затем не замедлил поддеть меня предположением, что даже призрак не выдержал общения со мной и сбежал.